-Жить плохо,- изрекаю я, философски поглядывая на свои руки.
-А умирать еще хуже,- отвечает мне откуда-то сбоку Тигренок.
Нашу маленькую светлую комнатку оглашает надрывный хриплый кашель. Я оборачиваюсь к кровати. На старом продавленном матрасе полулежит бледный худой парень - дженой. Давняя болезнь сжигает его хрупкое тело, отнимая уже последние силы. Однако Тигренок не теряет оптимизма, он все так же весел и по-детски любопытен, как и пять лет назад, когда я впервые встретил его в лабиринтах этого проклятого всеми Богами города. Когда-то Тигренок спас мне жизнь, когда городская стража загоняла меня в подземелья. А подземелья наши -это место такое ,что там погибнуть раз плюнуть. Я до сих пор помню момент, когда серебряный вихрь разметал кольцо вооруженных парней и увлек меня куда-то ввысь. Я не сразу понял, что мы летим, а потом даже испугаться не успел- Тигренок приземлился. Мы отметили тогда спасение в каком-то кабаке. А затем решили, что работать парой будет лучше. С тех пор мы обнесли не один богатый дом, пережили вместе немало такого, о чем на ночь рассказывать не след.
-Никогда не делай этого, Жертва.
Я равнодушно пожимаю плечами. Мне все равно- жить или умереть. Пока еще была хоть какая-то надежда на то, что Тигренок выживет, я тоже дрался когтями и зубами за свое место под солнцем. Но сейчас вся моя жизнь теплится в этом тоненьком теле. И вот-вот она оборвется. Потому что если вор теряет вкус к жизни -он уже мертв, а в последнее время улыбка моей судьбы напоминает волчий оскал.
-Не смей умирать,- голос моего белоглазого звенит отчаянием.
Серебристые продолговатые глаза смотрят с пепельно-серого лица так обиженно и вместе с тем понимающе. Узкое нечеловеческое лицо ,обрамленное некогда серебряными волосами, густыми и жаркими словно шелк, еще год назад было прекрасно, словно он сошел с древних картин. Сейчас- это обтянутый сухой кожей череп, в глазницах которого уже не горит огонь жизни, а на плечи падает спутанная паутина, мертвенно-тусклая, которая отрастает так быстро, что я не успеваю ее состригать. Крылья его давно уже сломались, сейчас на спине остались два шрама -я плохо умею удалять из лопаток прикрепляющие связки.
-Что сегодня на улице? -спрашивает Тигренок, падая обратно.
-Солнечно.
Он вздыхает, не смея даже попросить меня показать ему солнце. Я взрываюсь, но держу в себе ярость. Ярость на себя и на судьбу, отнимающую жизнь по капле из этого доверчивого маленького существа, в то время как живут на этой земле всякие сволочи. Тигренок жалобно моргает, чувствуя мое настроение. Он понимает, что не виноват в моем гневе, но как же он боится обременить меня собой. Не жалуется, не просит, старается улыбаться.
Он- дженой, представитель древней расы, живущей где-то далеко за пределами людских земель. Некоторые называют его эльфом, но это не совсем верно- эльфы не могут быть среднего роста, даже полукровки. Имя у него, понятное дело, не Тигренок. То ли Сааргх, то ли Старгах, я толком и не запоминал. Профессиональный метатель ножей и акробат. Зарабатывающий на жизнь тем же, что и я- воровством. За что его прозвали в честь хищника- не знаю до сих пор. Вопреки молве, клыков у дженоев нет.
Пора и мне уже представиться. Имени своего я называть не стану, все равно никто им не пользуется, да я и сам его почти не помню. Обычно меня кличут Жертвой. История прозвища проста до зубовного скрежета- ухитрился удрать из храма Огня, где должен был одарить своей кровью богов как небесных, так и подземных. Король тогда в аккурат армию двинул на этих монахов, Храмы сравнял с землей, но жизнь моя сломалась тогда -я выбрался оттуда, а вот прихватить свою возлюбленную Лиру не успел. Ее не должны были приносить в жертву, я рассчитывал вернуться. Но кто знал, что обороняющиеся фанатики перережут горло всем пленникам? С тех пор я и живу в этом приграничном городке ,больше напоминающем отстойник, где скапливаются всяческие людские отбросы. Правда, он все больше расширяется. С тех пор, как тюрьмы были переселены из наших краев на острова, город постепенно приобретает статус вполне приличного порта. Мне везет на добычу. В банке скопился отличный капитал, которого вполне хватило бы, чтоб нам с Тигренком съездить в столицу. Мне везет на жилищное обустройство- я приобрел в собственность приятный домик. Мне везет на личную жизнь…Хотя нет. Моя личная жизнь сейчас лежит на кровати и заходится в кашле. Единственный, кто сумел вызвать во мне какие-то чувства, вернуть меня к жизни и дать мне все, что я потерял когда-то…У меня была любовь, нежность, тепло, ласковый взгляд поверх стакана, смеющийся взгляд с порога через плечо, тихий оклик с подоконника, теплые узкие ладони; на моем плече засыпало существо, постоянное стягивающее одеяло на себя; ночью у меня под боком тихонько посапывало уморительно смешное спросонок взъерошенное белое нечто. Чтобы однажды утром встать с кровати, пройти пару шагов и рухнуть на ковер. Чтобы в один сумрачный дождливый день я проснулся и увидел осыпающиеся белым пеплом крылья.
-А у нас есть поесть?- тихий голос отвлекает меня от печальных мыслей.
Тигренок свернулся калачиком, завернувшись в одеяло с головой. И лязгает зубами в приступе озноба. Все чаще и чаще такие приступы повторяются у него- кровь не исправляется с обогревом тела. Однако то, что он просит еды- это вселило надежду на что-то. Раньше он ничего не мог даже выпить. Я прогоняю прочь безумную надежду на чудо. И отправляюсь на кухню.
На кухне я грею на очаге бульон с травами. И ,пока в котелке варево булькает, смотрю на пламя, думая лишь об одном: почему, стоит мне привязаться к кому-то, он тут же спешит покинуть меня? Ведь дженои не болеют как правило, я читал об этом в старинных книгах. А если заболевают -милосерднее их прирезать, болезнь будет смертельной в любом случае. Даже если это насморк- дженой не выживет. Но как часто они ухаживают за людьми в чумных деревнях, выхаживая их и спасая сотни жизней. Мой белоглазый тоже когда-то был лекарем в таком поселении, он рассказывал мне, что на одно поселение людей хватает семь дженоев, чтоб исцелить всю округу. Почему же они не могут спасать друг друга? И почему мы, люди, которых раса дженоев спасла от вымирания, не можем ничем помочь им?
Из комнаты доносится стон. Я , заледенев, стою на месте, не в силах даже двинуться. Именно такой стон называют последним. Затем я медленно гашу огонь. Ему не надо этот бульон. Ему вообще ничего не нужно отныне. И сердце пропускает сперва один удар, затем второй ,третий. И начинает ровно биться.
Тигренок лежит на кровати, глядя в вечность своими прекрасными глазами вечно заинтересованного чем-то ребенка. На губах играет слабая улыбка, словно он видит перед собой что-то хорошее и светлое. И по щеке внезапно скользит слезинка.
-Вот так, малыш. Теперь ты больше не будешь сидеть в грязных трактирах, мокнуть под дождями и жариться в пекле на крыше, ожидая, пока хозяин уберется.
Тигренок много рассказывал о своей вере. Поэтому я знаю ,что сейчас его душа бредет по снегу к виднеющемуся вдали сияющему порталу, за которым- рай. Но я не дженой, я не увижу Тигренка даже после смерти. У нас разные небеса. Поэтому умирать глупо.
Его маленькое тело лежит на моих руках так доверчиво. Точно так же я носил его на улицу год назад и два года назад. Но тогда он обнимал меня стебельками рук за шею и голос его напоминал звон весенней капели. А сейчас он раскинулся, словно невесомая красивая кукла.
-Жертва? -в комнату входит стремительным морским бризом Ветер.- ты слышал…ой,- он понижает голос, глазами указывая на Тигренка,- он уснул?
-Уснул, -отзываюсь я, направляясь на улицу.
Ветер, когда я прохожу мимо него, хватает меня за плечи и разворачивает к себе. Принимает на руки тело Тигренка. Его темно-синие глаза с упреком смотрят на меня из-под черной длинной челки, наискосок падающей на лицо.
-Сядь на кровать.
-Зачем?
Однако я сажусь. Красивый парень, гроза девичьих сердец, коллекционер вздохов и беспощаднейший наемный убийца, Джей Ветер, сидит напротив меня, учиняя мне допрос.
-Куда ты собрался нести его? Ты сдурел -показываться днем на улице с мертвым парнем на руках?
-Я хотел унести его в храм.
Ветер укачивает Тигренка, словно ребенка, бережно поправляет упавшую прядку.
-Ты точно дурак, Жертва. Он же дженой…
-Ну и что?
Ветер укладывает белоглазого на кровать и встает.
-Знаешь, я думал, что самое глупое на свете существо-это меренийский лемур. Нет, теперь это место закреплено за тобой.
-Спасибо.
Ветер присвистывает. И ,стоя на пороге, оборачивается ко мне:
-Жертва, послушай один очень умный совет- стукнись головой в стену и иди на дело.
-А головой в стену зачем?
-Может, потревожишь зачатки мозга.
Убийца уходит. Я закрываю лицо руками и сижу так некоторое время. Загадочный тон Ветера меня не трогает ничуть. Убийца волен говорить все ,что хочет. В конце концов, слова это всего лишь слова. А могильная ограда из переплетенных прутьев -это вечная граница меж мной и Тигренком.
До чего неприятное слово «никогда». Никогда не увижу его радостного лица при виде драгоценностей, украденных из тщательно охраняемого банкирского особняка. Никогда не встречу ,возвращаясь ночью из таверны, свет в наших окнах и тоненький силуэт на подоконнике. Никогда не…Никогда…
Комната внезапно показалась мне пустой словно шкатулка с изумрудами, в которой поорудовали мы с Тигренком на пару. Стены излучают ровный холод, уже не оживляемый присутствием крылатого бесенка, расписывавшего эти стены картинами моря и кораблей. Шкаф поскрипывает дверцей, затем распахивается, явив мне несколько плащей на вешалке. В темно-синем Тигренок обычно прогуливался в сентябре, почему-то именно в этот месяц он замерзал сильнее всего. В белом он навещал своих друзей -дженоев, олицетворяя собой видение ангела. Черный- хорошая замена мешку для добычи.
Я не стану плакать о нем, нет не стану…Но парусники на стене покачиваются и сквозь пальцы срывается прозрачная льдинка слезы. И на мое плечо ложится тонкая рука. Тихий голос обеспокоенно шепчет:
-Жертва, что с тобой? Ты плачешь?
-Что?
Тигренок тянется ко мне, обнимает и встревоженно шепчет:
-Что такое?
-Просто ты умер.
-И что?- он улыбается, положив голову мне на колени.- Я же обещал тебе, что мы всегда будем вместе.
-Как?
Он встает передо мной, раскрывая крылья.
-Пошли со мной, Жертва? Мы уйдем далеко отсюда.
-Далеко?
-Очень далеко.
Я некоторое время раздумываю. Тигренок терпеливо ждет, склонив голову набок.
-А ты знаешь… Ветер тебя тоже любил…-говорю я.
Тигренок рассмеялся, словно услышал хорошую шутку. И по плечам его метнулись серебряные волны.
-Нет. Жертва, не меня.
-Ты хочешь сказать…
-Он не ради меня приходил сюда.
Дженой садится напротив меня на пол ,обхватывает руками колени и смотрит снизу вверх, внимательно и лукаво.
-Так что ты решишь?
Я колеблюсь. Тигренок встает, беря меня за руку.
-Жертва. Я любил тебя. Любил искренне. Но поверь мне- моя смерть не повод хоронить себя. Ты еще можешь жить, можешь быть счастливым…
-Вряд ли.
Белоглазый ,смеясь, берет меня за руку. И взлетает ,проводя меня сквозь крышу как сквозь туман. Ослепительная лазурь неба раскрывается передо мной. В лицо бьет ветер, рядом хохочет Тигренок.
-Теперь ты счастлив?
-Очень.
Я оглядываюсь. Внизу языки огня танцуют в жгучем танце. А на тротуаре стоит на коленях Ветер, перепачканный сажей, склонившись над кем-то.
-Это ты, там внизу ,-шепчет Тигренок.- И здесь тоже ты.
-А так может быть?
-Может, Флаэт.
Я смотрю то на Ветера, то на Тигренка. Белоглазый смотрит на меня с нежностью, прижимаясь щекой к моему плечу. Ветер опускает лицо, плечи его вздрагивают в рыданиях.
-Просто ты должен принять решение.
Вместо ответа я обнимаю его хрупкие плечи и целую, чувствуя, как мы падаем вниз.
-Я люблю тебя, мой крылатый. Люблю, слышишь?
-Слышу.
-Всегда знай ,что я люблю тебя. Я никогда не оставлю тебя.
-Я знаю ,-шепчет он.- Я тоже всегда буду с тобой рядом.
-Жертва…-тоскливо зовет Ветер.
Тигренок отвечает на поцелуй, обвивая меня руками и крыльями. Мое сердце смеется вместе со мной. Теперь все будет хорошо. Я люблю, я любим.
-Джей, меня зовут не Жертва, а Флаэт, сколько можно повторять?