Доза

               
              На Фёдора все окончательно махнули рукой.  Дома родители и сестра, на работе коллеги – программисты, небольшой и даже большой начальник; даром, что Фёдор классный программист. Все сказали всё и умыли руки.
           Родители боролись три года за Фёдора. Потратили во всевозможных клиниках все свои бывшие и даже будущие сбережения, продали машину и влезли в долги, но толку не было. Фёдор, под «кайфом», - приняв то (колёса), то дозу посмеивался над их страхами обещая завязать уже завтра. Иногда хлопал дверью и уходил  к друзьям. Не под «кайфом» орал, что его не понимают. Затем – родили, обеспечьте.  Хамил на работе; в общем, достал всех. После продажи Фёдором обручального кольца матери и люстры из зала родители интеллигентно указали ему на дверь.
                - Проживу и без вас "севки" советские",- крикнул на прощание Фёдор. - Вы ещё пожалеете.-
   О чём Фёдор в горячке не уточнил. Получив выходное пособие, и в очередной раз, заняв деньги у плачущей сестры в подъезде, мать не открыла дверь, а отец не интеллигентно показал «фигу» в дверной глазок, Фёдор ушел в самостоятельную жизнь.
        Самостоятельная жизнь оказалась до неприличия мерзкой.
Перво - наперво Фёдор снял комнату по объявлению. 
Квартира – хрущёвка, да и сам дом внешне не блистали. Впрочем, хозяйка произвела на интеллигентного Фёдора хорошее впечатление. 
                - Милена Эдуардовна",  - представилась она, стоя за приоткрытой на прочной цепочке дверью.
                - Вы москвич? - продолжила Милена Эдуардовна.

                - Москвич, в третьем поколении москвич - с достоинством отвечал Фёдор.
                - Паспорт предъявите, пожалуйста - дверь Милена Эдуардовна предусмотрительно не открывала. Родилась,  похоже, в Краснококшаске, а туда же, паспорт ей подавай, но паспорт Фёдор протянул. Внимательно  насколько позволяло зрение, и освещённость коридора Милена Эдуардовна изучила поданный документ от корки до корки. Прописка в четырёхкомнатной квартире -  "сталинке" у метро Сепуховская явно расположила к  Фёдору. Цепочка звякнула, и дверь открылась шире,
                - Проходите молодой человек. -
                - Фёдор, - представился Фёдор.

       По узкому коридору  Милена Эдуардовна повела Фёдора к сдаваемой комнате.               
                -Вот, - с гордостью в голосе произнесла она,      - Если поладим, то на время комната будет вашей.-
       
           Окно выходило во внутренний двор, а не на внешнюю сторону дома, где днём и ночью сновали машины. Хромированная гардина была без ржавчины, тюль свисала белым водопадом. Кровать  застелена чистым покрывалом.. Подушка большая и на вид упругая украшена вязаной крючком салфеткой. На стене у кровати ярким пятном выделялся ковёр стандартный два на три метра  шерстяной бельгийский,  а в ногах финский коврик для ног с оленями и крестиками по канту  подаренный финскими  товарищами, когда Милена Эдуардовна работала профоргом на большом заводе, в далёком восьмидесятом году.
                - Подходит  - излишне быстро выпалил Фёдор.

        Ему страшно надоело смотреть  московские «гадюшники»  за эту цену. Милена. Эдуардовна, пожевав губами,  вроде бы невзначай спросила:
                - А вы не пьёте Фёдор?-
                - Не пью",- также невзначай ответил Фёдор.
 И это было почти правдой. Алкоголь не давал того  буйства радостных красок, великолепных любовных утех, смелости богов, силы великих колдунов и прочих приколов, как  от хорошей дозы. Да и выпить Фёдор мог  грамм сто пятьдесят - двести,  потом, его выворачивало  наизнанку.
                - Да вот ещё что,- Милена  Эдуардовна замялась. 
                - Женщин сюда,- она,  ткнула  в сторону кровати,- "Не приводить.- 
И добавила сурово:
                - Иначе съедете в тот же миг.- 
Фёдору до сегодняшнего момента была нужна только доза, и он твёрдо сказал:
                -  Да.-

                - Деньги за месяц  проживания,  пожалуйста, вперед внесите, а уж потом въезжайте - добавила Милена Эдуардовна.

         Фёдору уже всё было по "барабашке", как хохмили его приятели после дозы. Ему не терпелось уйти от надоевшей семидесяти пяти летней старухи, сгонять за дозой и затем отдохнуть, как отдыхают нормальные люди.
                - Вот деньги за месяц вперёд.-
                - Погодите, Фёдор", - заторопилась  Милена Эдуардовна,-   - Ещё не всё.-
                - Что же такого страшного вы мне сообщить собираетесь уважаемая?- Фёдору, которому уже надоело всё до чёртиков начал дерзить.

                - Купаться в ванне,- тут Милена Эдуардовна  слегка покраснела, - Только после меня, когда скажу - И ключ я вам Фёдор, пока не дам.
        Ей самой не знала, почему, захотелось, что бы Фёдор остался.  Фёдор безразлично ответил:
                - Да.-
   Отдал деньги, втащил китайскую,  сумку шуршалку с вещами и стал квартирантом  Милены Эдуардовны.

               На следующий день Фёдор устроился грузчиком в близлежащий универсам. Взяли сразу без лишних вопросов, предупредив только по трём пунктам, не пить, не воровать, не сачковать. Фёдор обещал.
          
              Первый рабочий день длился долго и нудно. Фёдор таскал, грузил, развозил по отделам.   Молодые и даже не очень продавщицы стреляли глазами, оценивая, как самого Фёдора, так и его возможности. Дозы ещё не сгубили молодой организм, и Федор смотрелся  неплохо. Худенький только очень.  К  окончанию первого рабочего дня  Фёдор имел две селёдки малосольные; одна была без головы,  десяток слипшихся фиников иранских,  раздавленный ногой сорок пятого размера батон нарезной и всё. Подавленный морально и  физически тяжёлой  работой Фёдор трясся в метро с кульком на коленях и  тяжко страдал. До получки, деньги выдавали раз в две недели, ещё оставалось четырнадцать дней, а денег хватало лишь, на так себе дозу

              Страдал впрочем, Фёдор не долго. Купив по пути у  «барыги» по прозвищу Клещ  на всё,  Фёдор позвонил в квартиру придавив кнопку звонка.  Милена Эдуардовна открыла почти сразу.
                - Добрый вечер, как отработали? - ждала и жаждала тихих длинных разговоров за чаем, но не тут - то было.
                - «Здоровеньки булы» - отшутился Фёдор и прошмыгнул к себе в комнату.
Разговора не получилось. Огорчённая ответом,  Милена Эдуардовна вернулась к телевизору. Передавали программу время.

               У себя в комнате Фёдор наскоро съел три финика иранских,  остальное на завтра решил он,  надо экономить; разделся донага, не любил, что бы тряпки сковывали и мешали божественным ощущениям,  каким Федор не знал и не хотел знать и лёг в постель. Перевязал жгутом руку, вколол «дозарик». Убрал шприц в пакет,  почувствовав приближение кайфа,  закрыл глаза.
Поначалу Фёдора принял в свои объятия океан.  Океан по форме напоминал ромб зелёного цвета с маленькой рыжей головкой и руками до неба.  Руки бережно подхватили Фёдора,  подняли на страшную высоту и стали перебрасывать с руки на руку.  Ух   - ух   пугали его руки, но Фёдор не боялся, он радостно хохотал. Затем руки завернули Фёдора в огромную фиолетовую губку и опустили в океан. К Фёдору, тут же подплыл скат, сказал, здравствуйте, и поразил его электрическим разрядом. Разряд потряс Фёдора, словно удар молнии и Фёдора замкнуло на любовь.
 
                Фёдор вскочил с кровати, и совершено ясно, четко и абсолютно бесповоротно, причём всеми органами сразу почувствовал: что  ФЕЯ,  его первая и единственная большая любовь, уже давно ждала, его – Фёдора,  на волшебной поляне незабудок. Любовные сцены мелькали калейдоскопом в воспалённом мозгу. Фея ждёт, а я тут «дурака» валял, подумал Фёдор,  и бесшумно ступая, строго с пятки на носок, бесшумно пошёл в комнату напротив.
             В это же самое время в своей комнате Милена Эдуардовна готовилась ко сну. Она сидела на краешке расправленного полуторного дивана в слегка поношенной  шёлковой сорочке розового цвета с глубоким вырезом на груди, атласной алой розочкой  в центре и разрезами до середины бёдер на боках. Сорочку подарила сноха с барского плеча. Сын с семьёй жил заграницей.

            Милена Эдуардовна несколько раз зевнула, прикрывая рот ладошкой, почесала правой рукой левую безжизненно свисавшую грудь и уже хотела выключить свет,  как в её комнату,  бесшумно, словно тать в ночи вошёл Фёдор.
Фёдор,  вся сущность Фёдора, включая напряжённыq детородный орган, жаждала большой и чистой любви.
               Милена Эдуардовна испуганно взвизгнула. И слегка обмерла, донельзя устрашенная и ошарашенная увиденным. В милицию позвонить мелькнула мысль. От частых и испуганных ударов сердца, левая грудь вдруг налилась  жизненной силой, упруго расправилась и вырвалась наружу из ставшей вдруг тесной сорочки.
 Воспалённый мозг Фёдора, перевёл испуганный писк Милены Эдуардовны, как призыв любимой. Приди в мои объятья мой верный рыцарь. Фёдор не заставил себя долго ждать. Фёдор дико завопил: 
                - Я люблю Вас моя Фёя,- 
И разом перейдя на ты продолжил: 
                - Я люблю тебя, я хочу тебя, мой волшебный цветок.-

Затем немедля заключил  Милену Эдуардовну в свои нежные, но удивительно крепкие объятия.
             Милена Эдуардовна в душе молила Бога дать ей возможность потерять сознание.  Не получилось. Бог, в ту минуту, был видимо  занят более важными делами.  Фёдор тем временем исступлённо покрывал лицо, шею, грудь живот ну, в общем, всю- всю  Милену Эдуардовну  с головы до кончиков пальцев на ножках поцелуями. От жарких и удивительно сладких поцелуев Фёдора у Милены  Эдуардовны вдруг, ни с того ни с сего намокло в  подмышках. И  в иных   местах, где не мокло уже лет тридцать.
             Одурманенный ФЁДОР ЛЮБИЛ   Милену Эдуардовну уже в течение почти двух часов  непрерывно, представая перед ней в образе верного рыцаря, то Тарзана, а то и Арнольдика Шварцнейгера.
             
             После двухчасовой близости Милена Эдуардовна страшно смущаясь, покраснев до корней волос, смиренно сказала:
                - Мне бы в ванну надо Феденька. 
И уже совсем ничего не соображая от пережитого, несмело добавила:
                - Я ласточкой туда и обратно.-
      Фёдор сам отнёс, её в ванную комнату, сам искупал в купели и вытер досуха мягчайшим шелковым покрывалом. ( На самом деле свежим вафельным полотенцем со штампом четвёртая городская больница  приобретённое  Миленой Эдуардовной по «дешёвке» у знакомой медсестры. ).    Затем бережно отнёс свою фею обратно на поляну.  После пережитого, Милена  Эдуардовна уже ничему ни удивлялась,  ни чему не возражала и лежала совсем расслабленно.
 
              К трём часам ночи действие зелья стало слабеть. Всё чаще и чаще рядом с любимой феей возникал силуэт ведьмы. Проклятая завистница  подумал ФЁДОР.Он хотел сразиться с ведьмой, но так обессилел от любви, что решил скрыться в родовом замке; (убежав к себе в комнату.), где уснул тяжёлым беспокойным сном.
 В отличие от Фёдора, Милена Эдуардовна уснула крепким и здоровым сном, каким не спала уже много лет.    
  Утром Фёдор проснулся в тяжёлом  «послекайфовым» состоянии.  Ныли кости. Покалывало сердце. Мышцы сводило лёгкой судорогой. Ну, всё как обычно, как всегда. На смятой подушке вдавлена головой изжёванная атласная розочка. Фёдор с отвращением и брезгливостью бросил её на пол. Пахло кислым и потом. Фёдор осторожно выглянул из комнаты.  Милена  Эдуардовна уже проворно хлопотала на кухне. В милицию звонить раздумала. Ну, пришёл человек по душам поговорить, а тут в милицию.  Увидев Фёдора и испугавшись его хмурого лица,чуть слышно прошептала:
                - Вы Фед. (хотела ласково Феденька, но постеснялась)          - Фёдор завтракать будите?-
И застыла в молчании, прижав руки к красным от ночного стыда щекам.
 Что это с ней? морщась, как от зубной боли подумал Фёдор. Избили её ночью что ли? Говорила, вроде бы не пьёт.
    Лицо  Милены  Эдуардовны  выглядело  не лицеприятно. Глаза сильно припухли – «японские мамочки – отдыхают»,  губы, словно две небольшие отваренные сосиски потрескались и выпирали из лица совершенно отдельно. Багровое синюшное  лицо не украсила даже пудра, густо наложенная утром.  Впрочем, морщины на лбу и под глазами  исчезли напрочь. Пьёт, окончательно решил Фёдор. И мое пропьёт, как пить дать пропьёт. То, что  у него ничего не было, не  смутило его никак.
 
                - Спасибо сыт, - сказал, как  отрезал  Фёдор и прошёл в ванну.

               В очередной рабочий день с девяти утра и до девяти вечера Фёдор вновь таскал  грузил и вывозил. Вечером имел с водителей фур двести рублей,  смятую банку кильки в томате, два подпорченных ананаса, грамм сто обрезков ветчины особой, рогалик и всё.  На дозу,  отчаянно не хватало, и занять было не у кого. Полный,  и окончательный «кирдык.» А до зарплаты целых тринадцать долгих ночей. 
   Весь вечер Фёдор просидел с Миленой Эдуардовной у «ящика». Выпил только чая, съел один  финик, да половинку пряника предложенного бабкой. А у себя в комнате  Фёдор почти всю ночь проходил из угла в угол, стараясь унять боль в спине и дрожь в ногах. Милена Эдуардовна к своему великому стыду ждала продолжения вчерашнего банкета, но слышала лишь тихие звуки шагов от окна и обратно к двери и всё. Переживает, вздохнула Милена Эдуардовна.  Стесняется голубь. А денег за тяжелую работу от иродов не дождёшься. То, что Фёдор отработал всего два дня, её уже не волновало. 

               Утром, пока Феденька умывался, Милена Эдуардовна  на цыпочках подошла к вешалке и молниеносным движением сунула тысячерублёвку во внутренний карман его пальто. Буркнув до свидания, Фёдор ушел грузить и таскать. Закрыв за ним дверь, Милена Эдуардовна, как была в халате на голое тело прошла в ванную,  скинула халат небрежным движением плеча  и предстала  перед зеркалом, ну совсем без ничего. Левая грудь  упруго топорщилась и задорно поглядывала только вперёд. Правая грудь к великому сожалению  по  прежнему  свисала к подреберью.
 
                - Господи,  прости меня грешную,- пропела атеистка и бывший профорг Милена Эдуардовна и осторожно тронула указательным пальчиком левую грудь.
 Та мгновенно отозвавшись на ласку; сосок вдруг стал набухать и каменеть. Низ живота приятно заныл. Слегка испугавшись, но, всё же кокетливо запахнув халат,  Милена Эдуардовна выскочила из ванной.  Что со мной происходит? И вернувшись, умылась холодной водой. Немного полегчало.
              Фёдор же работал как вол. Таскал, грузил, перевозил, умильно смотрел в лица водителей фур, подметал и суетился, как мог. За все старания достались:  четыре сосиски баварские, один куриный окорочёк, хвост палтуса копчёного,  сникерс без упаковки и всё.  Денег не дали.
               
                - «Сволочи, проститутки» торговые,- бормотал Фёдор складывая в кулёк добычу за день.
 И скорее для порядка тщательно обшаривал карманы брюк, рубашки и пиджака в поисках денег но, увы, деньги из карманов не сыпались. Надев пальто и обмотав шарф вокруг шеи,  Фёдор, обозлённый на весь мир, и торгашей в частности поплёлся  на съёмку.  У метро Фёдор вновь подсчитал наличность. Было в ладони две пятирублёвки  и два рублика.  "ЁПРСТ"  интеллигентно  выругался  Фёдор. И принялся исследовать карманы пальто на предмет мелочи. Натруженные руки, нащупав во внутреннем кармане одинокую бумажку, хотели, тот час, выбросить её в стоящую рядом урну,  но, внимательно исследовав, вслепую, внезапно остановили процесс.
Осторожно и бережно, а вдруг засада, пальцы, все пять разом вытащили одинокую бумажку и понесли к глазам Фёдора.
Фёдор выругался восхищённо и уже не совсем интеллигентно. Затем негромко сказал:
                - Бога нет.-
Помолчал и  добавил совсем уж несуразное,  (А может быть, а то), увидев, как на него, умильно ухмыляясь, пялилась голубоватая тысячерублёвая  купюра.

              Фёдор, теперь уже намертво зажав деньги в пятерню, троекратно  возблагодарил Бога, причем в третий раз добавил к благодарности, чью -  то мать, рванул в метро.  Негромким, но ясно слышным, - посторонись, Фёдор, словно заслуженный мастер гимнаст  опёрся на турникет лишь одной рукой  и  перемахнул  не заплатив. Не хотелось тратить на пустяки.  Запоздалый противный голос контролера,
                - Молодой человек вернитесь.-
Заглушил грохот подходящей электрички.
В электричке Фёдор быстро подсчитал, как - никак программист, что тысячи и копеек хватит на хорошую без подмеса дозу, еды  запомнилось, хватало на неделю.
          Купив у Клеща,  тот божился, что без муки, полноценную дозу Фёдор со всех ног устремился к своей норке.
Доза весомо оттягивала карман, наглухо застёгнутый,  чтоб не выпала.       

                - Здравствуйте, глубокоуважаемая Милена Эдуардовна,  доброго вам здоровья - пел Фёдор, соловьём, входя в квартиру.
Милена Эдуардовна застывшая у двери мумией и весь долгий день прождавшая Феденьку с облегчением выдохнула, весёлый.  СЛАВА  БОГУ.
               
                - Отлично выглядите! - закончил  хохмить  Фёдор и скрылся у себя.
                - Последние известия смотреть будете? - Милена Эдуардовна сунулась, было в дверь к Феденьке, но ФЁДОР крикнул: 
                - Что устал  страшно, -И я занят,-   
Щелкнул защёлкой.

                Милена Эдуардовна временно отступила. В двадцать три часа тщательно вымывшись, в третий раз за день,  сняла с головы бигуди мелкие, очень хотелось понравиться Феденьке, тщательно расчесала седые волосы,  стыдясь саму себя, густо не жалея, подвела рот кроваво- красной блестящей помадой, купленной якобы для внучки за сумашедшие деньги днём, пока Феденька работал.  Деньги на помаду, были взяты из гробовых.  Розочку, оторванную, ну совершенно нечаянно Феденькой , заменила красным капроновым бантиком кокетливо повязанным. Вконец отбросив колебания и ложный стыд  Милена Эдуардовна, приспустила ночнушку с левого плеча, обнажила левую упругую, почти девственную грудь и присела на краешке кровати.

                Тем временем Фёдор у себя в комнате съел два финика иранских засохших, сникерс,  обгрыз хвост палтуса копченого и приступил к божественному действу. Аккуратно разделся не торопясь приготовил, затем, принял дозу и с чувством выполненного долга вытянувшись лег, ожидая кайфа. В квартире стало тихо, лишь за окном громыхала ночная Москва. С трудом, переходя с дневного форте на ночное пияно.

                Кайф, не заставил долго ждать.  На Фёдора стали надвигаться кубики на ножках без лиц. Лицом кубикам служили губы, ярко накрашенные и выкрашенные во все цвета радуги. Они окружили Фёдора и закружили вокруг него хоровод. Кубики – губки восторженно хихикали и нежно – нежно касались Фёдора губами. Фёдора охватило неземное блаженство. Фёдор пальцами трогал губки кубикам, а они в ответ посасывали ему пальчики и пищали детскими голосами. Мой пальчик ; мой пальчик мой. Внезапно раздался звук бронзового гонга.  Бом – тягуче, поплыл звук. Кубики, разом попадали на спинки. Из разноцветных губ полезли  тоненькие росточки, которые мгновенно превращались в прекрасные  цветы.
                Чего тут только не было. Великолепная дицентра предлагала ему свои сердца, ромашки умоляли Фёдора погадать,  лотос сулил  нирвану. Колокольчики просили позвонить в них,  а розы из Шираза обещали любовь. Среди множества цветов рос мак, он был почти с Фёдора и должен был вот – вот  раскрыться. Фёдор впился взглядом в мак. Лепестки стали приоткрываться. Показалась чудесной формы ножка, а потом и сама  девушка неземной Божественной красоты.

                - Фёдор я жду тебя, - зазвенел серебряным колокольчиком голос.
 Фёдор вскочил, захотал, словно гиена на ночной охоте и  ринулся к прекрасной девице.
               
            С треском отворив дверь, в три прыжка одолев разделявшее их пространство,  Фёдор подхватил, полумёртвую от страха Милену Эдуардовну и закружился с ней в вальсе, сметая стулья.  Милена Эдуардовна запищала. Фёдор, не слышал, он танцевал. Стены комнаты с ужасающей быстротой мелькали у Милены Эдуардовны перед глазами. От охватившего её  кошмара, она ну совсем чуть - чуть обмочила подол ночнушки и  чуть  больше половичок у кровати.
Натанцевавшись, Фёдор стал тягуче  медленно целовать в глубокий засос прекрасную незнакомку. А затем ласкать и любить её божественное тело.  Каждый поцелуй, каждое прикосновение, любое слово ФЕДЕНЬКИ, хрипло срывающееся с его губ, вызывало у Милены Эдуардовны сильнейший  нервический оргазм.
  Она всхлипывала, кричала, иногда выла, пуская из уголка рта клейкую струйку слюны,  впрочем, успевая вытирать её чистой тряпочкой для носа. Время от времени, как казалось,  Милене Эдуардовне, Феденька летал по комнате. И вновь приступал к ласкам.
  К концу третьего часа любви Милена Эдуардовна  уже ничего не соображала. Она, то плясала, семеня меж опрокинутых и раскиданных стульев,  то прыгала на Фёдора со спинки кровати,  когда Феденька просил об этом. А то  Бог знает, чего вытворяла своим  телом.

               «Кайф» постепенно стал спадать. И Фёдор уже во второй раз увидел рядом с красавицей, зловещею голову дьяволицы с кровавым ртом и огромными клыками.
                - Изыди Сатана", - заревел Фёдор  испуганный очень сильно.
Тут же непрерывно крестясь, ретировался в свою комнату, пятясь задом.

            Остаток ночи Фёдор спал плохо. Во сне плакал часто. Ворочался и махал руками.
            Милена Эдуардовна  уснула мгновенно. Спала прекрасно, как ребёнок, не шевельнулась ни разу и стала в аккурат за час до ФЕДЕНЬКИ.  Легко вспорхнула с кровати, сунула правую грудь в ночнушку, благодарно погладила левую, и  на одной ножке, как детстве, поскакала в  ванную. Стоя под струями ледяной воды ей хотелось петь.

               Позднее перед зеркалом Милена Эдуардовна увидела, что у неё полностью рассосался шов, и рубцы от операции аппендицита удалённого тридцать пять лет тому назад. Проявилась талия, близкая к модельным нормам. Перестали шататься два передних зуба, и  стал резаться заново зуб мудрости  удалённый пятнадцать лет  назад.
  Окрылённая происходящими в ней переменами Милена Эдуардовна скоренько спроворила блины, купив к ним полкило икры красной паюсной. Деньги опять взяла из гробовых. Заварив  свежий чай цейлонский, ждала, когда проснётся милый.               
   Фёдор встал разбитый вконец. Перед глазами неотступно стояла клыкастая кровавая голова и тянулась к его хлипкой шее.
                - Феденька блинчики готовы,-  просвистела утренней малиновкой Милена Эдуардовна. 

                - Фёдор меня зовут,- "ФЁДОР - нагрубил Федор, как чужой, не выпив даже чая  не съев ни  макового зернышка, хлопнул дверью и ушел на работу.
                - Грубит, значит, любит, - уплетая за обе щеки блины с  икоркой, расхохоталась Милена Эдуардовна
   
       К обеду у Милены Эдуардовны стала жутко чесаться голова. Она испугалась, вдруг вши или экзема, как бы Феденьку не заразить  и побежала к врачу. Врач, дерматолог осматривал  ёе. подозрительно долго. Не видит, что ли  совсем подумала Милена Эдуардовна. ,Как врач утробным голосом выдал: 

                - Да у вас бабушка,- Пристально взглянул и поправился:
                - Мадам,- Новые волосы растут, да еще как быстро растут.-
Затем потёр разом вспотевший лоб, закурил прямо в кабинете, сказал сестре, приёма не будет. И вышел вон.

                «Шизик», а ещё врач", - проворчала Милена Эдуардовна дома  и прилегла отдохнуть.
                А Фёдор работал на своём посту.  Катал, возил, перевозил мясо, колбасы, крупы и прочую снедь  весь день. К закрытию магазина имел:  три куриных яйца первой категории,  три свиных ребра копчёных подпорченных, но если промыть содой и подсушить, то пальчики оближешь, пачку печенья с надорванной упаковкой, два килограмма бананов мороженных и всё. Денег не дали.  Корячусь тут с утра до  вечера за банан мороженный. Чтоб вы провалились. Фёдор чуток подождал, но никто не провалился, не упал даже. Подождав, ещё немного Фёдор выругался и плюнул специально мимо урны. Домой Фёдор пришел взвинченный и злой донельзя. Во - первых не было на дозу, а до зарплаты девять ночей. Во - вторых его постоянно преследовала голова ведьмы—дьяволицы.  Та ещё головка не приведи Господи.  Фёдора знобило, а от головы «маячивший,»  у лица по телу пробегала дрожь.

                Милена Эдуардовна весенней мухой носилась по кухне. Приготовила уху из осетра охлаждённого. Определила подрумяниться в духовку котлеты киевские.  Выставила на видное место торт Наполеон и бутылку шампанского полусухого. Гробовые  деньги таяли на глазах. Но хотелось поужинать по- семейному, сесть рядком, поговорить ладком, а там как Бог укажет. Милена Эдуардовна очень надеялась, что Господь  укажет в правильном с её точки зрения направлении.  Вышло же  всё наперекосяк.
                -Ужинать!  ушица с осетриной,  к  столу Федюша, -  но не тут - то было.
                - Фёдор Афанасиевич меня зовут, -  не сказал, а каркнул, как чёрный ворон, в ответ на её приглашение «Любимый».
                - У меня  Милена Эдуардовна своя еда имеется.
Увидел шампанское, сказал:
                - Это возьму.-
И унёс в свою комнату, хлопнув дверью.               
 Сразу же выпив бутылку  вина  залпом,  Фёдор думал расслабиться и поймать какой - никакой «кайфарик,»  но не приходило. То перед лицом, то в углу опять скалилась и клацала зубами проклятая голова. Горе то, какое и выпить уже нельзя, застонал Фёдор, обмотал  голову  мокрым полотенцем и  забылся тревожным сном.

              Милена Эдуардовна услышав, прощай, на своё здравствуйте, поначалу сникла.
Пошла в туалет.  Села на съёмный  деревянный кружок  унитаза, обмотанный слегка нечистым бинтом, и тяжко задумалась. Затем бездумно стала отрывать листы календарика отрывного, начав с двадцатого января бормоча, любит – не любит. Дойдя в своих сомнениях до пятницы тринадцатого, уже ноября пришла в себя. Любит!!! Её озарило. Денег нет, вот и «мается» сердечный. Легко и непринуждённо вспорхнув с унитаза и удивившись этому чрезвычайно, прошла в коридор и  бесшумно вложила во внутренний карман пальто Фёдора две тысячные купюры. Деньги  взяла ранее в долг у соседки Вали.

            Поутру Фёдор выглядел, так  как будто его пропустили через гигантскую мясорубку. Умывшись, твёрдо решил: дозу можно,- а  вот пить это уже чересчур, так и ящик сыграть можно.
Рабочий день длился пугающе долго. К окончанию рабочего дня Федор имел:  сто рублей, банку шпрот литовских полу бомбажных, ноль целых семь десятых литра  масла оливкового в  литровой бутылке, триста грамм вытекли из дыры прогрызенной крысой, литр ряженки и всё.  «Кранты»  мне, не по возрасту мудро отметил Фёдор, шаря по карманам. Во внутреннем кармане пальто рука опять нащупала бумажки.
               
             Не веря своему счастью, вытащил руку из кармана. В руке  друг на друге отдыхали две тысячерублёвые купюры. Фёдор пал на колени  и принялся истово  молиться,  но так как слов молитвы не знал, то произнеся троекратно Отче Наш/ спасибо тебе  помчался к барыге Клещу.
    Доза на две тысячи получилась классной.  Такая доза называлась Доз - передоз или по полной программе.  Домой Фёдор вернулся воодушевлённым, как бы светился.

                - Привет вам от Била -
  Фёдор имел в  виду Гейла.
                - И от меня лично два привета - балагурил  Фёдор.
                - Ушицы не осталось,  как зверь  голоден.-

             Радостный Федюша, то какой отметила Милена Эдуардовна. Готовиться надо. Ночь обещала быть насыщенной и чудесной. Милена Эдуардовна накрутила на затылке бигуди крупные, а впереди и на висках меленькие из старых запасов. Глаза и ресницы накрасила с трудом, но всё получилось и модно и любо. Реснички удлинились и правда в три раза, как и было написано на коробочке.  Веки и вокруг глаз подвела розовой и лиловой тушью с флуоресцентным  блеском. По последней моде. Прочитала в газете Спид Инфо.    

            Глаза стали волшебно   светиться в темноте.  Пудра с перламутром до неузнаваемости изменила лицо. Ну, вылитая  я Нефертити, восхитилась собой Милена Эдуардовна.  Губы накрасила  восхитительно и густо. Под матрас, Милена Эдуардовна сунула накладные, светящиеся в темноте пластиковые клыки вампира, мгновенно одеваемые на зубы. Купленные в детском отделе ГУМ(а).  В прошлый раз Феденька неоднократно просил куснуть его за шею. Кусну разок другой. Сделаю Феде приятно. Что бы не поранить шейку любимого Милена Эдуардовна подпилила острые концы клыков, ржавым напильником,  с трудом найденным под ванной.
              Тщательно вымылась и сбрив старой безопасной бритвой густые каштановые  уже сильно отросшие волосы подмышками, чтобы Федю ничего не беспокоило, вышла из ванной. Надела сорочку заветную   и перекрестив, все  любимые Федюшей местечки своего тела совсем уморившись, от приготовлений, притихла.         
 
             У себя в комнате Фёдор потёр руки и стал готовиться основательно, не часто выпадала такая удача прикупить дозу ПОП (т. е. ) по полной  программе. Для начала он плотно и довольно торопливо поел.
Фёдор съел: выпил сквозь небрежно пробитую дырочку яйцо куриное первой категории, погрыз без удовольствия ребро свиное копчёное, оно попахивало, стало быть, забыл промыть содой и подсушить, начал жевать печенье, запивая ряженкой, да бросил, не время. Принял дозу  царски  лёжа на полу. Расслабился и тоже притих, слушая ТИШИНУ.
     Тишина не нарушалась почти ни чем. Лишь изредка капля воды из подтекающего крана на кухне  отзывалась набатом. Бом.  Бом.   Бом. Да паучок громко стучал лапками, бегая по своей паутине.

Чернильная тишина- осминог подплыла к Фёдору и присосалась щупальцами с присосками. На  щупальцах вспыхивали неоновые надписи  СИЛА,  КРАСОТА, ТАЛАНТ, МУЖЕСТВО, СМЕЛОСТЬ,  ДЕРЗОСТЬ, ЗДОРОВЬЕ. Фёдор через отверстия в присосках наливался невиданной силой титанов.

               Орлы бесшумно выписывали круги в  поднебесье. Они безошибочно угадывали, где будет пир.
Степь пахла полынью, чабрецом, душицей. Солнце только  поднялось над степью. Жаворонок взлетел и засвистал.

               Грозные и непобедимые римские фаланги были готовы к битве.
Фёдор он же ЦЕЗАРЬ ВЕЛИКИЙ  пришел в эти сухие нубийские степи завоевать  чёрных нубийцев, варваров которыми правила  Царица Ночи; Верховная жрица.
Варвары приближались, рыча, как дикие звери и размахивали огромными дубинами. Натёртые маслом тела блестели на солнце. Цезарь махнул рукой. Начинайте. Полководцы продублировали команду императора. Запели  рожки.  Легионеры, держа строй, двинулись на врагов в зловещем молчании. Вновь пропели рожки. И тучи дротиков полетели в нубийцев. Раздались стоны ,  вопли раненых и умирающих  и  яростный рёв уцелевших. Легионеры  продолжали наступление.  И вдруг разом,  все двадцать тысяч с лязгом вытащили  короткие римские мечи  и с ужасающим криком БАРРА кинулись на врага.
     ЦЕЗАРЬ с отборным отрядом конных преторианцев пробивался к расшитому золотыми цветами шатру.
 Весь забрызганный кровью нубийцев ЦЕЗАРЬ спешился и ринулся к двери. Преторианцы, добивая охрану, образовывали тройное кольцо безопасности вокруг шатра. Бамбуковая дверь была заперта на бронзовый засов.  Страшным ударом ноги Фёдор вышиб дверь вместе с коробкой и ворвался к ЦАРИЦЕ НОЧИ.
Чёрная, как эбеновое дерево, прекрасная, как сама ночь, ЦАРИЦА склонилась перед ним. Я твоя мой ЦЕЗАРЬ. И стала  медленно раздеваться.  Фёдор не мог долго ждать;  битва продолжалась. 

               В мгновении ока, разорвав донельзя, скромные  одежды ЦАРИЦЫ Фёдор с ходу, трижды, овладел  дивным черным телом.  Милена Эдуардовна от возбуждения и удовольствия - одновременно, кудахтала, как курица, снёсшая страусиное яйцо.

                -ЦАРИЦА - кричал Фёдор,- Я не покину тебя, не сделав наследника.-

           Царица  вертелась на Фёдоре,  как  пропеллер самолёта, в  бешеном экстазе. 
                - Наследника, хочу наследника, - развратно кривляясь, требовала она,  при этом хлестала себя по щекам наотмашь. 

На эротические вопли  Милены Эдуардовны  и рёв Фёдора, прибежала соседка Валя.
                - Мелена,  ты жива? -
                - Тебя не убивают? -
                - Может скорую вызвать?-
                - Или милицию? - и всё пыталась просунуть свёрнутое в трубочку ухо  в замочную скважину.
                Милене Эдуардовне было не  до соседки.  Её сотрясал непрерывный, иногда переходящий в лёгкий паралич, оргазм, длящийся уже более часа.
               ЦЕЗАРЬ с доз - передоза скакал, как взбесившийся мустанг.
Царица совсем потеряла голову. Обнажённая ( жила на первом этаже) на минутку подбегала к окну глотнуть свежего воздуха,  затем "кривенько" ухмыляясь, прыгала на детородный  орган Фёди,  уже не со спинки кровати, как раньше, а с довольно высокого комода.
   Фистулой выкрикивала слова древнего  любовного заклятия;  ЁШ—КИН -  КЛЁШ—КИН,  что в переводе с  нубийского языка на русский, означает, люби меня, как я тебя. 
Визгливо обещала пол царства  за любовь, понуждала Фёдора, действовать непрерывно,  дикими воплями  ЕЩЁ-ЕЩЁ.  ЕЩЁ—ЕЩЁ.  ЕЩЁ- ЕЩЁ.         
                К четырём часам утра Цезарь и Царица Ночи слегка приустали, и  царская любовь стала сбавлять обороты.  ЦАРИЦА НОЧИ, не дожидаясь, когда же ЦЕЗАРЬ попросит её, укусить его  за  шейку решилась на экспромт. Мгновенно надев накладные клыки, Милена Эдуардовна предложила Фёденьке укусить его  за шейку и потянулась к любимому всем гибким и почти уже девичьим телом. Фёдора перекосило сильно и  проняло холодным липким потом.  Фёдор, как никогда ясно увидел  перед собой голову ведьмы- дьяволицы. Седые всклокоченные волосы парили вокруг головы, как бы сами по себе образуя страшный ореол. (Это густые каштановые волосы Милены Эдуардовны   отросшие уже на пять сантиметров приподняли седые).   
                Глаза глубоко утопленные светились дьявольским розоватым светом. Рот полный крови со светящимися клыками до пояса, широко распахнутый, тянулся к его хрупкой шее.  За спиной кто-то   хохотал, толкая к   дьявольской голове. Не помня себя от ужаса и увиденного Фёдор на четвереньках непрерывно икая  и косным языком выдавая звуки мы - мы, мы – мы  дополз до своей кровати и упал почти бездыханный. Тело отдельно от души сотрясали конвульсии.
                Милена Эдуардовна уснула у кровати Феди, на коврике с лебедями. Спала как ангелочек после прогулки на свежем воздухе. Обе ладошки под правой щёчкой.
Утром  она проснулась, как ей показалось за час до ФЕДЕНЬКИ. НО - УВЫ. Федор сбежал, за час до пробуждения Милены Эдуардовны не взяв с собой ничего, даже китайской сумки - шуршалки с личными вещами.  К вечеру, пройдя пешком пол Москвы, Фёдор вернулся в родительский дом. Пал на колени и долго  сбивчиво  просил прощения. Плакал, озирался и часто – часто  вздрагивал. Тут же был прощён испуганными родителями.   
                Выпивать, а тем паче принимать  наркоту бросил и завязал втёмную.  Навсегда. Вскоре восстановился на работе. Написал несколько оригинальных программ и алгоритмов к ним и был обласкан деньгами, крупной премией и повышением в должности. Состоит председателем общества анонимных алкоголиков и наркоманов, и сделал много доброго, помогая и избавляя людей от страшной зависимости. Телевизор, кино и театр не смотрит и не посещает. Сам не знает почему.

Милену Эдуардовну  не помнит совсем.

                Милена.Эдуардовна  превратилась из семидесяти пятилетней старушки в даму бальзаковского возраста. Дважды обменивала паспорт, не выпускали в деловые поездки заграницу.   Всегда очень занята и очень богата. Преподаёт на постоянной основе в двух институтах.  Написала книгу, как стать молодой и красивой. Книга стала бестселлером еще до выхода в свет, и  переиздана  во всём мире миллионными тиражами  неоднократно. Ездит на  иномарке «бентли,» квартира на Кутузовском. «Хрущёвку» на Щёлковской сдаёт,по доносящимся время от времени слухам, только сельским мальчикам из глубинки, по смехотворной цене, но строго на месяц. Опять же по слухам, один раз в неделю строго по пятницам  с двадцати трёх до трёх утра в квартире,  кто - то  визжит, кричит, стонет,  воет, рычит,  иногда падает что- то тяжелое, но это все слухи, а слухам верить нельзя. Мало ли какой гадости наговорят наши обыватели,  про порядочных людей.
    
Фёдора не вспоминает никогда.