«Падают звезды наземь, так уж, куда придется.
Молча глотая слезы, встану я возле колодца.
Оруженосец верный, мальчик мой чернокудрый,
Ранен сегодня опасно в схватке ненастным утром.
Где же теперь взять денег, рыцарь совсем я нищий.
Я и пошел бы к храму, где состраданья ищут.
Пал к алтарю на колени, да помолился б богине.
Только оруженосец скоро от ран погибнет.
Молча глотая слезы, снова смотрю на дорогу.
Помощи, люди, дайте, помощи дайте, боги.
Тихо во тьме глубокой, ночь расстилается шелком,
Мальчику кровью плакать, видно, уже недолго.
Что же теперь мне делать, раз я такой небогатый?
Много ль дадут мне денег, коль заложу я латы…
Горе, как ворон вещий, над головою кружит.
Много ль дадут мне денег, коль заложу оружие…
Лекарь – скотина жадная, он не придет без денег.
Видимо, оруженосца в саван я сам одену.
Стынет вода в колодце, дна не видать там толком.
Вылез бы дух хоть водный, я б заложился долгом.
Дым из трубы трактира лентой белесой завился.
Хоть бы уж черт какой-то по душу мою явился,
Я б за монет десяток душу продал без фальши.
Чтобы мой верный мальчик жил бы на свете дальше».
Бьется вода в колодце, словно вселилась буря.
Вылез к нему бесенок: «Ты тут душой торгуешь?
Что тебе надо, смертный, ты же вон, рыцарь в белом».
Ему отвечает рыцарь: «Тут вот такое дело…
Оруженосец верный мой умирает от раны.
Ты уж купи мою душу, я торговаться не стану».
Смотрит бесенок хмуро, лапкой на рыцаря машет:
«Вот тебе деньги, рыцарь, золото солнца краше.
Лекаря кличь скорее, пусть прилетает птицей.
А душу… Отдал ты парню… Нечего взять мне, рыцарь.
Счастливы будьте оба, раз так судьба повернулась».
И снова в колодец прыгнул, только вода всплеснулась.
Пел мне легенду эту друг-менестрель в трактире.
После видал во сне я краски чужого мира:
Утро над горной дорогой, светит осеннее солнце.
Едут по свету двое – рыцарь с оруженосцем.