Давно это было. Жили в нашей тайге лисички, разные по привычкам по характеру, но были все почти одного цвета – бело - серого. А двоюродный брат лисичек, песец, совсем был белый. Только песец жить в тайге не любил, простору для него мало было, шуба у песца пышная, густая, хвост длинный пушистый – всегда, как песец по лесу гуляет, на свою белоснежную шубку всякой всячины насобирает. И иголки хвойные, и веточки сухие, а порой и лист, опавший желтый, к боку прилипнет. А песец очень не любил с грязной шубкой ходить, вот каждую минуточку, как запачкается, свою шубку чистил. Пробежится по тайге, с сестрами лисичками, по стланику бурому, в травке зеленной мышек полевых поищет, с копалухой по лесным полянам походит, глядишь, опять шубка грязная. Опять надо чиститься мыться. Устал песец, совсем замучился и решил – буду в тундре жить. Там кустов нет, деревья не растут, травы мало, да и невысокая травка в тундре растет, как раз, песцу чуть выше лапок, в тундре больше мох растет. Ягель называется. Ягель-мох очень северные олени любят, они его даже зимой из-под снега добывать научились. Ушел песец в тундру жить, а лисички в тайге остались.
Старшая лиса – белая, уж очень хитрая была. Самой охотится лень, так она что придумала – найдет норку бурундука или евражки, да все запасы оттуда вытащит, украдет. Съест потихоньку и довольная ходит. А если хозяин припасов возмущаться начинает, так лисы и след простыл, она давно уж на солнышке греется, мордочку отворачивает: « Не пойму чего вы расшумелись, я тут не причем. Не знаю, не ведаю, ничего не трогала». Пошумит бурундук, усиками потопорщится, да снова идет в тайгу, на зиму долгую снежную припасы делать.
Средняя лисичка – серая, и умная и хитрая была. Она тоже себя работой охотой не утруждала. И кладовки разоряла, и у волков добычу выманивала, и доверчивых соболей обманывала. Подойдет к волкам, хвостиком виляет, глазки прищуривает:
– Здравствуйте волки смелые, ловкие, вот шла мимо, в гости зашла. Посмотрю, думаю, все ли живы, здоровы, никто не болеет? Как молодые волки в стае живут? Слушаются ли папу с мамой?
Кто же гостю откажет, не угостит, не отблагодарит за слова приветливые? Вот и волки от своей добычи кусочек-другой лисе в угощенье и отдадут. А то лиса за медведем ходит, ждет, высматривает, когда косолапый дупло с пчелами найдет, да пчелиные соты медовые ненароком на землю уронит. А лиса тут как тут, в зубы кусочек побольше, да бегом в кусты, подальше от глаз. Съест, водички с речки попьет и опять сыта довольна.
Младший лис пепельный – особый характер имел. За добычей не гонялся, все как сестры старшие делал, только если лисицы плутовки никого не трогали, не обижали, а хитростью пищу выманивали, младший лис сильно злой был. Он не только у бурундука весь запас съест, так еще хозяина дождется, в траве спрятавшись, да норовит самого бурундучка или мышку полевку к обеду добавить. А не успеет поймать, вернется к норке, да сильными лапами лишней земли накидает, вход в норку бурундуку перекроет. А уж как от младшего лиса глухари да рябчики страдали, и сказать нельзя! Он гнездо найдет, все яички перебьет, передавит, съест, бедных рябчиков без наследников оставит. А то вместе с медведем рыбачить пойдет. Спрячется среди камней приозерных, сольется цветом шубки своей пепельной с валунами, что серым мохом заросли – не видно его. Медведь рыбы наловит, на берег побросает, пока в реке умывается перед обедом, лис всю рыбу съест да кричать начинает:
– Ой, медведушка! Да что же это в нашей тайге делается! Соболь с колонком прибежали, рыбу твою съели да быстренько по своим делам разошлись, даже рыбьего хвостика тебе не оставили!
Разозлиться медведь, пойдет по тайге соболя с колонком искать, правду выяснять:
– Вы, зачем разбойничаете, за спиной добычу крадете, подошли бы, добром попросили, я бы поделился. Знаю, в наших реках да озерах очень вкусная рыбка водится, да не все ее добыть могут. У кого силенок не хватает, у кого смекалки. Только воровать нельзя, очень это дело плохое, пакостное!
Соболи с горностаями на поваленное дерево заберутся, чтоб под лапу рассерженного медведя не попасться, сидят, оправдываются:
– Медведушка, добрый соседушка не брали, не крали мы рыбы твоей, ищи виновника в другом месте.
А где его искать, если лис давно на пригорке лежит, в другой стороне от шума-спора. Вот так, где хитростью, где обманом, где воровством себе лисицы пищу добывали. Только однажды, когда сильная засуха в тайгу пришла, жарой пожарами начала лес губить, случилось дело страшное непоправимое. Были у куницы детеныши малые, глупые, слепые еще, из норки своей не выползали, друг с дружкой в обнимку лежали тихонько, пока мамка пропитание искала. Далеко в этот раз куница-мамка охотиться ушла. А пепельный лис разбойник, по тайге ходил, сильно голодным был. Реки обмелели, рыба в глубь ушла – не достанешь. Копалухи, глухари, рябчики от пожара с насиженных мест далеко улетели. Бурундуки от жары в поля убежали, не догнать. Вот и шел лис злой, усталый, голодный. Вдруг носом повел – запах вкусный молочный из норки тянется. Кто там живет, лис и думать не стал. Разорил гнездо, погубил деток малых. Пришла мамка-куница, а деток не нашла. Только по оставленному клочку шерсти пепельной поняла, кто ей горе причинил. Заплакала куница, пошла к Чисхану правды-защиты искать, чтобы злодея наказать.
Выслушал Чисхан куницу, а тут и другие звери подошли, у всех на лисиц обида есть. Чуть ли не каждому зверю лисицы вред причинили. Да только кого к ответу призывать? У лисиц цвет шубки почти одинаковый. Что белый, что серый, что пепельный – по одному найденному волоску разве разберешь? Все в один цвет – белый сливается.
Чисхан не зря мудрым и справедливым считался. Быстро придумал, как лис наказать да научиться по цвету различать. Повел посохом над головой, сказал слово заветное, вот уже все лисы перед юртой сидят, глаза прячут, отворачиваются, знают – сейчас за все свои хитрости и злодеяния ответ держать придется. Вот как решил Чисхан:
– Ты, лиса белая, отныне другую шубу носить станешь, будет она у тебя рыжей с подпалинами, отовсюду твою пестроту видно будет. Сиводушкой люди тебя звать начнут.
– Ты, лиса серая в огненно-рыжей шубе ходить будешь. Огневкой тебя люди звать станут. С такой шубой приметной, каждый догадается, что с тобой ухо востро надо держать.
– А ты, лис пепельный, за свое злодеяние в черную шубу оденешься. Все, кто с тобой встретятся, знать будут – погубитель идет. С черным мехом с черной душой. Чернобуркой тебя люди называть будут. И я знаю, что ты раскаиваешься сейчас, за сотворенное зло, да поздно, навсегда обречен ты, в черной шубе ходить.
Много много времени прошло, но до сих пор в нашей тайге разного цвета лисы живут. А у черного лиса, от стыда, со временем на шубе седые волосы появляться стали. Один песец как был, снежно-белый, таким и остался.