Заслуги Иммануила Канта в этике не менее велики, чем в гносеологии. Интерес к этическим проблемам, трудности, встающие при их решении, антиномия свободы в первую очередь побудили Канта взяться за свой главный труд «Критику чистого разума». Первая работа по этике называлась «Опыт введения в учение о нравственности», где он подверг критике фатализм, который превращает всякое человеческое поведение в игру марионеток, полностью устраняет понятие моральной обязанности. А для Канта это понятие — основание нравственности, практического применения разума.
Первое систематическое изложение этики Кант предпринял в книге «Основы метафизики нравов», которая вышла в 1785 году. Далее в 1788 году он написал «Критику практического разума». Содержание этих работ перекликается между собой. В этих работах изложены лишь начала кантовского учения о нравственности; в завершенном виде оно возникнет лишь в поздних произведениях. Только в преклонном возрасте Кант создал фундаментальный труд - «Метафизика нравов». 2
Работа Канта «Основы метафизики нравственности» состоит из трех разделов. Следует, прежде всего, рассмотреть понятие метафизики нравов, которое дается Кантом в предисловии. Метафизикой нравов называется наука, рассматривающая «идею и принципы чистой воли, а не действия и условия человеческого воления вообще...».
Первый раздел 1 называется «Переход от обыденного нравственного познания из разума к философскому», в нем анализируется повседневное представление о морали, связанной с интуицией, которая показана как идея доброй воли и долга. Вначале данного раздела заходит речь о доброте воли, и Кант приходит к выводу о том, что причина этого заключается в ней самой. А также говорит о непригодности разума «для того, чтобы уверенно вести волю в отношении ее предметов», но разум «нам дан как практическая способность», которая влияет на волю и цель разума «породить добрую волю самое по себе». Обыденный человеческий разум обязательно требует выхода в сферу практической философии. Под доброй волей Кант подразумевает волю, независящую ни от каких влияний. Или, иначе говоря, никакому из свойств человеческого духа нельзя приписать безусловную ценность в случае отсутствия за ним чистой доброй воли.
Далее Кант рассуждает о чувстве долга как о необходимой основе благотворения. В этом, по его мнению, и состоит «высшая ценность характера».
И понятие долга содержит в себе понятие доброй воли.
Переходя к размышлению о счастье, Кант считает, долг — «обеспечить себе свое счастье», что содействие счастью есть признак морального поведения человека. Далее мыслитель приводит пример священного писания, вернее, одну из его заповедей, призывающую «любить ближнего». Согласно второму положению мерилом моральной ценности поступка выступает «принцип воления». Третье же положение гласит о том, что, следуя предписаниям закона, «необходимо совершать поступок», что и составляет саму сущность долга. Кант приходит к выводу о независимости ценности поступка от результата.
В разделе втором 1 - «Переход от популярной нравственной философии к метафизике нравственности», систематически анализируется источник и подлинное назначение принципа моральности. Здесь проводится разграничение категорического и гипотетического императивов, даются три основные формулы категорического императива, являющегося нравственным законом, применительно к несовершенной человеческой воле. Нравственность в своем идеальном воплощении раскрывается как царство целей и интерпретируется как автономия воли.3
Однако я остановлюсь более подробно на тех моментах раздела, которые мне представляются наиболее важными. Здесь говорится об обращении к опыту и о встрече со «справедливыми сетованиями» на то, что «нельзя привести никаких достоверных примеров убеждения в совершении поступков из чувства чистого долга...». Кант далее размышляет о «Я» людей, которое проявляется в их помыслах и желаниях, на нем «и основываются их намерения, а вовсе не на строгом велении долга, которое не раз потребовало бы самоотречения». А также говорит о широте понятия закона нравственности, его распространенности на все без исключения разумные существа. Мыслитель считает невозможным предоставление «первоначальным примером высшего понятия моральности». Любой высший моральный принцип должен иметь в качестве своей основы не только разум, но и другие составляющие. Местом возникновения понятий морали предстает наш разум и «понятия и законы нравственности должны черпаться из чистого разума и излагаться во всей чистоте, более того, необходимо определить объем всего этого практического и чистого,...все это имеет величайшее практическое значение».
Далее Кант употребляет термин «императив». Данный термин для меня пока непонятен. Однако в энциклопедии об этом говорится следующее: «императив--требование, приказ, закон; с появлением кантовской «Критики практического разума» императив-это общезначимое нравственное предписание, в противоположность личному принципу (максиме); правило, выражающее долженствование (объективное принуждение поступать так, а не иначе). Гипотетический императив имеет силу лишь при известных условиях; категорический императив выражает безусловное, неуклонное долженствование, он устанавливает форму и принцип, которым нужно следовать в поведении. Категорический императив, или императив нравственности, формулируется Кантом следующим образом:
«Поступай так, чтобы максима своей воли в любое время могла стать принципом всеобщего законодательства».4
Кант выводит понятие гипотетического императива, определяющего пригодность любого поступка к «возможной или действительной цели». Следует особо важно подчеркнуть, что данный императив для первой цели принимает форму проблематически - практического принципа, для второй же -ассерторическо -практического. Разумное существо исполняет что-либо «для какой-нибудь воли». Императив же, предполагающий достижение какой-либо одной цели, носит название категорического. В данном разделе упоминается также о «принципе воли каждого человека», в соответствии с которым воля выступает в роли творца всеобщих законов. Да и любое разумное существо должно занимать позицию учредителя этих законов с той лишь целью, чтобы иметь представление «о самом себе и о своих поступках». Отсюда вытекает понятие царства целей, подразумевающее собой наличие «связи между разумными существами». Кант устанавливает место разумного существа в царстве целей. И данное существо можно считать представителем этого царства по двум критериям. Согласно первому из них оно играет роль «члена» по причине установления законов и подчинения им. Во втором же случае выступает в качестве главы только тогда, когда не находится в руках воли другого. В соответствии с моральностью «разумное существо есть цель сама по себе».
Составляющими всех максим служат форма («максимы следует выбирать в соответствии с всеобщими законами природы»), материя (« разумное существо как цель по своей природе, стало быть как цель сама по себе, должно служить каждой максиме ограничивающим условием всех чисто относительных и произвольных целей» и полное определение всех максим вышеуказанной формулой. Категорический императив призывает каждого из нас держаться поведения, четко установленного максимами, которые соответствуют законам природы. И необходимо поступать согласно такой максиме (если их несколько в человеке), которая в состоянии стать всеобщим законом. Все разумные существа необходимо должны одновременно и подчиняться законам и устанавливать их.
Моральность предполагает соизмерение поступков с автономией воли (она сама для себя закон). Автономия же воли есть наличие максим воли, которые позволяют нам осуществлять выбор. «Воля, максимы которой необходимо согласуются с законами автономии, есть святая, безусловно, добрая воля». Название гетерономии носит понятие, заключающееся в поиске волей закона в каком-нибудь «из своих субъектов». Любые принципы, если подразумевают нахождение разумом одного верного пути, являются эмпирическими или рациональными, при этом первые базируются «на принципе счастья», вторые же избирают основой «принцип совершенства». Моральные законы нельзя основать на эмпирических принципах расчета, поскольку кроме мысли здесь участвуют еще и чувства. Существует еще понятие совершенства, но Кант затрудняется найти для него подходящий максимум, потому, что это понятие вращается «в порочном кругу» - оно скрыто предполагает нравственность, но не может ее точно объяснить.
Третий раздел1 - «Переход от метафизики нравственности к критике чистого практического разума» - имеет своим содержанием положительное понятие свободы, призванное обосновать принцип автономии воли. Мир свободы отождествляется с миром вещей в себе. Человеку, поскольку он одновременно принадлежит обоим мирам - и ноуменальному миру вещей в себе, и феноменальному миру явлений,- моральный закон дан как члену умопостигаемого мира. Но как чистый разум становится практическим, как тем самым возможна безусловная необходимость морального императива - это, по Канту, остается для человека непостижимым.3
Разберу некоторые моменты из третьего раздела подробнее.
Все живые разумные существа обладают волей, «свободу должно предполагать как свойство воли всех разумных существ». Свобода и следование воли законам природы - совершенно разные понятия, но это не означает, что воля вне этих законов. Наоборот, у нее есть свои специфические законы. Абсолютность состоит в ориентированности максимы (доброй воли) только на саму себя. Кант распространяет понятие нравственности на поведение всех без исключения «разумных существ». Нравственность, по мнению мыслителя, равнозначна понятию свободы. Человек как одаренное разумом существо обладает способностью осознавать проявления воли. Свобода и необходимость совместимы. Если руководствоваться идеей свободы, то можно быть действительно свободным. А практический разум может действовать только в существе, обладающем волей, а значит и свободой. Такой разум «должен рассматривать себя как творца своих принципов независимо от посторонних влияний; следовательно, как практический разум или как воля разумного существа он сам должен считать себя свободным, т.е. воля разумного существа может быть его собственной волей, только если она руководствуется идеей свободы».
Все вещи познаются нами в двух мирах: в умопостигаемом и чувственно воспринимаемом. Человек, будучи разумным существом, принадлежит к умопостигаемому миру и «может мыслить причинность своей собственной воли, только руководствуясь идеей свободы; ведь независимость от определяющих причин чувственно воспринимаемого мира есть свобода. С идеей же свободы неразрывно связано понятие автономии , а с этим понятием — всеобщий принцип нравственности, который в идее точно так же лежит в основе всех действий разумных существ, как закон природы в основе всех явлений». И «категорические императивы возможны благодаря тому, что идея свободы делает меня членом умопостигаемого мира; поэтому, если б я был только таким членом, все мои поступки всегда были бы сообразны с автономией воли, но так как я в то же время рассматриваю себя как члена чувственно воспринимаемого мира, то мои поступки должны быть с ней сообразны». Для того, чтобы разум не заблудился в умопостигаемом мире трансцендентных понятий, Кант рекомендует нам использовать идею «разумной веры, хотя всякое знание кончается у ее границы, дабы прекрасный идеал всеобщего царства целей самих по себе, к которому мы принадлежим, руководствуясь максимами свободы, мог возбудить в нас живой интерес к моральному закону».
Прочитав трактат Канта, я испытываю чувство удовлетворения от того, что я все-таки посильно понял некоторые идеи и мысли, хотя читать и понимать Канта весьма трудно. Теперь мне стало понятно известное выражение Канта «о звездном небе и моральном законе»: моральный закон подобен бесконечной вселенной, потому место этики в жизни и творчестве этого великого мыслителя также огромно и бесконечно.
Примечания
1.И. Кант. Основы метафизики нравственности. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.philosophy.ru/library/kant/omn.html
2.Гулыга А.В. Кант. – 4-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2005. – (Жизнь замечат. Людей: Сер. Биогр.; Вып.937). С. 141 – 142
3.Гусейнов А.А. Этика. Учебник. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://nkozlov.ru/library/s132/d4167/print/?full=1
4.Краткая философская энциклопедия; ред. Е.Ф. Губский – М.: Прогресс, 1994.- С.174.