Карлуша

Александр Тяпкин-Чурсин
                КАРЛУША
   - Пора отпускать Карлушу на волю, - сказал мужчина, наблюдая, как самец вороны летает по комнате.
   - Пора, - согласилась женщина.
   - Карлуша, иди ко мне, - позвал мужчина птицу.
   Та села ему на плечо.
   Хозяин осторожно взял ворону в руки и прижался носом к чёрному клюву.
   - Прощай, Карлуша.
   И мужчина, открыв окно, выпустил птицу на улицу.
               
   «Наконец-то я свободен!» - радовался Карлуша, махая необычными для вороны крыльями – невероятно большими, почти как у орла.
   Он летел и зорко всматривался в землю, на которой спичечными коробками торчали многоэтажные дома.
   Тут пернатое создание заметило кладбище, где росло множество старых деревьев, испещрённых чернильными пятнами гнёзд. Из этих гнёзд доносилось карканье его сородичей. И Карлуша решительно спустился на территорию вечного покоя.
   Он сидел на утрамбованной земле и с любопытством озирался по сторонам.
   - Почему у тебя такие большие крылья? – телепатически спросила из гнезда одна пожилая ворона, вернее, самец вороны. Вопрос был адресован Карлуше.
   - Я таким родился, - ответил тот.
   - Урод!
   - Ты тоже не красавец, - парировал Карлуша.
   - Да как ты посмел так со мной разговаривать?! Разве ты не знаешь, кто я такой?!
   - Не знаю.
   - Ну так знай! Я – вороний царь.
   - Тогда прошу прощения.
   - Ты должен сказать: «Прошу прощения, ваше величество». Понял?
   - Понял.
   И Карлуша извинился перед царём так, как положено.
   Потом он спросил:
   - Можно мне жить с вами?
   Царь задумался. Затем нехотя сказал:
   - Ладно уж, живи.
   - Спасибо, ваше величество.
   - Только строй своё гнездо сам. Никто тебе помогать не будет.
   - Понял, ваше величество.
   И Карлуша принялся строить себе жилище из тонких веточек, валявшихся там и сям.
   Едва он покончил с этим занятием, как услышал голос царя:
   - Я хочу есть.
   И тут же все вороны покинули деревья. Чёрные птицы, спугнув воробьёв, подлетели к могилам и начали хватать лежавшие там конфеты. Разворачивали они их так: две вороны, сжимавшие в клювах одну конфету, отступали на шаг друг от друга, в результате чего кондитерское изделие освобождалось от фантика и падало на землю. После этого птицы брали клювом обнажённые конфеты и летели с ними к царю.
   - А ты чего сидишь? – грозно сказал тот Карлуше.
   Новый подданный вороньего царства догадался, что от него требуется, и, покинув гнездо, подлетел к одной из могил, на которой стоял прямоугольный белый памятник. На могиле лежали печенье и куриные яйца. Взяв клювом половинку печенья, Карлуша подлетел к гнезду царя и положил её к ногам своего владыки.
   - Ты что, дурак, принёс? – возмутился монарх. – Я ем только одни конфеты. – И он огромной когтистой лапой выбросил печенье к подножию дерева, на котором сидел.
   Делать нечего, пришлось Карлуше лететь за конфетой. Поблизости конфет уже не было, и одну из них он нашёл лишь на краю кладбища.
   - Вот это другое дело, - произнёс царь, когда Карлуша и ещё одна ворона развернули фантик и положили сладкое лакомство перед своим властелином. – А теперь вы все должны пополнить мою казну. – И царь кивнул в сторону соседнего гнезда, наполовину наполненного разными мелкими предметами, которые блестели словно золото и драгоценные камни.
   Чёрные птицы отправились на поиски сокровищ. Карлуша – тоже.
   Вскоре они вернулись. Одни держали в клюве стекляшку, другие – монету, третьи – бусинку. Всё это вороны клали в казну. Карлуша хотел было положить туда найденный им гвоздь – маленький, с широкой шляпкой, очень похожий на гриб, - но царь обрушился на него с ругательствами.
   - Олух! Болван! Идиот! Ты зачем, кретин, притащил сюда этот гвоздь?! Он же не блестит, осёл пустоголовый! Отнеси его туда, откуда взял!
   Тяжело вздохнув, Карлуша отправился к тому месту, где отыскал металлический грибок. К счастью, там ему попался на глаза зелёный осколок бутылки. Карлуша принёс его монарху.
   - Бросай это стекло в казну, - милостиво разрешил царь.
   В это время вороны, у которых появилась свободная минутка, решили подкрепиться. Они опустились на могилы и принялись угощаться печеньем и куриными яйцами. Последние они долбили клювом, через образовавшуюся дырочку извлекая белок и желток.
   Карлуше тоже захотелось есть, но только не то, что поглощали его сородичи.
   Вдруг он заметил неподалёку кривое рябиновое дерево.
   Подлетев к нему и усевшись на тонкой ветке, Карлуша попытался своим  неуклюжим массивным клювом сорвать красную ягоду. Но это у него не получалось, и сбитая рябина каплями крови падала на землю. Наконец ему всё-таки удалось оторвать от кисти один шарик, не уронив его. Однако полакомиться ягодой Карлуше не пришлось.
   - Выплюнь  её немедленно! – послышался возмущённый голос царя.
   Карлуша вынужден был подчиниться.
   - Это – моя рябина, - продолжал монарх. – Прежде чем есть ягоды, ты должен был спросить у меня разрешение. Ясно?
   - Да, ваше величество. Разрешите мне съесть несколько ягод.
   - Разрешу, но только не сегодня.
   - Понял, ваше величество.
   И Карлуша поднялся в воздух, надеясь найти там съедобных крылатых насекомых.
   Он поднимался всё выше и выше, но летающей пищи нигде не было видно.
   К этому времени Карлуша уже находился на головокружительной высоте. Отсюда кладбище казалось размером с одну из книг, которых у его бывших хозяев имелось великое множество.
   Поняв, что воздух не накормит его, Карлуша полетел вниз, к кладбищу.
   Вскоре он начал различать ворон, сидевших на земле. Задрав головы, птицы следили за ним и неодобрительно, осуждающе каркали.
   «Почему они так себя ведут? Ведь я не сделал ничего плохого…» - недоумевал Карлуша.
   Когда он опустился на территорию кладбища, царь сразу же накинулся на него.
   - Ты почему летал на такой большой высоте?
   - Я искал там насекомых, ваше величество.
   - А ты знаешь, что никто из моих подданных не имеет права летать выше, чем летаю я?
   - Не знаю, ваше величество.
   - Это тебя не оправдывает. А за то, что ты посмел подняться на такую большую высоту, ты будешь сурово наказан.
   - Как?
   - А вот так!
   И не успел Карлуша опомниться, как монарх молниеносно выклевал ему оба глаза.