ДуализЬм или о соотношении глубины унижения с его ценой
Посвящается крошечному белому пятнышку, неожиданно возникшему на чернейшем силуэте
Предупреждение!!!
Прочитываемое Вами, Уважаемый читатель, в настоящее время произведение написано автором в жанре антинаучно-фантастической прозы. Всё происходящее происходило в параллельной реальности, не имеющей к нашей реальности никакого отношения.
И не забывайте, все герои являются вымышленными, и все совпадения случайны. Если кто-то узнает себя в ком-либо из персонажей, то это – исключительно его проблема.
Есть старая детская загадка: что на свете самое лёгкое и что на свете самое тяжёлое? Самым лёгким и, как это ни покажется странным уж совсем юному и неискушённому читателю, является один и тот же предмет: мужское достоинство. «Как же так?» – спросит вышеупомянутый совсем юный и неискушённый читатель.
Вот в этом и заключается тот самый дуализЬм! Мужское достоинство самый лёгкий предмет потому, что от одной мысли встаёт, но в то же время – это самый тяжёлый предмет потому, что, уж если он не встаёт, то его, ни то что подъёмным краном, а даже тем рычагом, которым в своё время Архимед собирался сдвинуть Землю, не поднимешь.
Люди примитивные не понимают этого самого дуализЬма мужского достоинства. Они считают, что упоминания в книге рекордов Гиннеса наиболее достойно достоинство, которое имеет самое большое произведение диаметра на его длину.
Если счастливый обладатель такого «слоновьего» достоинства – человек непримитивный, и при этом ему совсем не повезло со второй стороной дуализЬма: сколько ни дрочи-реформируй лежачего «слона», а он упорно не желает вставать, то что сделает в такой ситуации человек непримитивный? Правильно! Он отрубает к едрени фени непослушного «слона» и выбрасывает его на помойку истории.
А что он сделает затем? Правильно! Он пришивает себе совсем небольшое, но крайне злоебучее, достоинство, которое день и ночь трахает всё, что движется.
Все эти мысли, как эскадрон стремительных скакунов, мгновенно пронеслись в голове Алекса во время просмотра передачи, посвящённой реформе, а, привильнее сказать, революции полиции в постсоветской республике под названием Георгия.
Когда-то мы с Георгией были одной страной, с помпой отмечали сколькотолетие Георгиевского трактата. Алекс очень часто там бывал, имел много друзей. Потом всё изменилось, и почти через 20 лет после размежевания Георгия постепенно стала для нас маленьким, но злобно тявкающим на нас врагом.
Алекс не делил весь мир на чёрное и белое, он видел цвета и полутона, но нынешний президент Георгии представлялся Алексу, если и ни чёрным квадратом, то совершенно точно какой-то другой совершенно чёрной фигурой.
Информацию о подробностях революции георгиевской полиции пытливый читатель сможет извлечь из других источников. Если кратко, то «слон» был отрублен одним ударом топора и выброшен на помойку истории, а вместо него был пришит к этому месту очень небольшой, но при этом очень эффективный, орган.
Алекс был поражён. Он всю жизнь считал, что это сделать невозможно, а оказалось, что это возможно! НАДО ТОЛЬКО ЗАХОТЕТЬ ЭТОГО!!!
Сколько «слона» ни дрочи-реформируй, если он не захочет вставать, то никогда не встанет! Называй его хоть «Товарищ милиционер», хоть «Господин полицейский», ты для него навсегда останешься быдлом!
После осознания всего выше написанного Алекс нарисовал на совершенно чёрной геометрической фигуре крошечное белое пятнышко.
Алекс вспомнил один эпизод, произошедший с ним несколько лет назад, и задумался, а за какое вознаграждение тот или иной человек готов испытать то или иное унижение.
Глубоко уважаемый Алексом, хотя и ныне глубоко покойный, Роман Трахтенберг когда-то выдал следующую сЕнтЕнцию: «Если к Вам подойдёт человек и предложит оттрахать Вас в жопу за 100 рублей, вы с гневом в лучшем случае прогоните такого человека, а в худшем – сделаете с ним что-нибудь ещё и похуже. А вот если тот же самый человек предложит оттрахать Вас в жопу за 20 млн. уёв, то Ваша мысль скорее всего будет другой: «Один раз не пидорас». От себя Алекс добавил, что за млрд. уёв вы скорее всего сами раздвините свои ягодицы и скажете: «Вводите, пожалуйста».
Так, например, можно подойти к бомжу, пребывающему в состоянии поиска средств на опохмелку, и предложить вылизать Вам ботинки за 100 руб. Он Вам их непременно вылижет. ПредложИте сделать то же самое за те же самые деньги фрезеровщику 4-го разряда, пребывающему в состоянии решения квартирного вопроса, и вы непременно получите от него в репу. Но если вы преложИте ему сделать то же самое за 200000 уёв, он немедленно вылижет Вам ботинки.
Таких примеров можно привести множество. Я буду очень рад за Вас, уважаемый читатель, если ценой самого мелкого Вашего унижения является бесконечность уёв. Вас можно считать святым. В жизни, как правило, мы все находимся где-то посередине между нулём и бесконечностью.
И в заключении – тот самый эпизод, который сподвиг Алекса на все эти размышления.
Алекс всегда считал, что лучше плохо ехать на личном транспорте, чем хорошо – на общественном. Права являлись для него аналогом девственности для юной романтически настроенной барышни.
В своё время один мудак-адвокатишко, борец с гаишниками, гиббонами, всё равно, как их ни называй, товарищами или господами, денно и нощно пропагандировал мысль, что административные штрафы за нарушениия ПДД платить не нужно, а протоколы рвать и выбрасывать. И Алекс сглупил и повёлся на эту глупость. Он не стал оплачивать сторублёвый штраф за небольшое превышение скорости.
Алекс не мог себе даже представить к каким печальным последствиям приведут в дальнейшем сохранённые до поры до времени в семейном бюджете 100 рублей.
Человеку свойственно стереотипное поведение. Если день за днём, год за годом человек ездит одним и тем же маршрутом из дома на работу, он перестаёт замечать нюансы маршрута.
В тот несчастливый день Алекс, как всегда, ехал на работу и не обратил внимания на вновь установленный видимо предыдущей ночью знак «Движение налево запрещено». Алекс, как обычно, благородно пропустив встречный поток транспорта, повернул налево. Алекс не заметил знака, а гаишники-гиббоны, притаившиеся в кустах, были намного внимательнее Алекса и его-то как раз заметили.
Таких невнимательных товарищей, не желающих замечать знаков вокруг себя, было, хоть пруд пруди, и всю эту невнимательную ****обратию окучивала немалая шобла-ёбла гаишников-гиббонов.
После непродолжительной разборки Алекс получил вместо своих сияющих первозданной ламинацией прав какую-то тусклую неприметную бумажку. Также Алекс получил недвусмысленное предложение явиться в определённый день и час для разбора полётов в гиббонство ЮЗАО г. Москвы.
Алексу чуть-чуть взгрустнулось. Но что поделаешь? Явиться, так явиться.
Явившись в назначенный час и прождав своей очереди следующие три часа, Алекс наконец-то удостоился аудиенции у жопасто-мордастого гиббона-капитана. Этот урод был лет на 10 младше Алекса, но при этом чувствовал себя хозяином положения. И правильно чувствовал!
– Присаживайся, – сразу по-деловому перейдя на «ты», предложил гиббон.
– Спасибо, товарищ капитан, – ответил Алекс и протянул ему полученные сразу после нарушения ПДД невзрачные бумажки.
Гиббон минут 5 неторопливо копался в компьютерной базе данных, после чего его лицо озарилось широкой радушной улыбкой:
– А ты то, батенька, оказывается, рецидивист. Не оплатил штраф 100 рублей. Что с тобой будем делать? Отправить тебя, что ли, поразмышлять о бренности всего земного сроком на 15 суток или как?
– Товарищ капитан, может ограничимся более мягким наказанием. Как вам 14 суток?
– Иронизируешь? Посмотрим, как ты у меня дальше поиронизируешь.
Алекс был несказанно удивлён, узнав, что гиббон знает такие слова, как «иронизируешь» и «поиронизируешь».
За окном стояли прекрасные майские погоды, щебетали птички, что вернуло гиббона вновь в добродушно-благодушное состояние.
– Сегодня тебе повезло. У меня отличное настроение. Я сегодня добрый. Сейчас состряпаю донос на тебя в суд, а дальше уж пусть судья сам решает на какой срок лишить тебя прав. По этой статье срок от двух до четырёх месяцев.
Невесёлое настроение Алекса стало совсем резко портиться.
– Кстати, а кем ты работаешь? – с какой-то стати вдруг поинтересовался гиббон.
– Да так, всего по немногу. В общем, офисный планктон.
– Вот и замечательно! Ты ничего не потеряешь. Подумаешь, 2-4 месяца поездишь на метро.
– Про офисный планктон – это такая не совсем удачная шутка, товарищ капитан. Я, как бы вам сказать, менеджер, но у нас много офисов в разных концах дальнего подмосковья. Я наматываю за день 300-400 километров. (Это не соответствовало действительности, но чего ни сделаешь ради сохранения прав. Это от обязанностей хочется отказаться, а права хочется сохранить).
– Ну, менеджер, так менеджер. Понаматываешь 2-4 месяца 300-400 км на электричках и автобусах. Ничего страшного. Вот если бы ты был водителем, и лишение тебя прав означало, что ты не сможешь кормить свою жену и детей в течение 2-4 месяцев, тогда ещё можно было бы о чём-то подумать. Но ты всего лишь менеджер!
Тут Алекс не выдержал:
– Водитель я, водитель! Я водитель, водитель, водитель! Я – ничто, кроме водителя! Менеджером я только прикидываюсь, а на самом деле только тем и занимаюсь, что день и ночь ношусь на машине, и только таким способом я в состоянии кормить жену и многочисленных детишек (Последний пассаж не соответствовал действительности, но чего не сделаешь ради сохранения прав).
Гиббон почувсвовал себя умелым дрессировщиком, который учил жизни глупую мартышку. Гиббон – человекообразная обезьяна, хотя, конечно, и – не шимпанзе, и даже – не горилла. Но если гиббон регулярно будет работать над собой, заниматься самосовершенствованием, то через миллион поколений он может стать шимпанзе, а ещё через миллион поколений – даже венцом природы. А что же мартышка? Это маленькая примитивная обезьянка, почти лемур. Поэтому никого не удивишь тем, что гиббон дрессирует мартышку, а не наоборот.
Чувствовалось, что гиббон регулярно занимается дрессурой, и это занятие доставляет ему глубочайшее удовлетворение.
Минуты 2-3 гиббон смотрел на потолок, выдерживая паузу. Потом он вышел из состояния неспешной прострации и опять посмотрел на Алекса.
– Вижу я, ты парень неплохой. Одно жалко, что ты всего лишь какой-то менеджер, а не водитель.
Мартышка была выдрессирована окончательно и бесповоротно:
– Водитель!!! Водитель!!! Водитель!!! Не менеджер!!! Не менеджер!!! Не менеджер!!!
– А не врёшь? – меланхолично поинтересовался гиббон.
– Не вру!!! Не вру!!! Не вру!!!
– Ну ладно, поверим на первый раз. Парень ты вроде неплохой, – дрессировщик решил, что эта мартышка уже выдрессирована, и на вопрос, кем она работает, мартышка впредь всегда будет отвечать: «Водителем!!! Водителем!!! Водителем!!!».
Перед тем, как перейти к дрессированию следующей мартышки, гиббон дал подробнейшие инструкции предыдущей мартышке.
– Пиши покаянное письмо на имя руководителя гиббонства ЮЗАО. Покаянное письмо заключается в том, что ты раскаиваешься в содеянном, которого впредь не совершишь, у тебя семья, которую тебе надо кормить в ближайшие 2-4 месяца, поэтому ты умоляешь сохранить тебе права. Пиши послезливей и покрасочней! Это у нас приветствуется!
Единственное, что не получилось у Алекса, так это пропитать своими слезами покаянное письмо.
Тем не менее, прочитав покаянное письмо, гиббон остался вполне доволен результатом и дал дальнейшие инструкции.
– Теперь идёшь в сбербанк, оплачиваешь свой предыдущий пятнадцатисуточный сторублёвый штраф и нынешний пятисотрублёвый штраф. Между квитанциями об уплате кладёшь 970 руб. и возвращаешься ко мне с этим биг-маком. А я возвращаю тебе права.
Алекса удивила сумма 970 руб., но, будучи человеком нежадным, он впоследствии дал алчному гиббону 30 руб. на чай.
Гиббон не обманул чаяния Алекса. Получив свой биг-мак, он действительно вернул права.
– И впредь не нарушай ПДД! В следующий раз даже Я не смогу для тебя ничего сделать! Даже Я!!! – напутствовал на посошок гиббон мартышку.
Алекс наконец-то покинул душно-невесёлые апартаменты гиббонства ЮЗАО и вышел на свежий воздух.
Его переполняло ощущение счастья. Он понимал, что он сделал абсолютно всё, что мог сделать и что даже совершенно не мог сделать, и вернул свои права. Алекс никогда не стремился стать актёром, но понимал, что даже Станиславский с Немировичем-Данченко, посмотрев этот спектакль, ни то что не сказали бы «не верю», а, наоборот, разразились бы бурными аплодисментами, переходящими в овации. Но это – с одной стороны.
А что же с другой стороны? Алекс ощущал себя настолько подавленным, как будто его в виртуальную жопу оттрахал не только гиббон-капитан, всё гиббонство ЮЗАО, но и вся так называемая правящая элита, которая не правит, а плывёт по течению общественного развития, при этом хапая огромными хапками всё мало-мальски ценное, что попадается ей на пути.
Вот такой получился дуализЬм!