Про пыль, песок, колючки и реку...

Дарья Яшина
Он:

В каменистой пустыне встречались только островки оазисов. Нет, это были не пальмовые рощи. Это были пучки высохших колючек. Редкие кусты, но среди камней и пыли они смотрелись как оазисы. Днем жара и пыль душили этот мир, ночью зверский холод. Он спускался на землю со звезд, дрожащих в черном небе. За десять дней я не видел ничего кроме редких пучков колючек. А тут цветочек пригрелся теплой искоркой костра около камня. Маленький. Хрупкий. Один... Одинокий. Нежный.

Один. Ты видишь? Один. Во всем мире. Сером мире пустыни. Мы приходим в мир в одиночестве и уходим одни. А живем как?

Река была тоже одна. Как цветочек. И никуда она не спешила. Переворачивала огромные валуны, истирая их в песок часов вечности. Русло извивалось среди огромных галечных наносов. Зимой и осенью слабо. Весной и летом клокоча и пенясь, наполняясь энергией и жизнью умирающего снега. Но все это происходило не спеша. Потому что у реки была вечность. А у цветочка 1-2 дня… Но тоже вечности...

Много воды утекло с того времени. Камни поистерлись в песок. Песок в пыль. Я был и там где и пыль и песок, и небо и колючки и река…

Она:

Радужным и прекрасным - таким казался цветочку  окружающий мир.
Мир серой пустыни и редких пучков высохших колючек. И он наслаждался этим контрастным миром, пытаясь вобрать в себя этот дар, этот мир, понять его дыхание. Иногда шел дождь или нападала пыльная буря, но цветочек научился их не боятся, ведь они делали его в разы сильнее и выше, а иногда приносили покой.

Одинокий. Разве можно быть одиноким в пустыне? Песок,  колючки, оазисы, шум тишины. Они наполняли мир, не мешая, но и не давая быть одиноким.

А потом возникла река. Она была сильной и ооочень доброй. И цветочек подумал, что никогда прежде ничего подобного не видел в своей жизни. И в то же время он уже знал эту реку. Он наблюдал осколки этой реки, различал ее отражение во всем, что успел познать прежде. И в тишине дрожащего черного неба и в глубине всепоглощающей жары, и в  спокойствии серых камней и даже в безветрии редких колючек.
Он уже знал эту реку. Ее клокот и сила  не пугала его.

Закрыв на мгновение глаза, вобрав в себя все боли, все обиды, все радости и краски, цветочек шагнул в ее извивающееся клокочущее русло. Он не боялся утонуть. Ведь у цветочка был один-два дня, а в этот срок легко уместить вечность.

И вечность обратилась в бессмертие. Познать его оказалось несложно,  всему виной потребность побеждать.

Много воды утекло с того времени. Камни поистерлись в песок. Песок в пыль. Я был и там где и пыль и песок, и небо и колючки и река. Ибо мир этот во мне. И иногда за грохотом других миров мне удается расслышать его волнительный шорох, его пьянящий  шелест жизни и надежд.


из писем Максима Богатырева (Он) и Дарьи Яшиной (Она)…
И каждый из них ощущал себя цветком и каждый видел цветок в другом…
Апрель 2010, Непал-Тибет