День уходил неторопливо, расправив натруженные плечи и дыша полной грудью всё ещё сохраняющей рабочий ритм сердца.
Сердце уже ждало покоя и нового ритма, чутко улавливая движение дня.
Каждая мышца чувствовала как уходит напряжение и , позволительная уже, слабость медленно заполняет пространство тела, возвращая ему возможность быть безграничным, подобным всему в той невозможности сопротивления, которая исчезает вместе с границами необходимости – я могу, смогу, должен, я сам, я – это я.
Мгновения слабости возвращали телу чувствительность к малому и великому, уравнивая их в значимости и отвергая ценности величин как изобретение досужего ума.
В стакане с водой плескался океан жажды, а расстояние вытянутой руки было измерено световыми годами.
День уходил, возвращая телу путь в его абсолютное начало, где есть всё и всё равно всему...
Пронзительность этой мысли застилает на миг разум, а осторожность сомнения разбивается на осколки в неспешном ритме покоя, выполнившего свой долг сердца.
Картина Петрова - Водкина Натюрморт с самоваром