Моими клиентами в последние 20 лет были, в основном, компании из США, Великобритании, Канады, Голландии, Швейцарии, Японии, Китая, Черногории и других стран. А потому вопросы общения, языка в моей юридической практике давно уже стали такими же основными, как и правовые, менеджерские вопросы.
Больше того, со временем я даже открыл для себя одну истину. Как бы хорошо ты ни знал чужой язык, а все равно не будешь знать его так же, как знают иностранные коллеги, для которых этот язык родной. Откроешь порой американский, а еще страшнее – японский контракт и ничего не понимаешь в отдельных его местах. Потому что авторы их и мыслят по-другому, и аргументируют по-другому. У них другой менталитет! И каким бы признанным в мире типовым текстам их документы ни соответствовали, в них обязательно будет что-то такое, что по российским меркам - сущий абсурд…
Иностранные правовые тексты зависят и от того, кто их пишет. Однажды я поинтересовался у коллеги из Сиэтла Билла Робинсона:
- Билл, почему у тебя такие сложные документы? Смотри! Написал, что договор распространяется лишь на оговоренную в нем сделку. Все понятно. Но ты потом на целой странице перечисляешь, на какие другие сделки он не распространяется. Зачем? После чего в конце повторяешь опять, что силу он имеет лишь в отношении этой основной сделки. Смысл? И так ясно, что он не будет иметь силы в отношении других сделок? А вот в этих местах я вообще ничего не понял. О чем речь?
- Э, Анатолий, - важно перебил меня Билл и принялся разъяснять мне что-то про американские судебные прецеденты, где без таких оговорок в договоре кто-то когда-то проиграл какой-то процесс, после чего стал детально объясняет непонятые мною места, да так, что я вообще перестал что-либо понимать…
Помню, слушал тогда его, а сам думал о Джиме Остине, директоре одной из крупнейших в Сиэтле юридических фирм «Karr Tuttle Campbell», которая имела более чем столетнюю историю. Мы тоже дружили с ним и не раз вместе работали. Джим писал свои документы просто и понятно. Так, как пишем их и мы, русские…
Да что там сложные тексты! Порой одна запятая во фразе может изменить до неузнаваемости написанное. Ты читаешь то, что читаешь. А на самом деле все надо понимать наоборот! Я о русских текстах. А если иностранный? Если там запятая?
Есть известная фраза «Казнить нельзя помиловать»? Когда-то исполнитель приговора, получивший эту депешу, оторопел. Где ставить запятую? Если после первого слова, то получалось «Казнить!», а если после второго, то выходило «Помиловать!». И случаи эти не единичны. Однажды, доносит до нас исторический анекдот, Александр III на прошении о помиловании написал «Помиловать нельзя. Сослать в Сибирь», но императрица Мария Федоровна переставила точку в прошении, и получилось «Помиловать. Нельзя сослать в Сибирь»…
Примеров языковой амфиболии, когда от расположения слов или знаков препинания смысл написанного менялся до обратного, не счесть. Даже в художественной литературе. Есть интересный пушкинский пример амфиболии. Как написал Александр Сергеевич? «Брега Арагвы и Куры узрели русские шатры»? Так кто кого узрел? Брега - шатры? Или шатры - брега? Тонкость, однако…
Язык – это язык. И для того, чтобы полностью погрузиться в него, понять весь его смысл, мало знать несколько тысяч иностранных слов и сносно говорить «по-ихнему»…
Это осознание пришло ко мне быстро, а потому под рукой я всегда имел пару хороших переводчиков. Но… работа с ними не проста... Они - люди своеобразные, преисполненные чувством собственного достоинства, а потому не терпящие вмешательства в их работу со стороны специалистов, для которых, собственно, и переводят... Они - люди обидчивые, болезненно воспринимающие малейшую нашу, специалистов, критику... А если это помножить еще и на то, что они не всегда понимают тонкостей юриспруденции, бизнеса, менеджмента, технических вопросов, то... результат может вылиться в очень и очень непростое что-то... Потому я и внимательно слежу, общаясь с иностранцами через переводчиков, за тем, все ли переведено так, как сказал. Потому что они зачастую переводят не то, что произнесено тобою, а лишь смысл сказанного, в то время, как ты, выстраивая фразы, хочешь что-то в них подчеркнуть, выделить, уточнить или наоборот - скрыть или на время припрятать от внимания собеседника…
Как-то мне, руководившему в 90-х юридической фирмой на Сахалине, пришлось работать с милой женщиной-переводчиком Елизаветой Белоноговой. Она была великолепным, преданным делу человеком и неплохо для того времени - для начала перестройки - знала английский. Но раз за разом в офисе разражалась гроза из-за отчебучиваемых ею штучек...
Помнится одна – с тайваньскими инвесторами, которые хотели открыть в России СП*.
Мы расположились за столом переговоров, обменялись визитками и принялись обсуждать то, что предстояло сделать, как вдруг зазвонил телефон, и я отошел в сторону, чтобы ответить. А вернувшись, обнаружил, что Лиза оживленно беседует о чем-то с тайваньцами, что по установленным в фирме правилам было недопустимым.
Увидев грозный мой взгляд, она весело успокоила.
- Не переживайте, Анатолий Тимофеевич, это мы так... Спрашивали о Вас, о фирме… Никаких секретов...
Ну, да...
Женщине просто захотелось поговорить... Особенно такой жизнерадостной, как Лиза... Ее бесполезно было подчинить правилам фирмы, правилам переговоров…
- На чем остановились? – перебил ее я.
Лизавета заглянула в блокнот, где записывала то, что переводила.
- Они спрашивали, как будут оцениваться вложенные ими в совместное предприятие морские суда? По их оценке? Или по российской?
Лизу можно было пристрелить, но и на том свете она никогда не перевела бы от первого лица... Она и там пересказала бы так, как сейчас... Но я промолчал, не желая устраивать сцен перед тайваньцами, и ответил.
- Это будет зависеть от того, уважаемые господа, как вы договоритесь с российским партнером… Если он примет вашу оценку судов, все будет нормально, а если «нет», то вы с ним наймете солидное агентство, которое и произведет независимую оценку вкладываемого в СП…
Лизавета перевела.
Тайваньцы – а их было трое – закивали, после чего один из них спросил у меня что-то о флагах морских судов.
- Они спрашивают... - начала переводить Лиза…
Я остановил ее и, улыбнувшись, чтобы гости не поняли моего раздражения, произнес.
- Я тебе сколько раз говорил, чтобы не переводила от третьего лица?! Уже второй раз "они спрашивают"! Не "они спрашивают", а четко то, что он спросил у меня! – моя улыбка расползлась до ушей, на что гости, не понимая ничего из мною произнесенного, радостно закивали.
Лиза на секунду оторопела, но тут же поправилась.
- Мистер Косенко, надо ли будет менять тайваньские флаги наших судов, которые мы хотим вложить в совместное предприятие? Имеем в виду, на российские флаги?
Я взглянул на нее.
- Вот так и дальше Лизонька! Ничего от себя! Теперь ответ для них… Вопрос о флагах непростой и вам, господа, придется его специально обсуждать с российским партнером. Дело в том, что «национальность судна» определяется его флагом…
Лизавета перевела.
- Если ы вкладываете суда в СП, то теряете право собственности на них, - продолжил я. - Они станут собственностью совместного предприятия. Российского. Так что сменится как бы и «национальность» имущества. Согласится ли ваш партнер на то, чтобы уже российские, по сути, суда плавали под флагом Тайваня? Непростой вопрос…
Лизавета перевела.
Выслушав это, тайваньцы принялись обсуждать что-то между собой на своем, не помню уже - китайском или тайваньком языке, затем один из них обратился ко мне.
- Мистер Косенко, а не согласились бы Вы – как наш поверенный - вести все наши дела при создании и запуске такого совместного предприятия?
Ради этого мы, собственно, и собрались, а потому я подтвердил, что готов взяться за их заказ, если оговорим все его детали и сойдемся в вопросе оплаты моих работ.
- А какая у Вас почасовая ставка обслуживания клиентов? – спросил главный тайванец.
Я ответил.
Тайваньцы переглянулись.
Вопрос об оплате работ был кульминационной частью всех переговоров. Можно часами обсуждать обстоятельства дела, но потом споткнуться о цену сервисов и потерять заказ.
- Мы не настолько богаты, - начал первым торг главный тайванец, забыв о том, что стоимость вкладываемых ими в совместное предприятие судов превышала несколько миллионов долларов. – Не могли бы Вы снизить свою ставку?
Я улыбнулся и покачал головой.
- К сожалению, нет. Я загружен заказами тех, кто принимает такую ставку.
Лиза перевела.
Тайваньцы опять переглянулись и принялись опять что-то обсуждать.
- А не могли бы мы договориться о какой-то другой форме расчетов? Например, о твердой сумме платежа за выполненную работу?
Я их понимал, но вздохнул и покачал головой.
- Сожалею, нет…
Лиза перевела.
Надо было пояснить свою несговорчивость, и я продолжил.
– Дело в том, что я работаю на такой ставке с крупнейшими компаниями мира, такими как «Шелл», «Эксон», «Амоко», «Иточу», «Марубени»... Почему я должен снижать ставку, заработанную своей практикой?!
Но Лиза почему-то молчала, не переводила.
Я повернулся к ней.
- Лиза?
- Анатолий Тимофеевич, а я им уже рассказывала это, - ответила откровенная в своей
простоте Лиза.
- Что?
- То, что Вы ведете дела этих компаний…
Я оторопел.
- Зачем?
Лизавета не сводила с меня невинных своих глаз.
- А что, нельзя было? Когда Вы отходили от стола, я и рассказала про это им…
Я вздохнул.
- Переводи! Потом обсудим…
Лизавета перевела упавшим голосом сказанное мною.
Тайваньцы минуту посовещались и объявили, что принимают мое условие.
Оставшись один, я вызвал из приемной секретаря и поручил ей собрать всех работников фирмы.
Мы часто проводили внезапные микро-собрания, чтобы обсудить что-то важное, неожиданное.
Через несколько минут три десятка работников фирмы были в сборе.
Я окинул собравшихся взглядом.
- У нас ЧП**…
Все настороженно повернули ко мне лица.
Сидевший рядом со мной юрист Олег Великоредчанин нарушил возникшую паузу.
- Что произошло, Анатолий Тимофеевич?
- А вот что, - ответил я. – Сколько ни вдалбливаем переводчикам, что они могут переводить на переговорах лишь то, что говорим мы, юристы, до них это не доходит! Сегодня шли переговоры с тайваньцами. Вышли на договор об их обслуживании. Уткнулись в вопрос оплаты. Стали торговаться. Я стоял на своем. А когда увидел, что в обоснование наших ставок надо привести какой-то серьезный аргумент, сослался на то, что мы на этих ставках ведем дела крупнейших компаний мира. И перечислил их. Но Лизавета Дмитриевна переводить это не стала. Оказывается, уже все выложила им о нас, когда я отходил на несколько минут от стола... Кто Вас за язык тянул, Елизавета Дмитриевна? – на людях я ко всем обращался на «вы» и лишь наедине с самыми доверенными лицами, в число которых входила и Лиза, мог перейти на «ты».
Сидевшая в окружении коллег Лиза вспыхнула.
- А что тут такого, Анатолий Тимофеевич?! Я не соврала! Вы два с половиной года ведете уже дела «Шелла»! Это же плюс нам!
- Плюс! – перебил ее я. – Но это мое дело, когда объявить о нем! А Ваше дело – перевести то и только то, что я говорю! Я это до конца переговоров держал, чтобы козырнуть при торге! А Вы засветили козырь! Не могли помолчать две минуты, когда я отошел от стола?! Еще раз повторится – уволю! Предупреждаю в последний раз Вас, а в вашем лице остальных переводчиков! Вы – никто на переговорах! Вы просто ретрансляторы – в переводе на другой язык - наших, юристов, фраз! Слово в слово! А не как сегодня! Опять то же самое?!
Я оглядел всех.
- Что ни говорю, она переводит не дословно, а пересказывает общий смысл сказанного!
Сидевшая у стены Светлана Петриченко, еще один наш переводчик, подняла руку.
- Можно, Анатолий Тимофеевич?
Я кивнул.
- Что у Вас?
Светлана - молодая особа, недавно принятая к нам в фирму, гордая штучка со своенравным характером, великолепно знавшая язык, но не обкатанная еще мною в переговорах - встала, бросила неприязненный взгляд на Лизавету.
- Мы не раз обсуждали уже с Елизаветой Дмитриевной это. И я удивлена, почему из-за нее мы, переводчики, должны выслушивать такое! Можете поверить, мы переводим все дословно, когда участвуем в переговорах.
Услышав это, Лиза завелась.
- А я что, неправильно перевожу?!
- Неправильно! – перебила ее Светлана. – Вы действительно «пересказываете», а не переводите! А надо не просто слово в слово переводить, а даже интонацию копировать, выдерживать паузы там, где делает их говорящий! А Вы… – она улыбнулась. – Я понимаю, почему это у Вас. Чтобы так переводить, надо свободно владеть языком…
- Да кто ты такая, чтобы учить меня?! – возмутилась Лиза.
Я похлопал ладонью по столу.
- Брейк! Женские разборки оставляем «на потом»… Итак... Больше повторять не буду! Услышу еще раз то, что несете – разгоню!
Совещание закончилось и не без результата...
Лизавета исправилась. Но я все чаще стал привлекать к переговорам Светлану, которая знала английский язык лучше.
Прошло время...
Однажды я получил пригласительный билет на презентацию начавшей работать на Сахалине американской компании «Амоко»***, которая тоже стала нашим клиентом.
Билет был на две персоны.
- С кем пойдете, Анатолий Тимофеевич? – спросила передавшая мне пригласительный билет секретарь приемной. – С супругой?
- Почему с супругой? – удивился я. – Не на отдых идем! Презентации – это работа. Там столько нужных людей будет! Знакомиться надо, переговариваться… Светлана пойдет. Передайте ей!
Наконец, день презентации настал, и я, закончив пораньше работу, пригласил к себе переводчицу.
- Светлана, заканчивайте все на сегодня. В семь вечера мы с Вами должны быть на презентации «Амоко». Форма одежды – строгая. Хватит два часа на сборы?
- Конечно, Анатолий Тимофеевич.
На том и расстались.
В семь вечера я был в банкетном зале «Сахалинского бизнес центра», полном руководителями компаний и разных ведомств. Переговариваясь с ними, я раз за разом поглядывал вокруг, пытаясь отыскать Светлану. И вдруг увидел ее, зашедшую в зал под руку с каким-то молодым человеком. Оставив тех, с кем беседовал, направился к ней.
- Анатолий Тимофеевич, знакомьтесь! Мой муж! – радостно представила она спутника.
Я оторопело окинул их взглядом и пожал руку ее супруга.
Черти что творилось на этом свете! Сказал ей быть здесь, чтоб вместе работать! А она явилась с мужем! И что теперь делать?! Ее мужа за нами водить?!
- Рад знакомству! – улыбнулся я, обратившись к ее супругу. – Отдыхайте! Но не обессудьте, если время от времени буду забирать вашу Светлану для переговоров!
Парень расплылся в улыбке.
- О чем речь! Дело есть дело…
- Да, - ответил я, скрывая раздражение, и отошел от них.
Вечер прошел скомкано. Я бродил между гостями, общаясь, в основном, с россиянами. Английского я тогда – трижды изучавший немецкий - не знал. А потому к иностранцам не подходил.
Светлана с мужем то появлялась в толпе приглашенных на презентацию гостей, то исчезала куда-то. Впрочем, настроения отдирать ее от супруга уже не было…
Так безрезультатно и закончилось то маленькое, но значимое для меня событие. Пообщавшись еще какое-то время со знакомыми, я отправился домой.
Утром следующего дня, придя на работу, я обнаружил в своей приемной помощницу Представителя «Амоко» на Сахалине Марину.
- Анатолий Тимофеевич, можно к Вам на минутку?
- Конечно, Марина! Проходите! – ответил я.
Мы прошли в мой кабинет, и я пригласил ее за стол переговоров.
– С чем пожаловали?
Марина улыбнулась.
- Да по поручению шефа… Он просит Вас поговорить с Вашей переводчицей Светланой…
Я удивленно посмотрел на нее.
- А что стряслось?
Марина вздохнула.
- Она вчера всю презентацию терроризировала его. Раз за разом подходила к нему с мужем своим, беседовала на всякие темы… Ему ведь надо было с людьми общаться, которых пригласил! А они толпились возле него, дожидаясь, когда закончатся его беседы со Светланы…
- Какие беседы?
- Да ерунда всякая, Анатолий Тимофеевич! О том, где она училась, что слышала об Америке, какой у нее хороший, как специалист, муж… Вы же знаете, шефа нашего, он человек деликатный, а потому не мог грубо осадить ее. Но сегодня просил провести с ней разъяснительную работу… Так нельзя…
Я слушал все это, не веря своим ушам.
- Ужас какой!
Она засмеялась.
- Да… А в конце презентации она вообще подошла к нему и стала проситься на работу…
- Какую работу?!
- Ну, к нам… Мол, она великолепно знает язык, и хотела бы, если есть такая возможность, работать в нашей компании…
Потолок кабинета просел, потом вернулся на свое место…
Мы с Мариной были давними знакомыми, а потому я не боялся быть с нею откровенным.
- Марина, передайте шефу мои извинения. И объясните, что мы тут серьезные ребята и никакого отношения к выходке этой молодой особы не имеет. А мы меры примем! И самые жесткие!
- Не надо никаких наказаний! Пожалуйста, - всполошилась девушка. – Просто поговорите с ней, чтоб голову на плечах имела…
Я вздохнул.
- Марина… Мы разберемся…
Проводив ее, я распорядился собрать всех у меня.
Народ собрался в течение нескольких минут.
Все настороженно ждали, что я сообщу в очередной раз.
Я оглядел я собравшихся.
– Снова ЧП у нас… Светлана, объясните, пожалуйста, нам, почему вчера пришли на презентацию с мужем?
Не ожидавшая такого оборота переводчица, удивленно пожала плечами.
- А что тут такого? В рабочее время на рабочем месте я без мужа. А это банкет был… Почему я и туда должна идти одна?! Мы всегда на такие мероприятия ходим вместе…
- Встаньте, когда с Вами говорят! – остановил я ее.
Собравшиеся переглянулись.
Светлана встала и с вызовом посмотрела на меня.
Я выдержал паузу.
- Продолжайте…
Она обиженно пожала плечами.
- Я все сказала…
- Тогда я скажу. И не столько для Вас, сколько для остальных, чтобы учились на ваших ошибках… Во-первых, - презентация фирмы - не банкет... Это первая ваша ошибка... Во-вторых, - пригласительный билет был на две персоны, а не три. И Вы должны были подумать о том, что, явившись с мужем, ставите нашу фирму в смешное положение. Не удивлюсь, если в офисе «Амоко» обратили на это внимание. Это вторая ваша ошибка… В-третьих, - придя туда с ним, Вы лишили меня возможности знакомиться и вести переговоры с иностранцами, которые нам нужны как клиенты... Это третья ваша ошибка…
- Почему?! Я готова была помогать Вам! Но Вы обиделись, я же видела, и перестали обращать на меня внимание!
Я посмотрел на нее: она не понимала, о чем шла речь…
- Четвертая ваша ошибка в том, что не я должен был там обращать внимание на Вас, а Вы должны были быть при мне... И последнее… Почему Вы вчера неоднократно подходили к Представителю «Амоко» без меня?!
Она замешкалась.
- Ну, просто… поговорить…
- О чем?
Народ зашевелился…
- Ну… - она не могла понять, что ответить.
- Так о чем, Света? – повторил вопрос я.
Она раздраженно пожала плечами.
- Спросила, как ему Сахалин, как Россия?
- А еще? – настойчиво загонял я ее в угол.
- Поговорили об Америке…
- Вы там были? – удивленно посмотрел на нее я.
- Нет…
- А что тогда Вы могли рассказать ему о ней? Американцу?
- Да ничего! Просто поговорили об американских писателях, которых я читала… Об американском кино…
- Ааа… - изобразил понимание я. – Презентация одной из крупнейших в мире нефтяных фирм была организована как раз для того, чтобы ее представитель обсуждал с Вами американское кино?!
Сразу несколько сидевших прыснули…
- Ну, а еще о чем Вы говорили с ним? – поинтересовался я.
Светлана смотрела на меня уже с нескрываемой неприязнью.
Ответил таким же взглядом ей и я.
- Светлана, а как Вы могли – переводчик приглашенного на это мероприятие руководителя – не просто раз за разом отвлекать главу презентуемой фирмы от запланированных им дел, а еще и навязывать ему себя?!
- То есть? – испуганно подала голос она.
- Вы просились к ним на работу? – проговорил я.
Светлана отвела от меня взгляд.
- Повторяю вопрос… Вы просились к нему на работу? .
- Да… - резко провернулась ко мне она. - А что тут такого?!
Все сидевшие за столом переговоров юристы как по команде подняли головы.
- Анатолий Тимофеевич, это что за чушь?! Так и было?! – подала голос одна из ведущих юристов фирмы Татьяна Бабакова.
Я остановил ее жестом.
- Светлана! Вы понимаете, что дальше работать у нас не можете?
Мы посмотрели друг на друга.
- Это Ваш последний рабочий день здесь. Мы Вам его оплатим. А потому прошу сейчас же покинуть офис и больше в него не возвращаться!
Все – кроме Лизаветы - удивленно посмотрели на меня. Лиза же смотрела на меня восторженными глазами. Она была счастлива…
Светлана резко отодвинула стоявший перед нею стул и вышла из кабинета…
Распустив людей, я пригласил к себе своего помощника Алексея Якомаскина.
- Леша. Подготовь письмо в «Амоко», что Светлана у нас больше не работает и не вправе представлять нашу фирму в контактах с другими организациями.
- Зачем? – удивился он.
- А это покажет им, что мы - серьезная фирма. И раз сообщаем, что домогавшийся их работник уволен, значит – было за что. Как я могу еще дать им сигнал, что мы не шарашка?!
Он улыбнулся.
- Хотите мое мнение?
Я кивнул.
- Все правильно… Но держитесь за Лизу… Хоть она и простой учительницей английского была, и язык не очень знает, зато не продаст… А английский… - он улыбнулся, - Да поймут ее иностранцы все равно… Куда им деваться! Им Сахалин нужен, а не переводчики…
___
* СП - совместное предприятие
** ЧП – чрезвычайное происшествие
*** В настоящее время компания «Amoco» (American Oil Company) слилась с компанией «BP» (British Petroleum) в третью по величине нефтяную компанию мира «BP Amoco»