В С Т Р Е Ч И
Утренние лучи солнца,чуть выглянувшего из-за сливающегося далью берёзового перелеска, разлились в улицах и дворах сибирского посёлка Дубровино. Стылая предутренняя пыль успокоённо лежит на дорожной колее,заплотах,лавочках,нашедших приют у хозяйских изб,листьях деревьев,схваченных минутным омертвением из-за безветрия, - мириады пылинок ждут скорейшего своего движения и ритма пробуждающегося летнего дня.
Вот скрипнули ворота,другие и на стрежень главной улицы степенно и с утренней ленивостью сбирается стадо, движимое пастушьей руганью и щёлканьем бичей.И воздух,настоя-
нный на терпкой и щекочущей в ноздрях пыли,поднятой многокопытьем погнанной на выпас ско-
тины,зашевелился,лёгкими порывами будоража заспанные и,оцепеневшие от ночной летней стыни, палисадниковые деревья.Слышен отрывистый лай дворовых собак.Чувствуется запах дымка от затепленных наскоро печей и летних печурок.Как-то некстати торопливо простреко-
тал по накатанной уличной дороге мотоцикл...
Пробуждался натруженный рабочий люд посёлка навстречу зарождающемуся дню,так мало и так много похожему на размеренную деревенскую жизнь и на спешащую городскую суету.
Окраинная,на небольшом пригорке изба с виду безжизненна: не выгоняли со двора живность в стадо, не вылезала из-под воротни ворчливая собака,не поднимается прозрачно-синеватый дымок над плохонькой крышей. Если же заглянуть в окошко, смотрящее на вьющуюся внизу ленту речной зыби, то сразу же виден сидящий на массивном табурете,согнувшийся над столом, сколоченном из простых струганных досок,человек с реденькой бородкой и такими же всклокоченными волосами.Слева стопкой лежат книги со старыми пожелтевшими страницами. Колонки цифр,текстовые куски каллиграфического почерка старых чиновничьих чернил вид-
неются на одной из раскрытых книг подле него.Справа стандартные листы белой бумаги с записями - с дрожащим,торопливым старческим почерком.Над столом у стены из таких же,как и стол досок,полки с книгами.У противоположной стены - стеллаж,и он тоже перегружен книгами,кипами бумаг,скрученных бечевой,реестровыми амбарными тетрадями.У стены же, на-
против окна,стоит железная с облезлой белой краской койка с аккуратно прибранной ровной постелью,видимо,под ней такие же плотно приложенные одна к другой доски, что и у стола, у полки,у стеллажа...
Григорий Викентьевич,одинокий старик, - ему за 70 - сидит, слегка подавшись к столу и внимательно поглядывая на слева открытый фолиант,старательно, но нервно заканчивает
записью очередной лист бумаги.Вот закончена последняя строка,он устало разогнулся,взглянул в окно навстречу уже ласковым и тёплым лучам солнца,присмотрелся к
широкому лугу за рекой, остановил взгляд на далёких иссиня-туманных горах.
"Да, - подумал старик, - хороший жаркий день будет сегодня.Да и у меня он,действительно,"жаркий" - ведь написать,непременно написать шестую главу! Да дать сословную характеристику к началу века.А ведь и выборку подушного дохода на каждый крестьянский двор сделать нужно...Ох, и много же работы.Успеть,надо успеть! Здоровье-то сдаёт,помоложе бы мне сейчас быть, так верно,вон те далёкие горы-то и сдвинул бы! Хе-хе-хе!"
Тут в поле зрения попала плотная и довольно-таки грузная фигура пенсионного возра-
ста мужчины.Его спина поддерживала зеленоватый малоуложенный рюкзак,руки держали уди-
лища и алюминиевый бидончик.Шаг нескорый, размеренный.Тугая красная шея складкой обрамляла,видимо,плотно застёгнутый воротник клетчатой рубахи,выглядывавшей из-под из-
рядно поношенного, когда-то сшитого из дорогого бостона, пиджачка.Вот соломенная шляпа на седеющей голове скрылась на мгновение за пригорком и уже через некоторое время угловатая фигура сидела на берегу реки, и по разные стороны от неё торчали длинные че-
рёмуховые удилища,одним концом воткнутые в илистый холодный берег реки.
Григорий Викентьевич взглянул на ходики - седьмой час утра."Да, - думалось ему, - и
вот так каждый день встречаемся.Вот мне бы время-то его,Господи.Да-с,милостивые государи,
вот так везде и всюду:одному в жизни чего-то не хватает,другому не достаёт,а третьему в
тягость избыток,- и нет довольных сим белым светом! Хе-хе-хе!"
...Рука бросала вкось и вкривь цифирки,буквы,слова.Из них складывался любопытный
мир далёкого прошлого,но чем-то таинственного,извечно-интересного,познавательного,раскрывающего большие картины краеведной земли сибирской.И
на этом поприще Григорий Викентьевич чувствовал себя нужным человеком, человеком мно-
гое познавшим и многое отдающим людям настоящего,своими печатными свидетельствовами
скромного и кропотливого труда.Эта любовь к земле и людям земли царствует в работе,в работе обыденной,простой и добротной.
...Миновал полуденный зной.По обыкновению,он после приготовленного им самим нехитрого обеда,любил просматривать газеты.Если были письма,то он всегда их внимательно читал и старался сразу же на них отвечать.Иногда после долгого утреннего труда он ложился на часок отдохнуть с тем, чтобы до вечерней прохладной мглы вновь отдать себя на тихую,непритязательную радость к исследовательской работе.Многолетняя долготерпимая краеведная работа оставила за собой несколько книжек сибирских издательств - сколько
одухотворённой человеческой силы вложено в эти на вид невзрачные серенькие книжки!
...Грузная фигура тем же размеренным шагом продефелировала мимо окна Григория Викентьевича.Руки несли тот же легко покачивающийся на тонкой дужке бидончик и те же
выгнутые коромыслом удилища."Вот они, - мелькнуло в голове краеведа, - наши с ним утренние и вечерние встречи.Можно и ходики мои с ними сверять во времени!" - серова-
тые с огоньком доброты глаза его устремились к циферблату.
В вечернюю прохладу старика можно видеть идущего за водой к колонке,со стеклянной
банкой за молоком к соседям, за...
Спит рабочий посёлок под яркой ущербной луной и далёкими мигающими звёздами,спит,
набираясь сил после дня,отданного всетребовательному труду.Спит чутким старческим сном
Григорий Викентьевич,чтобы встретить живительный искрящийся свежий первый луч солнца
уже сидящим за столом из гладкоструганных досок и выводить дрожащим почерком новую строчку истории сибирского крестьянства,ссыльных,поселенцев...
Спит безмятежным свистящим сном грузный мужчина,спит,чтобы с уже взошедшим солн-
цем на небосводе,вновь привычно,размеренно идти к реке и...трагически бесцельно рас-
трачивать время,отпущенное природой ему на её понимание и своё совершенство.
И почему-то неотступно витают сказочным привидением в застывшем ночном небе над
тихим Дубровино старческие слова: "Вот так и везде и всюду:одному в жизни чего-то не хватает,другому не достаёт,а третьему в тягость избыток - и нет довольных сим белым
светом!"