Мое утро с оранжевым светилом напоминало вчерашний вечер, поэтому чувства, вызванные рассветом, были весьма смешанными. Я не особо впечатлителен, однако, рассвет, закат и прочие времена суток очень люблю, ценю и любуюсь. Вообще люблю погоду и окружение. Атмосферу окружающую люблю. И больше ничего. Так вот вчера вечером мне было хорошо. Но это самое хорошо было связано с тем, что я получил впечатления не от окружения, а это нечто новое. Не хорошо в этом только одно. Я никак не приемлю проявления посторонних чувств. Именно это и произошло, хоть приятно было. Я ехал по делам в центр. На перекрестке Седьмой и Одиннадцатой загорелся красный, я остановился, как вдруг слева от моего автомобиля притормозил синий кабриолет. В нем сидела женщина. Я на мгновение задержал на ней взгляд, потом посмотрел на пешеходов. Эта картина мне быстро надоела, и я вновь перевел глаза на женщину за рулем. И только в тот момент я заметил, что она была великолепна. Ее черное каре всколыхнулось, когда она повернулась в мою сторону. Она посмотрела на меня непонятными холодными глазами и медленно моргнула. Я отвернулся, снял очки, опять посмотрел на нее. Удивился: она уже успела надеть свои солнцезащитные, но продолжала наблюдать за мной. Я не заметил, как загорелся зеленый, но она, не глядя в сторону светофора, поняла это каким-то невиданным мне образом и рванула вдаль. Я был как бы просверлен, но на конце сверла были капли опиума. Ощущение, что видел я ее часто, но почему-то в разных обличьях. Не хорошо терять хладнокровие, когда едешь по делам. Я его уже разучился терять по сути дела. Могу сказать, что я стал полностью бесстрастным, а тут такое. Конечно, я растеряюсь. Но всерьез такие вещи давно не воспринимаю. Еще глупее было бы трактовать этот случай, как будто бы я ей понравился. В общем, такие дела.
Сейчас утро, я достаточно удачно справился со вчерашней, а, точнее, сегодняшней работой. Собираюсь попить чаю. По началу было не удобно ухаживать за собой и делать некоторые вещи без одной руки, но я привык к имплантанту, и смело могу сказать, что управляюсь этим холодным куском пластика не хуже, чем с обычной правой. Два года назад я поехал по делам на склады, вот там то меня и застали врасплох. Люди были готовы к моему приходу, думаю, это Нетон разболтал, и двое парней подстерегали меня у входа. Я, конечно, был наготове, но сопротивляться не было смысла. Мне отрубили левую руку и попросили передать работодателю, что такие фокусы могут пагубно отразиться на его благосостоянии. Для примера взяли именно меня. Однако могу сказать, я даже рад. Вчера Нетон как раз находился в своем укрытии с ребятами из Мантисса. Место удобное, я его хорошо знаю. Я приехал к десяти, вломился в здание и побежал к пожарке. Там забрался наверх, прыгнул на балкон соседнего дома, оттуда в окно, далее черный ход, а потом тесный переулок. Там тоже черный ход, который ведет к кухне. Замок простой, я обошелся тремя проволоками, что валялись неподалеку. На кухне меня встретил широкоплечий азиат, схватил меня и попытался свернуть шею. Его яйца заорали от боли, когда познакомились с моей «бабочкой». Нож я оставил там же, куда и вонзил, и помчался на второй этаж. Два парня в рубашках достали пушки сразу, как только меня заметили. Что ж, я вырвал свою лжеруку из локтя, резко развернулся на триста шестьдесят, и парни остались без голов. Забыл сказать, что полый имплантант скрывает в себе прочное острое лезвие, припаянное к обрубку руки в районе локтя. Не поднимая с забрызганного кровью пола свою пластиковую конечность, я прошагал двадцать ярдов к большой двери и вынул пушку. Нетон, как увидел меня, сразу заулыбался со словами «Окзер, да ты просто…», однако, увидев то, что у меня вместо левой руки, он ужаснулся: его лицо покрылось толстым слоем шока. Я ни слова не сказав подошел к нему и направил свой пистолет в его широкий лоб. Однако, как только я это сделал, тут же передумал убивать его так. Я убрал пистолет, в ответ на такой жест Нетон снова улыбнулся своей улыбкой, шумно выдохнул и начал говорить, что так и знал, что это просто шутка. Последнее слово он не договорил, ведь то, что у меня вместо левой руки, уже торчало у него из затылка.
На самом деле я сейчас очень тороплюсь. Я выпил чашку чая, я доволен. Погода хорошая, я собираюсь поехать на перекресток Седьмой и Одиннадцатой, возможно, есть шанс еще раз повстречать девушку в синем кабриолете.
Сейчас я еду по делам в Мантисс, ребята, работавшие на Нетона, внезапно объявились и сочли убийство их временного работодателя наивысшим оскорблением. Платил он, конечно, нормально, но к людям с такой профессией относился как к свиньям. Да и черт с ним, у него морда была кривая, как ворота того склада. Кстати, я просидел на перекрестке восемь часов и выкурил пачку сигарет, однако ни одного синего кабриолета мне на глаза не попалось. Что ж, главное, у меня сейчас чешется только одна рука. Смешно, да? Мне смешно. Я еще знаю, что ребята собираются навестить меня, не сомневаюсь, что они уже просекли место моей последней ночевки, но не подозревают, что я сам уже к ним еду. Хорошо, что ворвавшись в сорок первый номер «Лорингстейна», они обнаружат на стойке карту. Там обведено кругами три места в городе. Первое – парк Энции, дом Артура Коллинза, второе – Дайтонская улица, там я закупаюсь у Лотоса. Третье место – сам Мантисс, их местечко. Они разделятся, это бесспорно, и прибудут в эти три места. Учитывая тот факт, что дворецкий Коллинза мой знакомый , дело упрощается, ведь стреляет он хорошо и дело это любит. Далее, Лотос находится ближе всего к отелю. Поэтому часть ребят уже там. Лотос слабак, но доверить ему можно. Он направит их в Диманш, там они и огребут. А так как я уже поднимаюсь на лифте в убежище оскорбленных с чемоданом в руке, могу сказать, что я победил. Я без усилий взломал замок. Чемодан спрятал в пустых коробках из-под химикатов и установил контакты к ручке двери так, что при их попытке открыть дверь, контакты соприкоснутся. Они это, конечно, заметят, и попытаются обезвредить бомбу, но у них и в мыслях не будет, что в убежище я уже побывал и переделал пульт от телевизора в пульт от бомбы. Они выключают его только тогда, когда все уходят. А в этот вечер никого как раз не осталось. Даже если они найдут чемодан, не включат телевизор и попытаются его выбросить, они все равно отправятся на тот свет, ведь у меня еще остались вещи в этом месте, ведь когда-то я работал с ними. Я достал из потайного места в потолке еще одну бомбу, которую припрятал на черный день, и активировал часовой механизм. Бомбу спрятал обратно, в то же место. Поэтому, придя в свой дом, они конкретно погорят. Сейчас я еду в Диманш, мне до него минут десять. Я оставил машину на Третьей Западной и спустился в метро. Две станции проехал, вышел. В Диманше только одно место есть, где меня можно искать по словам Лотоса – это у мадам Дизьет. Она держит бордель и горя не знает. Думаю, сегодня там крови будет больше обычного. Я стремительно пересек дорогу и внезапно увидел синий кабриолет. И тут опять – странное отвлечение. Я растерялся и почесал левой конечностью подбородок. Не долго думая по причине быстрого возвращения ко мне моего хладнокровия, я обнажил лезвие и отпер багажник. Залез в него, снял рубашку и подсунул в отверстие, захлопнувшись, чтобы потом без труда выбраться. Пролежав так около часа, скурив две сигареты во время рассуждения о том, стоит ли заняться мастурбацией, я услышал стук каблуков. Внезапно мои глаза разрезал тусклый свет полумесяца, и через мгновение я смог увидеть черный женский силуэт.
-Я ждала тебя. Прости за руку, это непредвиденные обстоятельства. Но другого способа повидаться с тобой просто не существовало, - сказала она, и я затушил об пластик левой руки очередной окурок.