Даже самые умные собаки делают самые глупые вещи. Спросите любого кинолога, вам подтвердят. Бетти Лу – трёхкратная победительница областной собачей олимпиады, принадлежащая семейству Спирс, именно так и поступила. Рональд Спирс, отец семейства, бережно хранящий серебристые кубки на Специальной Полке Для Наград, узнай он заранее о проделке своей любимицы, погрузился бы в состояние паралитического шока. Три года назад по настоянию дочурки Бритни он купил рыжего щенка породы английский кокер-спаниель у одного престарелого фермера, разводившего собак, и с тех пор по отношению к Бетти Лу (имя одолжила Бритни у одной из своих кукол) он испытывал глубочайшую гордость. Бетти Лу хоть и гадила в доме, рвала обои и обувь, однако же, обладала поистине изумительным интеллектом. Она умела проделывать всякие трюки, приносить газету и даже переключать носом на пульте каналы. И всё это без какой-либо дрессировки, о чем Рональд, разгоряченный кружкой-другой пивка, восхищенно рассказывал друзьям во время веселых посиделок у него дома.
- Знаешь, Пит, - говорил он коллеге по работе Питу Гудвину, - иной раз мне кажется, эта чертова собаченция умнее моей жены!
- Да ну? – отвечал Пит с застывшей у рта кружкой пива.
- Истинно тебе говорю! Да, мой друг. Как-то раз жена разгадывала кроссворд, сидя в кресле у окна. По телевизору шел какой-то боевик, но она его не смотрела. Вопрос был таков: самый знаменитый губернатор Калифорнии. И эта идиотина не смогла отгадать, представляешь? Какого же было её удивление, когда Бетти Лу залаяла на экран телевизора. Сара взглянула туда и увидела ответ, потому что в фильме играл Арнольд Шварценеггер.
- Вот это да! – говорил Пит, сербая пиво.
Однако в тот день Рональд был на работе и никак бы не смог помешать Бетти Лу осуществить её злобную шутку. Шутку, гораздо более не смешную, чем лужа на ковре.
Обычно собака гуляла в окрестностях, далеко не заходила. Если бы миссис Спирс вышла на веранду и выкрикнула её имя, будьте уверены, Бетти уже через пару секунд была бы рядом, радостно высунув язык. «Смотрите, какая я умница, - говорили бы её глаза, - смотрите, как я умею». Но когда миссис Спирс в действительности вышла на веранду и позвала собаку, та почему-то появилась.
- Странно, - сказала Глория Спирс, женщина, которая никогда не разделяла восторга мужа и дочери. – Бритни, ты не видела Бетти Лу?
- А?
Бритни – белокурая девочка с пухлыми щечками и не детскими амбициями (в пять она заявила, что хочет полететь на Марс и организовать там приюты для бездомных ветеранов Вьетнама) играла на лужайке с куклами Барби, целиком растворившись в собственной фантазии.
- Ничего, малышка, - сказала миссис Спирс. – Это я так. Играй дальше.
- А, - сказала Бритни. Из уголка рта потекла слюна. Девочка все время склоняла голову в левый бок, и эта неестественная поза в компании с пустыми, бездумно округленными голубыми глазами, немного беспокоили Глорию. «Может, она – олигофрен?» - думала миссис Спирс порой, но в страхе поспешно гнала эту мысль. Не может быть в семье Спирс умственно неполноценных. В конце концов, Глория разгадывала по три кроссворда в день, а её муж занимал высокую должность в престижной строительной компании. Это о чем-то говорит. Ну и что, что собака её мужа малость помогала ей, подсказывая верные ответы. Например, на вопрос «Как называется штат Колорадо?» она ответила вполне самостоятельно.
Миссис Спирс поглядела по сторонам, затем снова на дочь.
- Точно её не видела? – спросила она, скомкав журнал и убрав под мышку.
- Австралопитеки летят на север, - проблеяла Бритни. – Уви-га-га, габа-га.
- Ясно. Ну, играй, деточка. А я пойду немного погадаю.
Глория зашла обратно в дом, а Бритни продолжила отрывать куклам головы и совать мордашками в пластмассовую промежность.
- Уви-уви, уви-у, - сказала Бритни, пустив слюну на обезглавленную куклу.
Тем часом, блуждая в шести кварталах от дома, Бетти Лу забрела в мрачный переулок. Даже при свете дня он был плохо освещен. Сверху нависали тёмные силуэты панельных многоэтажек, окна которых выходят друг на друга. Бетти зашла в тупик и остановилась. Её вёл внутренний инстинкт и запах сочных объедков. И вот он – джек-пот беспроигрышной лотереи! Получите, распишитесь. Три синих мусорных контейнера, выстроенных вряд. В одном из них, если не подводят органы обоняния, её ожидает нечто очень вкусненькое. Нечто весьма экзотическое, необычное, чего она никогда не попробует с рук миссис Спирс, этой ворчливой тридцатилетней истерички, которую не хочет собственный муж, которая считает, что овсяные хлопья с молоком – это достойная плата за эксплуатацию собачьего интеллекта.
«Сучка хочет надуть сучку, - подумала Бетти Лу, запрыгивая в контейнер, - не в этом городе, детка».
Внутри было много интересного, однако она знала, чего требует душа. Зарыв нос в мусор, собака пробороздила его до середины контейнера и выволокла большой грязный пакет из вощеной бумаги. На одной стороне красовался логотип: жизнерадостная псина в красном кружке, высунувшая язык, и надпись: «Ресторан корейской пищи «Хот-дог» - съешь собаку пока она горячая!» Зажав зубами пакет, Бетти Лу выпрыгнула из контейнера и принялась изучать добычу.
Внутри, как выяснилось, находились раздутые и почерневшие собачьи потроха. Несколько клубков черно-фиолетовых кишок, штук десять почек и дюжина селезенок. Бетти Лу надорвала пакет. Потроха вывались на асфальт. В морду высыпала стая озверевших мух, точно навозную кучу, облюбовавших кишки. Жирные и скользкие черви кишели внутри и снаружи. Кишки походили на копченые презервативы, набитые макаронами по-флотски. Черви копошились в залежах дерьма, пожирая его и друг друга.
Бетти Лу ткнула носом в моток кишок и тут же из него прыснула струя зеленого поноса. Смрад кишечных газов впился в ноздри, как жало осы. Бетти втянула его, как наркоман понюшку кокаина, чихнула и облизала кишку.
«Ну что, детка, приступим? – сказала она себе. – Где еще ты отведаешь таких деликатесов?»
И она приступила. Бетти Лу ела жадно, как будто это был первый и последний приём пищи в её маленькой, но увлекательной жизни. Она чавкала, глотала кусками, не пережевывая, роняла на асфальт и слизывала. Она ежеминутно озиралась вокруг себя, опасаясь, что сейчас из ниоткуда материализуется Кто-то, и этот Кто-то заберет её добычу силой, если она откажется отдать. Желудок не унимался – урчал и урчал. Сначала она утолила свой аппетит, затем похоть, после… Её бока раздулись, точно изнутри их накачали гелием, изо рта текла зеленая пена, на зубах висели черные шкурки. Несмотря на тяжелое дыхание и наконец-то угомонившийся желудок, Бетти Лу удовлетворила своё извращение. Она никогда не ела собачьих кишок, и, если выпала такая возможность, почему бы не жрать пока не разорвётся желудок?
Тем не менее, она не смогла.
В пакете из вощеной бумаги, пропитанным кровью и жиром, осталась еще добрая четверть. Бетти Лу не настолько дура, чтобы этим с кем-то делиться.
«Оставлю на потом, - подумала она, подхватив пакет и, едва передвигая лапы, поковыляла домой. – Уж там-то у меня никто не отнимет».
* * *
Офис главного менеджера крупной строительной компании «Гастарбайтер ЛТД» это место напряженной и сосредоточенной работы. И не обязательно самого менеджера. В данный момент, сидя на корточках и опустив голову меж его ног, трудилась секретарша Оливия. Сам же Рональд Спирс устроил себе короткий обеденный перерыв, поедая булочку с кофе. Крошки сыпались Оливии на голову, однако, похоже, никого это не смущало. Что поделаешь, работа она и в Африке работа.
Зазвонил телефон. Рональд отставил кофе и снял трубку.
- Алло?
- Мистер Спирс?
- Да. С кем имею честь?..
- Слушайте сюда: вы должны немедленно приехать домой. Тут происходит нечто странное.
- Что там происходит? Это кто говорит?
- Это я говорю. Приезжайте.
- Слушайте, если это какая-то шутка…
- Да какая шутка! Не будьте идиотом.
- Хорошо. И с чем это связано, ваше «странное»? Глория изменяет мне с соседом? Так я знаю! Тоже мне новость. Ну и дура, – у него маленький член и целый букет венерических заболеваний. Если вы это хотели мне сообщить – и, как я понимаю, получить определенное вознаграждение, - то я вас разочарую: зря старались.
- Ну, с соседом она вам изменяла в прошлом месяце, пока у него еще как-то стоял. Сейчас её дрючит ваш друг Пит Гудвин.
- Кто-о-о?
- В любом случае, дело касается вашей дочери Бритни. Я пока не могу точно определить, что именно она делает – портачит линза в телескопе, но могу вас заверить, это что-то скверное. Судя по тому, что я успела увидеть.
- Миссис Канингхем, это вы?
- Я бы пожелала остаться инкогнито.
- Да ладно, я вас узнал! Миссис Канингхем, что с моей дочерью?
- Приезжайте, сами увидите.
Гудки. Бросила трубку.
Рональд Спирс отложил и булочку. Есть ему перехотелось. Он обеспокоенно посмотрел по сторонам, размышляя, что предпринять. Лысина вспотела, очки съехали на кончик носа.
- Оливия, - скомандовал он, - марш на рабочее место!
Оливия замерла, удивленно поглядела на шефа. Затем пробубнила, не вынимая пенис изо рта:
- А уа э о ашему ааусь? (А я где по-вашему нахожусь?)
- Это внеплановая работа, - серьезно сказал Спирс, - а у тебя на столе еще куча бумаг, которые не терпят отлагательств. Вот ними и займись.
Оливия скорчила кислую гримасу и нехотя выплюнула член.
- Давай, давай. А мне сейчас, быть может, понадобится отлучиться ненадолго.
- Нашли другую секретаршу? Чем она лучше меня?!
- Дура. Иди работай. Мне надо домой.
Оливия покинула кабинет, а мистер Спирс сделал единственное, что мог сделать в данной ситуации деловой человек с очень напряженным графиком работы. Он позвонил жене.
- Алло, Глория?
- Да, что такое, Рон? Голос у тебя...
- Где Бритни? Что с ней случилось?
- А что с ней могло случиться? Играет себе на лужайке с куклами. А что?
- Ты уверена?
- Вроде.
- Мне только что позвонила какая-то женщина, я думаю, миссис Канингхем.
- Эта чокнутая старая маразматичка с телескопом?
- Да. Она сказала, что с Бритни приключилась беда.
- С Бритни? А с ней? По-моему, это у неё крыша поехала основательно.
- И все же, когда последний раз ты наведывалась к Бритни?
- Да буквально минут пятнадцать назад. Я как раз выходила поискать Бетти Лу. Не могу отгадать, как называется блюдо из картофеля, слово из четырех букв.
- Пюре.
- Что?
- Блюдо из картофеля называется «пюре». Четыре буквы. Если бы ты его готовила, то обязательно угадала бы. А теперь оторви, пожалуйста, свой зад от кресла и посмотри, как там наша дочь.
- Ой, да ладно, что с ней может случиться? Это же Бритни.
Рональд Спирс услышал скрип кресла. Жена выполняла его указания. Давайте скажем «Аллилуйя».
- О Боже…
- Что? Что там такое?!
- Она… она…
Вместо ответа на вопрос, глава семейства Спирс услышал крик. Его жена кричала так, будто ей в глаз вогнали иголку.
Недолго думая, он накинул пиджак и вылетел из офиса.
* * *
Бетти Лу появилась из-за угла, когда маленькая Бритни отрывала голову очередной кукле. Она миновала дом Канингхемов, где последние несколько лет обитала лишь вдова миссис Роберта, и, перебежав дорогу, подошла к девочке. В зубах Бетти болтался пакет с кишками, что сразу же привлекло внимание Бритни.
- Цаца, - сказала малышка. – Аака пинесла цацу.
Бетти примостилась рядом, засунула морду в порванный пакет и принялась доедать остатки роскоши.
- А, - сказала Бритни, потеряв интерес к куклам. – Аака ай цацу. Цацу ачу!
«Аака» не просто не собиралась отдавать «цацу», она не имела представления, что от неё требуют. Поэтому продолжала есть.
- А! – возмутилась Бритни, и хлопнула ладошкой по траве.
Бетти Лу насторожилась. Эта маленькая засранка, разумеется, ничего ей не сделает. Но если она заорет, могут подключиться «здоровяки». Встретиться нос к носу с винтовкой мистера Спирса Бетти не хотела. Несмотря на безграничную любовь к её персоне, она не сомневалась, если встанет вопрос, кем жертвовать – ней или малолетней дебилкой, он выберет последнюю. Собака друг человека, но не родственник, не семья.
- Аака, ай цацу! – настойчиво повторила Бритни.
- Рррр, - сказала Бетти. Этим рыком она надеялась вспугнуть маленькое отродье, которое завязывало её уши в бантик и дико ржало, воображая, что и Бетти находит это смешным. Собака посмотрела в глаза девочки и сообразила, что такой ерундой ЭТУ девочку не проймешь. Бритни всегда получала то, что хотела: куклы, платья, велосипед, компьютер. В конце концов, сама Бетти была всего лишь еще одним желанием.
«Кишки это хорошо, - рассудила Бетти, - но сегодня. Овсяные хлопья с молоком это так себе, но каждый день. Понимаешь, старушка? Иногда нужно ценить то, что есть, и забыть то, что могло быть».
И она отступила. Отступила, оставив избалованной дрянной девчонке свою добычу. Пускай подавится, ей не жалко.
Бритни накинулась на пакет, словно там лежали давно обещанные конфеты. Она запустила руки в мягкую гнойную массу, перемешивая её и подкидывая вверх. Вот так радость. Вокруг жужжали мухи, а куски гнилых кишок и зеленого дерьма с червями разлетались по лужайке. Бетти подумала, что это не самый плохой исход. Позже она сможет вернуться и доесть разбросанные по траве кусочки плоти.
Но маленькая гадина, точно учуяв её мысль, стала пихать кишки в рот. Белоснежные детские зубки безжалостно перемалывали полуистлевшую плоть. Бритни глотала и чавкала, чавкала и глотала, перемазав щеки, нос и губы зелеными фекалиями. Она облизывала пальцы, будто ела шоколад. Черви повисли на её волосах, вплелись в кудряшки жирными, волнистыми нитками. Они падали за шиворот и на передник голубооко платья, один даже заполз в ноздрю. А Бритни всё чавкала и глотала, глотала и чавкала, будто ничего вкуснее в жизни не ела.
«Подавись, подавись, скотина», - думала Бетти Лу.
Но Бритни ни разу даже не поперхнулась. Она работала ртом, как машина по переработке пищи, превращая отходы собачьего тела в отходы человеческого.
Внезапно в доме раздался крик.
Что такое? Неужели миссис Спирс что-то заметила? Это хорошо, встрепенулась Бетти. Особенно, если она не узнает, откуда у дочери пакет с кишками.
На веранде возникла миссис Спирс. Она перепрыгнула через ступеньки и примчалась к дочке на первой скорости.
- Выбрось! Выбрось эту дрянь немедленно!
Она выдрала из рук Бритни пакет и выкинула на дорогу. Затем схватила девочку подмышки и поставила на ноги.
- Ты что творишь? Господи, с ума сошла? Я думала, в обморок упаду.
- Мама, - сказала Бритни, невинно выпучив глазки. – Э охо…
- Что? Что ты там лопочешь?
- Э…
Струя красной блевоты вырвалась изо рта, как вода из брандспойта. Она ударила Глорию в грудь и сшибла с ног, окрасив верхнюю половину туловища кровавой слизью. Кусочки плохо пережеванных кишек облепили голову миссис Спирс, как пиявки. Если бы Бритни была пожарником, а Глория горящим домом, девочка затушила бы её с первого раза.
К дому подъехала машина. Она резко затормозила, визжа шинами. Бетти Лу поджала хвост, словно говоря: «Я здесь не причем, меня тут вообще не было», и засеменила прочь. Она знала, кому принадлежит этот «Ягуар», и ничего доброго знание это ей не сулило.
Рональд Спирс припарковал машину на краю лужайки и подбежал к жене, оставив дверцу открытой.
- Что… что… она… ты…
Он в ужасе переводил взгляд с жены на дочь и обратно. Его глаза напоминали два больших блюдца. Он вцепился пальцами в остатки волос и вырвал их с корнями. Боль была острой, но отрезвляющей. Она помогла привести в порядок нервы.
То, что он видел, ему совсем не понравилось. Ему не понравилось, как стремительно «покраснела» его жена, распластавшись на траве, будто пьяница. Ему не понравился удушливый, болотный запах дерьма и тухлого мяса. Так смердит дохлая кошка на дороге, но не его, черт подери, чудесная лужайка. И уж точно, на все сто процентов, гарантировано и пришито, друзья и соседи, ему не понравилась его дочь. Она стояла чуть в сторонке от матери, испачканная в чем-то черно-зеленом, и хихикала, как будто впервые увидела Микки Мауса.
- ЧТО ЗДЕСЬ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ?!!!
- Маме не понравился салатик, - сказала Бритни без дефектов речи, и схватилась за живот.
- Что?
Рональд Спирс сорвался на фальцет. Было похоже, что он вот-вот заплачет. Он склонился над телом Глории, похлопал её по щекам.
- Давай, приходи в себя. Должен же кто-то мне объяснить, что ЭТО за хрень.
Миссис Спирс приоткрыла глаза.
- Рональд? А где…
- Маме не понравился салатик! Маме не понравился салатик!
- А вот, - сказал он.
- Рональд, почему эта карга сразу не позвонила мне? Я выбежала, а она… она уже…
- Давай я занесу тебя в дом, ты примешь ванну, а потом будем выяснять, что и почему.
Он приподнял её, подсунул руки под спину, понес в дом.
- Рональд, но почему?
- Тебя это сейчас волнует?
- Да.
- А кто на прошлое Рождество обозвал её «грязной сукой»?
- Маме не понравился салатик! Маме не понравился салатик!
Бритни плясала и пела, как ни в чем не бывало. Она снова попала в вымышленную страну, где её величали не иначе как Королевой Оторванных Голов.
- Заткнись сейчас же и зайди в дом! – приказал отец, не оборачиваясь. Голова жены безвольно свисала с его руки. Внезапно глаза её округлились.
- Рональд, посмотри.
- Ага, и спотыкнись об ступеньки.
- Посмотри.
- Да что там такое? – пробурчал он, и обернулся.
На лужайке плясала девочка. Белые кудряшки, голубое платье и …
Собачий хвост.
* * *
Миссис Канингхем протерла линзу телескопа и взглянула еще раз. Она наблюдала весь спектакль от начала и до конца, пристально следя за развитием сюжета, однако финал представлялся ей другим. Они просто зайдут в дом и скроют от её вездесущих глаз истину? Нет, она не позволит. Что там у девочки между ног? Что-то болтается. Роберта могла сетовать на плохой телескоп, скверное зрение и запотевшее от жары стекло, но даже слепой бы увидел: это собачий хвост. Черный, с белой кисточкой на конце.
- Будь я проклята, Шейла, - сказала она в трубку, - если не узнаю, чем вся эта передряга окончиться.
Шейла – её двоюродная сестра, живущая в Сиэтле, уж два часа как храпела под её бодрые комментарии. Однако миссис Канингхем это не тревожило. Она окунулась в вихрь событий, так сказать, попала в историю, и окружающая реальность давно перестала для нее существовать. Двухминутный перерыв на пополнение блюдца овсяными крекерами, пустой чашки кофе – вот всё, что она себе позволяла. Она не отлучалась даже в туалет, чтобы справить большую нужду. Возле окна стоит ведро, на ней надеты свежие подгузники. Туда она и гадила.
- Шейла, ты меня слышишь? Прием. Шейла?
Тишина.
- Бог не любит равнодушных. Ты это знаешь, а, сестра? Черт, они заходят в дом. Долбанные Спирсы. Я ДОЛЖНА знать, что будет дальше. Неужели они не понимают?
По телевизору шел «Криминальный дайджест». По мнению Роберты Канингхем, этой передачей только ворон пугать. Нет, если вам нужен настоящий адреналин, вы не по адресу. Миссис Канингхем прожила на этом свете достаточно долго, чтобы повидать множество всяких историй, веселых и печальных, глупых и умных. Но если бы её спросили, какая из увиденных её историй самая мерзкая и отвратительная, грязная и ужасная, она бы определенно ответила, что это история семейства Спирс.
Разве не это даёт ей право узнать все до конца?
Она одинока. У неё нет ни молодости, ни здоровья, ни денег. Но у неё есть время и эти истории. Пускай люди осуждают. Они не имеют права отнять единственную и последнюю радость её жизни.
* * *
- Миссис Спирс? Мистер Спирс? Вы дома? Откройте. Я знаю, что вы там. Я принесла овсяных крекеров и стакан молока для малышки Бритни.
Роберта Канингхем стояла на веранде дома Спирсов и стучала в дверь деревянной палкой. Это было всё, что она сжимала в руке. Никаких крекеров, никакого молока. Что вы.
- Миссис Спирс? Мистер Спирс? Откройте. Это я, ваша соседка. Очаровашка Канингхем.
Роберта прикоснулась к двери и… та была заперта. Три сотни ужастиков, смотренных ею в молодости, разом потерпели крах. В них всегда дверь была открыта, на что рассчитывала старушка.
- Нам не привыкать, - сказала она хриплым голосом, и полезла в окно. Оно-то, слава тебе Господи, было не закрыто.
«А тебе не мешало бы сбросить тридцать килограмм», - сказал голос в голове.
«Это кто?» - недоумевала Роберта.
«Это разум твоего живота».
«Что за ересь?»
«Не ересь, а разум живота, потому что в голове у тебя его почему-то не наблюдается».
«Заткнись, разум живота, пока я тебя маразмом колена не заткнула».
«Да ну? А сможешь?»
«Я… я…»
Роберта грохнулась на пол.
- Черт, больно, больно-то как, - промычала она, потирая ушибленную задницу.
«Куда ты лезешь? Не видела, что творится на лужайке? Лучше убирайся отсюда и вызови полицию. Не лезь куда не звали».
«Поучи меня еще. Сама разберусь».
- Ну и несёт, - прошептала Роберта Канингхем, - будто стадо кроликов подохло.
Опираясь на палку, она поднялась с пола и медленно подошла к лестнице. В гостиной никого, на кухне тоже пустота. Дыхание участилось, сбиваясь на контрапунктный хрип. Криминальный дайджест говорите? К черту! Тут всё взаправду, детки. Она, лестница и тихий скрип половиц. Никакому дайджесту не снилось.
«Спокойно, Роберта. Ты же не хочешь умереть от сердечного приступа раньше, чем доберешься до второго этажа?»
Не хочет.
- Миссис Спирс? Мистер Спирс? Вы где? Извините, я вошла без приглашения. Я просто НЕ МОГЛА оставаться в стороне, когда у соседей беда. Понимаете? Вот и решила нанести визит.
Молчат.
- Миссис Спирс, вы только скажите, что всё в порядке, и я уйду. Пулей. Я ведь о вас беспокоюсь. Может быть, я смогу быть полезной, а, миссис Спирс? Я работала медсестрой, я не говорила? Могу перевязать раны и оказать первую помощь. Мистер Спирс, зачем вы так поступаете с соседкой? Я же вам не враг. Я только хотела…
«Что это за звук? Как будто тряпка порвалась. Странно».
- …хотела вам помочь. По-соседски, так сказать.
Тишина. Никто не отвечал, словно в доме и не было никого. Никого, кроме выжившей из ума одинокой старушки.
«Шла бы ты, миссис Канингхем, пока ноги ходят, - сказал всё тот же саркастический голос. – Их тут нет. Еще не допёрла?»
«Как это нет? Быть того не может. Я что, зря лезла через окно?»
Половицы скрипели все громче. Это действовало на нервы. Тишина и проклятый скрип. Тишина не обычная. Шипящая, как в музыкальной колонке, когда окончится трек. Не совсем то, чего она ожидала. Где мистер Спирс, взволнованный и потерявший последние волосы? Где миссис Спирс, покрытая красной блевотиной дочери и разглагольствующая, как больной шизофренией. Где, черт задери, это маленькое отродье – кучерявый ангелочек Бритни, сожравшая собачьи кишки и отрастившая собачий хвост?
Роберта не понимала. Она поднялась на второй этаж и застыла. Дверь в спальню приоткрыта. Горит свет. Желтый. Скорее всего, свет ночника. Зачем нормальному человек посреди дня включать ночник? Роберта не знала. Она сделала робкий шаг вперед и ощутила, как наполнился подгузник.
«Твою мать, ты обосцалась. Ты обосцалась, как малолетняя сцыкуха. Поздравляю. Что с тобой такое, Роберта? Почему трясутся руки?»
Потому что Спирсы испарились.
- Миссис Спирс? Мистер Спирс? Если вы не хотите меня видеть, так и скажите. Зачем мучить пожилую женщину? Но я ведь могу быть полезной. Подумайте сами. Я работала…
Тени.
Они танцевали на стене за дверью. Это всё, что могла рассмотреть Роберта Канингхем в ту узенькую щель, которую оставили доступной для её любопытства.
«Я буду не я, если не загляну туда. Что я потом расскажу Шейле? Мори Картингсон и Кларе Ди? Что я струсила и ушла обратно? Обгадила подгузник и побежала домой подмываться? Ну уж нет. Не бывать этому. Роберта Канингхем не из сцыкух».
Там рвали тряпки. Она была более чем уверена в этом. Поэтому ткнула палкой в дверь и вошла.
Там рвали тряпки. Две черные собаки на постели, залитой кровью. Они сопели и рычали. Они раздирали на лохмотья кожаную куклу, брызжа слюной и розовой пеной. Роберта знала этих собак. У одной глаза карие, как у миссис Спирс, у другой голубые, как у Бритни. Роберта знала эту тряпку. Кусок лысого скальпа приземлился ей под ноги.
- Я… могу быть… вам…
Роберта уронила палку. В голове помутилось. Она хотела бежать, но куда там. Ноги не двигались. Собаки буравили её пристальным взглядом. Она ощущала его на животе, как луч солнца, сфокусированный линзой увеличительного стекла.
- Кишки, - прорычала собака. – Быстро. Сука.
- Нам нужны твои кишки, - сказала вторая.
15. 05. – 16. 05. 2011.