- Ну как она?
Девушка тревожно заглянула в глаза доктору, вышедшему из палаты.
- Пока без изменений.
- К ней можно?
- Нет. Пока нет.
- Ну, пожалуйста. Мне нужно. Мне очень нужно. Я должна ей сказать! Я должна!
- Она все равно вас не услышит. Она не приходила в сознание.
- Она услышит.
- Нет. И не просите.
- А... через стекло можно посмотреть?
Доктор внимательно посмотрел на плачущую девушку.
- Пожалуйста, - умоляюще прошептала девушка, - У меня никого больше не осталось. После смерти бабушки и тети только мама. Пожалуйста.
- Ну хорошо. Только недолго и под моим присмотром. Хорошо?
Девушка мотнула головой. Доктор подвел ее к окну палаты реанимации. Девушка увидела маму. Она неподвижно лежала под тонким одеялом. От нее тянулись какие-то трубки. Рядом стояли какие-то приборы. На них постоянно что-то менялось, светилось. Девушка провела рукой по стеклу. Слезы потекли у нее из глаз. Она их не вытирала. Ей было больно. Сердце болело, горело. Доктор положил ей руку на плечо.
- Пора.
- Еще чуть-чуть, - попросила девушка.
Доктор кивнул головой.
- Мамочка, - прошептала девушка сквозь стекло, - Прости меня. Прости. Я буду другой. Я все поняла. Я больше не буду. Я... Не уходи. Не бросай меня. Пожалуйста...
- Все, - доктор легонько тронул ее за плечи, - Все.
Девушка мотнула головой. Бросила последний взгляд через стекло и отошла.
- Спасибо вам, доктор. Скажите, она будет жить?
- Ну, если и будет, то будет прикована к постели.
- Все равно. Она будет жить?
- Мы делаем все возможное. Мы боремся за ее жизнь.
- Я поняла. Спасибо. До свидания.
И девушка пошла к выходу.
-------------------------------------
Мама как всегда сосредоточенно и деловито вошла в комнату дочери.
- Твоей бабушки и тети Лизы больше нет.
- Как это нет? - не отрываясь от компьютера, где общалась в чате со своими друзьями, отозвалась дочь.
- Умерли. Их убили. Этой ночью.
- Ха! Давно пора! Хоть квартира освободится. Будет где тусоваться.
- Таня! - укоризненно воскликнула мама, - Как ты можешь?
- А что, неправа? Им сколько? Уже под восемьдесят. Пожили свое, хватит. Да и что это за жизнь! Полдня спускаться чтобы на лавочке у подъезда посидеть, потом столько же подниматься. Нет уж! Это хорошо, что их убили! Для них же и хорошо. Отмучились. Кстати, а кто это их убил?
Марина Викторовна с ужасом смотрела на свою дочь. Она никак не могла понять, откуда в ней столько цинизма, столько безразличия? Она воспитывала ее одна. Муж погиб, когда ей было пять лет. Замерз пьяный в сугробе. Наверное, поэтому такая вот и воспиталась. Не хватало мужского слова.
- Бандиты какие-то. Ворвались ночью, деньги искали. Сначала мучили их, а потом и убили.
- Блин! Идиоты! Откуда у них деньги? У двух учителей! Вот ведь. Хватает у нас еще остолопов.
- Я сейчас пойду. Нужно похороны организовать. Поминки. Ты поможешь?
- Мам, честное слово никак! У меня столько занятий навалилось. Да еще курсовик доделывать! И экзамены не за горами. Готовиться надо. Давай ты одна? Я же все равно в этом ничего не понимаю.
Мама устало махнула рукой.
- На похороны хоть придешь?
- Конечно! Мам, успокойся, я буду паинькой. Буду сидеть в этом скучном черном платке с кислой миной на лице и лить слезы. Кстати, мне очень идет черный цвет. Ты не находишь?
Но мама уже не слышала. Она уже погрузилась в скорбные заботы.
Таня, действительно на похоронах была печальной, плакала. Вся ее фигура выражала горе и страдание. Даже сослуживцы говорили:
- Внучка-то как убивается!
- Как она покойницу любила!
- Бедная девушка!
Но Марине Викторовне не верилось в эту искренность. Она хорошо помнила, как в день похорон, с утра, ее дочь крутилась перед зеркалом, подбирая скорбные одежды, подчеркивающие ее красоту.
Так и получилось. На следующий день после похорон Таня подошла к маме и ошарашила.
- Мам, а дай ключи от той квартиры.
- Зачем? - настороженно спросила мама.
- Да мы с ребятами посидим, потусуемся. Все равно же квартира пустует.
- Ты что с ума сошла, Таня? Только вчера похороны были!
- И что? Они же уже были! И там никого нет.
- Да там зеркала еще закрыты.
- Ну и что? Мы потом их снова закроем.
- Таня, - мама села на диван, - Ты действительно не понимаешь, что нельзя? Рано. Или опять прикидываешься?
- Да почему нельзя? Почему? Объясни!
- Да потому что бабушка твоя два дня назад погибла в этой квартире! - голос Марины Викторовны сорвался на крик, - И тетя Лиза тоже. И их там пытали! Их души еще там! Как ты не понимаешь?
- Нет, это ты не понимаешь! Души, нельзя... Бред полнейший! Скажи еще, что ангелы с архангелами летают под потолком! Все гораздо проще. Живое для живых! Есть квартира, есть мы. Нам нужно где-то посидеть, пообщаться. Так почему нельзя? Чем мы бабушку-то с тетей обидим? Им-то уже все равно! Они У-МЕР-ЛИ!!! Их нет! А мы есть! И мы хотим жить! Жить, понимаешь? И получать от жизни удовольствие, пока еще можно. На лавочке еще успеем насидеться!
- Таня, - Марина Викторовна изумленно посмотрела на дочь, - ты это серьезно? Это же твоя бабушка.
- Ну и что? - взорвалась дочь, потом уже тише, сев рядом с мамой, - Мамочка, мамулечка, ну почему нельзя? А? Мы же тихонько. Никто и не услышит. Просто посидим. Ну не на улице же нам сидеть? Ну, дай ключики. Пожалуйста. А вечером или завтра я их верну. Правда-правда. Ты же не откажешь своей доченьке, правда? Твоя доченька тебя любит...
Голос Тани вкрадчиво заползал в душу мамы. И еще ни разу она не могла устоять от этой вот напускной, показной ласки. Всегда она сдавалась и делала, что просит дочь. Этот ее способ действовал безотказно. Таня знала это и при каждом удобном и неудобном случае пользовалась этим. Но сегодня Марина Викторовна никак не могла уступить. Ради памяти своей мамы. Не могла. Она решительно встала.
- Нет.
- Нет? - не поверила Таня, - Ты сказала "нет"?
- Ты извини, но сегодня твой елей бессилен. Вот пройдет сорок дней, а лучше - год, вот тогда может быть. А пока - нет.
- Ну и черт с тобой! - зазвенел рассерженный голос дочери, - Ну и подавись ты своей квартирой! В могилу с собой ее унесешь?
- Таня, что ты говоришь?
- А что? Ты вечно жить собралась?
- Уж не хочешь ли ты сказать, что желаешь мне смерти?
- Да! Жду, когда помрешь! Во всяком случае, никто мне мешать не будет!
- Таня! Как так можно говорить? Ребенку простительно, а тебе...
- Что мне? Ну что мне?
- Тебе 19 лет уже. А ты такие слова говоришь...
- Что не нравится? Не нравится? А собственную дочь подставлять нравится?
- Подставлять?
- Да! Я же обещала уже! Как ты не понимаешь - обещала! А из-за тебя мне веры больше не будет!
- Так не надо было обещать!
- Но я пообещала. Я же не думала, что у меня мама такая идиотка, такая кретинка! Дай ключи!
- Не дам!
- О, Господи! - Таня всплеснула руками, - Когда же ты наконец сдохнешь?
- Ты... - Марина Викторовна даже задохнулась от этих слов, - действительно... желаешь мне... смерти?..
- Да!
- Правда? Ты хочешь, чтобы я... умерла?..
- Да! Да! Да! Да!
- Ну, хорошо. Спасибо, дочь.
И Марина Викторовна пошла к двери.
- Ты куда? - спросила Таня.
Мама что-то ответила, но она не слышала, потому что у нее зазвенел мобильник.
- Да!
- Привет!
- Нет, не получается.
- Да, мамка у меня уперлась. Не дам, говорит, и все!
- Да я уж по-всякому пробовала. Непробиваемо! Дохлый номер.
- Глеб, ну зачем ты так говоришь?
- Неправда! Я тоже хочу! Я очень сильно хочу!
- Ну, Глебушка, ну мы придумаем что-нибудь!
- Да хоть в подъезде! Я согласна. Лишь бы с тобой!
- Глебик, ну не надо так со мной.
- Я люблю тебя.
- Ну, подожди...
- Ну...
- Хорошо.
- Да, я попробую еще раз.
- Конечно.
- Ага.
- Целую. Пока.
Таня равнодушно бросила трубку на диван. Потом прошла в ванную и приняла душ. Ей нравилось стоять под тугими струями воды. Ей казалось, что вместе с грязью они выбивают из ее тела и все проблемы, все задачи, которые висят над ней домокловым мечом. Вылезла из ванны, вытерлась насухо полотенцем. Потом долго перебирала свою коллекцию нижнего белья, решая, что же надеть. Она не теряла надежды уговорить маму и встретиться в той квартире с Глебом. Конечно, маме она не скажет, что никакой тусовки не будет. А то она вообще будет в ярости.
Таня остановилась.
- Вот ведь! - подумала она, - И что она ключи не дает? Жалко ей что ли? Ну, полежит она с Глебом там немного! Что будет? Какие-то устарелые взгляды у мамы на жизнь. Надо ее перевоспитывать начать. Конечно, я тоже хороша. Наговорила ей сгоряча лишнего. Никакой смерти я ей не желаю. Пусть живет. Ну, ничего. Вот она вернется - попрошу прощения. Обниму, поцелую. И снова моя мамочка, как всегда, меня выручит...
Неожиданно внизу на улице раздался визг тормозов и чей-то крик. Таня выскочила на балкон и увидела свою маму неестественно изогнутую на асфальте. Она не поняла, как сбежала по лестнице. Подбежала к маме сквозь уже подходящих прохожих. Наклонилась к ней, потрогала ее лицо и прошептала тихонько:
- Мама... Мамочка...
Потом попыталась поднять ее голову. Голова безжизненно лежала в ее руках. Она осторожно положила обратно. В ее голове замелькали какие-то цветные блики. Что-то толкнуло ее прямо в сердце. Она пошатнулась. Закрыла глаза. Помотала головой, разбрасывая свои слезы. Открыла глаза. Увидела свою маму в крови. И закричала:
- Мааааааамаааааааа!
Потом нагнулась к ней, стала осыпать ее лицо поцелуями, продолжая кричать все тише и тише:
- Мамочка, мамулечка, мама, пожалуйста, мама, открой глаза, мамочка, мама...
Она не поняла, как очутилась в машине скорой помощи, а потом в больнице. Она не знала, сколько времени она мерила больничный коридор шагами. Время для нее не имело значения. Перед глазами стояло лицо мамы в крови. Ей кто-то звонил по телефону, она сбрасывала звонки. Потом вообще его выключила. И только шептала, шептала:
- Мамочка, только не умирай, пожалуйста, не надо...
-------------------------------------
На следующий день с утра Таня была в больнице. И сразу к доктору:
- Как она.
- Сядь, Таня, - серьезно попросил он.
У нее защемило в сердце.
- Этой ночью твоей мамы не стало. Мне очень жаль. Мы сделали все, что могли.
У Тани перед глазами замелькали какие-то тени. Серые и черные. Свет неожиданно погас. Все погрузилось в темноту...
- Таня, Таня...
Кто шлепал ее по лицу. Она открыла глаза.
- Ну, слава Богу. Как ты меня напугала!
- Мама... - слабо позвала она.
- Танюша, ты должна быть сильной. Мы тебе поможем. И с похоронами и со всем остальным.
Таня уткнулась в живот доктора и завыла, заскулила, застонала...
- Таня, ну успокойся. Ей уже не поможешь. Она жила для тебя. А теперь ты должна жить для нее. Понимаешь?
Таня медленно поднялась.
Как прошли похороны, она не помнила. Запомнились только слезы и боль. Постоянная боль. В груди. В голове. И еще укоряющий взгляд матери из гроба.
На следующий после похорон день ее пригласили к нотариусу. Оказывается, мама в день смерти написала завещание. Там она узнала, что ей ничего не принадлежит. Все свое имущество - две квартиры со всем скарбом, дом в деревне, дача, гараж, машина - все было завещано Игорю Степановичу. Этот был тот самый мужчина, за которого мама хотела выйти второй раз замуж. Но Таня устроила несколько истеричных скандалов и свадьбы не было... И вот теперь все досталось ему. А ей, родной дочери - ничего. Таня молча выслушала, посмотрела в сторону Игоря Степановича и прошептала:
- Так мне и надо!
Уже на улице она подошла к Игорю Степановичу и протянула ему ключи:
- Берите. Это теперь ваша квартира.
В ответ он протянул ей целую горсть ключей.
- Нет, Танечка, это ты бери. Я даже не знаю, какие тут от чего... Ну, ты ведь разберешься?
- Как это? - не поняла Таня, - Это же теперь ваше!
- Таня, неужели ты действительно подумала, что я смогу выгнать тебя на улицу? Я любил и люблю твою маму. Люблю тебя. Ты для меня как дочь. Родная дочь. Пойми это. А мама больше жизни любила тебя. Не знаю, что у вас произошло, но что бы там ни было, я тебя люблю. Помни. Всегда помни. Хорошо?
В ответ Таня уткнулась в широкую грудь Игоря Степановича.
- И вот еще что. Вот тебе моя визитка. Будет трудно - звони.
- У меня идея получше, - неожиданно улыбнулась Таня, - Вот вам ключи. Это ключи мамы. А у меня есть свои. Это теперь и ваш дом тоже. Приходите. Я всегда буду вам рада.
- Спасибо, Танюша, - ответил Игорь Степанович, беря ключи.
- Вы придете?
- Конечно.
- Сегодня?
- Да. Только мне тут нужно закончить. Хорошо?
Таня кивнула головой и пошла домой. Дома она, раздевшись, прошла в комнату, взяла фотографию мамы в рамке и траурной ленточке. Погладила ее рукой, поцеловала и сказала:
- Спасибо тебе, мамочка. Спасибо за такое хорошее завещание!
ВАН © 15.05.2011