Многомерность

               
   В один из летних вечеров я засиделся на работе с квартальным финансовым отчетом. Начинало уже смеркаться, когда я наконец вышел из нашего ООО к своему припаркованному у входа в офис «Форд Фокусу». Теплый влажный воздух, пахнувший отработанным бензином, заставил меня чертыхнуться. Придется опять оттирать стекла от пыли и грязных капель воды: поливальные машины, смывая дневную пыль, видимо, с удовольствием забрызгивали мое средство передвижения,
Надо как-то снять с себя накопленную усталость, подумал я, сворачивая в боковую улочку к небольшому ресторану «За  углом». На стоянке отыскалось свободное местечко для «Ф-Ф», и я, пообещав ему скоро вернуться, толчком распахнул входную дверь ресторанчика. Дверь в ответ приветливо звякнула  бронзовым колокольчиком, украшавшим когда-то шею доброй коровушки.    
Небольшой зал был наполовину пуст, и я без труда занял столик у окна,
откуда мой замызганный дружок-драндулет был прекрасно виден. Тихо, ненавязчиво звучала  музыка. Посчитав, что легкая закуска не испортит  аппетита, я заказал норвежскую селедку в соусе «пикан» и графинчик финской водки, рассчитывая последующим бифштексом из мраморной австралийской говядины окончательно улучшить настроение.
Невдалеке,  за сдвинутыми столами, группа молодых  мужчин интеллигентного вида спорила о чем-то –  выкрикивала, заглушая известную песенку «Грустить не надо…»,  малопонятные слова и яростно жестикулировала. Под этот аккомпанемент я прикончил селедку, опорожнил графинчик и, невольно прислушиваясь, наконец-то разобрался в чем дело. Обсуждалась диссертация одного из присутствующих, которого можно было легко вычислить по взлохмаченной шевелюре, сбившемуся набок галстуку и сияющей физиономии. Застолье с каждым тостом все больше входило в ажиотаж, и каждый из спорщиков все громче, до хрипоты, выражал собственное мнение. Разговор крутился вокруг то ли астрофизики, то ли  геометрии  Вселенной, то ли каких-то многомерных величин.
Не знаю почему, может быть, под влиянием графинчика, меня страшно заинтересовала эта тема, далекая от меня, но явно инновационного (как модно выражаться) толка. Поэтому я включил мобильник и пока  разделывался с бифштексом и вторым графинчиком, успел записать горячие выкрики, плавно переехавшие от многомерности Вселенной к  многоплановости и многовариантности российской экономики. Признаюсь, мне было неловко – этакий доморощенный шпион! Но очень хотелось покопаться на досуге в «новинке». К тому же, ничего противоправного я не совершал: диссертация, судя по настроению за столом, была успешно защищена и теперь доступна всему миру. А, как известно, каждый «остепененный» мечтает, чтобы его труды «пошли в народ». Исключение, конечно, составляют секретные проблемы, но тогда их не препарируют  на каждом углу, точнее, «За углом».
Второй графинчик оказал свое волшебное воздействие – я чувствовал прилив сил и не только настоятельную потребность вмешаться в разговор, но и заказать графинчик номер три. Однако тут, как в сказке о Золушке, ресторанные часы пробили полночь, заставив меня расплатиться и распрощаться с шумной компанией, пожелав всем многомерных успехов.
  С трудом втиснувшись в свой «Ф-Ф», я громко сообщил ему, что ни за что на свете не превышу скорость,  дабы не встретиться с инновационной ми…, то есть с полицией, и избежать многомерных неприятностей. И  потихоньку покатил домой, выбирая улицы и улочки пусть подлинней, зато потемней.
  Было три часа ночи, когда я, с трудом найдя замочную скважину, открыл входную дверь и, сообразив снять в прихожей обувь, отправился в свою рабочую комнатку, стараясь не разбудить жену и детей. Ночь я провел бурно. Сперва за мной гонялись участники банкета со столовыми приборами в руках и воплями о многомерности нашей жизни, а я отбивался от них недоеденным бифштексом и стремился улизнуть в окно к родному «Ф-Ф». Затем этот сон растаял и я очутился дома, но и здесь сон оказался не лучше. До самого утра я упрямо измерял трехмерные «просторы» нашей квартирки почему-то портновским метром.   
Проснувшись, я не застал дома никого. Записка жены извещала, что все семейство отправилось на выходные в деревню – к теще на блины. Записка заканчивалась словами: «Приезжай забрать нас и проветри квартиру».
На кухонном столе я нашел еще теплый завтрак и, пользуясь внезапной свободой, сидя в одних трусах, попытался вспомнить, о чем шел спор у моих случайных ресторанных знакомых.  Мысли текли в моей голове праздные и ленивые, наверно из-за необыкновенно вкусных пирожков моей жены – она была великим мастером кулинарных дел. Я еще раз отругал себя за два графинчика, восхитился терпением супруги, тут же подумал, что вчерашние знакомцы непременно назвали бы это качество политкорректностью, и даже плюнул. Но все же включил мобильник с расчетом  разобраться и хоть как-то связно изложить в блокноте все услышанное. Вот что у меня получилось:
  «Гипотеза о многомерности нашего существования во Вселенной не является трудно решаемой  задачей: для этого достаточно всего лишь мысленно представить себе некий вневременный  вектор в виде гипотетической  бесконечной линии, удлиняющейся со скоростью, превышающей космическую скорость расширения Вселенной, и принять ее за итоговую сумму всех измерений, охватывающих глобальную сущность  учтенных,  знаковых и возможных  многомерных направлений, подвластных восприятию нашим сознанием, которые  в итоге  соединяются и  пучкуются, превращаясь в исходную одну точку, служащую началом всех мысленных и немысленных отправлений, соединенных в нечто, уже известное всем нам,  как шаблонное трехмерное измерение. Методом дедукции можно без труда  вывести простую расчетную формулу десятого (конечного) измерения,  основанную на числовых закономерностя х средневекового гения, математика Фибоначчи, общедоступно позволяющую методом обратного исчисления последовательно построить некую  лестницу перехода и реально представить  все ее ступеньки в виде  векторного движения времени в космическом вакууме от конечного (десятого) измерения к уже известному  всем нам  трехмерному, тесно связанному с четвертым временным измерением, позволяющим  понять прошлое человечества и определить с заданной точностью его будущее. Такое толкование гипотезы многомерности позволяет осязаемо и  зримо представить  последовательность перехода от одного к другому,  от простого к сложному, от малого к большому и наоборот, а это и есть грядущая  картина нашего будущего». 
  Именно так, без всяких знаков препинания, то есть на одном дыхании, излагали свои мысли ученые мужи! Я несколько раз перечел свою запись, удивился  стройности и космической глубине содержания, но смысл ее до меня так и не дошел. Голова разламывалась и от мозгового штурма, и от вчерашней борьбы с усталостью. Вытащив из книжного шкафа свою диссертацию и перелистывая ее страницы, я силился заново понять, за что же в свое время получил степень кандидата наук, но тоже не понял. Видимо, время было такое: нужны были кандидаты! Голова шумела, и я, махнув на «науку» рукой, отправился за город.
  Вечерний чай мы пили из самовара, заряженного еловыми шишками, на летней веранде.
Домик у тещи небольшой, но уютный, я люблю здесь бывать: один воздух чего стоит – так и хочется надышаться на всю следующую неделю. А свежее молоко, душистый салат, сдобренный сметанкой! Эх, что и говорить! Только вот летнее время, а теперь еще навеки – никак не могу определить по световому дню, который час. Желая узнать время, я ткнул в мобильник, дисплей загорелся не сразу, я на автомате нажал несколько кнопок и нечаянно оживил диктофон. Представляете, каково это среди послеобеденной истомы внезапно услышать сумбур из выкриков и витиеватых нескончаемых рассуждений на фоне звяканья тарелок и приглушенной музыки!   
- Что это за какофония? – вежливо поинтересовалась теща.
- Это у бати новая заставка, - живо отреагировал сын, а дочка застыла, отодвинув чашку и округлив глаза. Дочь учится на филфаке, поэтому помешана на всяких языковых несуразностях.
- Ой, как прикольно, - выдохнула она, - нет, эта фраза длиной в 100 километров – просто чудо! Дай слова списать!
Я молча положил перед ней блокнот, она прочла вначале про себя, а затем вслух, с выражением, млея от несуразицы, как любитель спиртного от хорошего коньяка. Теща, поджав губы, не проронила ни слова, зато сын, закатив глаза, стонал:
- Абракадабра редкая, мрак! Испортили вечер мальчику. Ой, головка болит! – он у нас такой, пересмешник-весельчак. А пересмешник еще – малая птаха отряда воробьиных, передразнивает других птиц, поэтому мы иногда зовем сына птичкой. 
- А, по-моему, интересно, – неожиданно вступила жена, и я в который раз подивился  ее непредсказуемости. Столько лет вместе, а она для меня всегда загадка – женщина с большой буквы!
- Ну, объясни! – хором произнесли мы, и она в ответ улыбнулась.
- Смотрите, вся эта многомерность в конечном результате превращается в точку. Раньше можно было бы сказать, что это эзопов язык…
- Что? – дочка подалась вперед и с восторгом воскликнула:– Ну, ты даешь!
- Без пяти минут лингвист, а допускаешь сленговые словечки! - засмеялась жена.
- Это не сленг, а социальный диалект, - выкрутилась дочь. – А что за язык такой?
- Это когда говорят иносказаниями, стараясь скрыть истинный смысл.
- Например, - встрял сын, - делаешь комплимент тёлке…. – посмотрев на наши лица, он осекся, но нашелся, – я хотел сказать, тётке! Делаешь ей комплимент, что у нее ножки зажигательные. А это значит – как спички!
Дочь, засмеявшись, отмахнулась от него:
- Ладно тебе, птичка, не отвлекай маму!
- Ну, так вот, - продолжила жена, - вам это ничего не напоминает? Нет? Да поймите же, космогоническое развитие сродни нашей обыденности. Космос, как толкуют эти философы из папиного мобильника, стремится к единоначалию. А у нас не так? Все эти расплодившиеся партии, блоки с разными названиями, вроде бы с разными целями – разве не чистая видимость? Вся эта мнимая многопартийность на самом деле политика власти…
Жена взглянула в блокнот и покачала головой.
- Как там? Да, «пучкуются». Дивное словцо! Но подходит, потому что российская многопартийность с удовольствием пучкуется в точку, то есть в диктат. Диктатор же для отвода глаз кидает толпе мнимые демократические подачки. У народа есть свобода – говори, что угодно. Приветствуется, конечно, пошлятина и похабщина, так сказать, «хлеб и зрелища» для рабов. У диктатора и его приспешников свобода – плюй себе на наши слова и вообще на всех нас с высокой колокольни…
- Прекратить! – теща стукнула кулаком по столу. – Хватит болтать, это я вам не эзоповым, а русским языком говорю.  Больше делать нечего? Вон все грядки сорняком поросли!
Жена умолкла на полуслове,  на помощь ей тут же пришел наш пересмешник:
- Бабушка, не волнуйся! Мама привыкла студиозам вдалбливать, потому излагала так долго. А хотела она сказать кратко, что русского человека создал Бог.
Сын оглядел нас с видом победителя и пояснил:
- А что? Космос же не мог из обезьянки вылезти, его сотворил Бог, а все дела эти, ну, планеты, туманности и т.д. пучкуются. И мы здесь тоже это самое. Недаром говорят, что человек – это Вселенная! – он взглянул на мобильник и тут же закруглился: - Пойду попучкуюсь, а потом, чесслово, все силы брошу на грядки.
- Ага, ночью, - теща не могла сдержать улыбки, внук был ее слабостью. – Иди уж, отдохни, устал, поди, за учебниками корпеть. А остальным повторю, что язык распускается от безделья, от диссертаций этих. Толку от них один пшик. 
При этих словах она метнула на меня сердитый взгляд и грузно поднялась со стула, давая понять, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Я ничего не возразил. Моя теща не «коммуняка» и уж совсем не сталинистка. Зато она обладает прекрасной памятью и помнит, как в свое время – не такое уж и далекое, между прочим – можно было лишиться реальной свободы (порой и  жизни) за треп гораздо невиннее. И еще она ни капли не верит ни в какие демократические преобразования и посулы – только не говорит об этом, твердо зная с детства, что и у стен есть уши…
Да, подумал я, глаза бы мои не видели больше соблазнительных графинчиков! Жена, словно угадав мои мысли, спросила с легкой иронией:
- Ты квартиру проветрил, дорогой?
- Конечно, дорогая! –  в тон ей отрапортовал  я и мысленно прибавил: да бог с ней, с многомерностью этой, тут бы в трехмерности не заплутать и не пропасть!
А вы как думаете?!