или профессия: контрохотник
Дневник Смита-48
«16» мая 2011.
– Смит, для чего нужна «жизнь» вооруженному филологу-одиночке?
– У мужчины, выбравшего профессию Егеря, должно быть действительное желание без остатка отдать себя лесу, жить в лесу по военно-политическим основаниям-мотивам. В глухой тайге ты – смершевец, то есть арийский авангард, антидиверсионный (антибандитский) взвод в единственном числе. Жизнь в лесу «завязана» и на выжидании, и на стремительности, и на готовности к встрече один-на-один (герой и стая) и, самое главное, на желании вести свою собственную, милитаризованную, интеллектуальную игру в «шиловичских» массивах. Классический пример: «В августе сорок четвертого...». Уходя ночной пармой... Рейнджер! Ты обязан пройти тайгу, чтобы исполнить приговор.
Приходится работать с вооруженным зверьем. Но всегда есть возможность ответить ублюдку – даже за периметром. По негласным законам антипартизанской войны на добирание браконьера-подранка (или повстанца) дается день, не считая дня ранения – исключительно по соображениям Гуманизма: хороший браконьер (поджигатель) – добитый браконьер. И чем быстрее это произойдет – тем лучше для подранка (и для Страсбурга). Вторжение в соседние заповедники разрешается.
Сегодня по «жизни», текстам, да и по тайге, гуляет сама сатана. Сегодня смерть притаилась не только в зарослях. Вооруженному текстологу-одиночке «жизнь» нужна, чтобы увидеть ландшафты, повстречаться с Красавицей-метафорой и, наконец, объявить Идеализм металла, выточив формулы-текста белого героя, дьявольские методы контрохоты за Сатаной. Ангел лесного ада – дьявол войны. Шикарные тексты, моя небесная собеседница, – это от холодной Методики, физики, интеллектуальной грамматологии.
– Чтобы ты хотел сказать о перспективах, Джон?
– Нацменские войны и теории изжили себя, но подоплеку мало кто видит. Наступило время мусорских градаций. Венский обмен, бронированные лифчики, бронированные трусы, все какая-то чушь, мир захвачен островитянами в колготках. Вся история – это одна большая провокация, вражеский текст, провоцирующий убийства белых белыми. Стартовая страница не «та» – соответственно вот уже две тысячи лет. В последней Metal-битве семиты объединились с одной из ветвей белого человека, имел место баскервиль-проект, сговор между австрийскими жертвами (жертвами Австрийца), гуронами и англо-американскими плутократами. И, конечно же, получилась гигантская юде-диверсия, бойня, – а все ради чего? Ради физического уничтожения русских – ангелов Северной Европы, северного полушария. Для отвода глаз были предприняты и некоторые другие шаги, например, по частичной самоликвидации.
С другой стороны, солидарности арийских людей ни «до», ни «после» я тоже не наблюдаю. Пассив в чистом виде. На мой взгляд, следует создавать новую расу, «прямо сейчас, на ходу» – на новых основаниях (анклавах) и на жесткой информации. На Драконовых, Скалистых, Уральских горах, на Побережье Северного океана – это неважно. Нужна новая твердая раса – более резкая и хладнокровная, стильная и дерзкая, более адекватная на чумоватые угрозы группировки надзорщиков.
Через сузем контрохотника гонит жестокая необходимость. Дело в том, что тебя убьют только за то, что ты здесь, даже если ты добрый парень. Полный лес всяких придурков, придурков с автоматами. Полный лес вьетконговских лазутчиков-спидоносцев. Это их мечта, и они перерезают нам горло или крылья. Вся наша жизнь – это один огромный Индокитай, вьетконговская ловушка. Со времен Вьетнама ничего не изменилось, но я всегда был зеленым беретом, лесным фронтовиком. Охотник-загонщик каждую минуту изучает местность в пределах выстрела.
– Что такое «Дневники Смита», если кратко, емко и лаконично?
– Метафизика романтической школы.
– Что ты слушал сегодня утром, готовя себя и оружие?
– Северо-европейский электрон и технотрон. Ранний Deep Purple.
– Чтобы ты хотел сказать будущим метафизикам (филологам)?
– Ищите в текстах силу и перспективу, все время работайте над собой.
– Так кто же ты, Смит? Классический решительный человек в темном суземе? «Утром подберут» (!) – Сталкер. Mr. White из «Бешеных псов», патрулирующий критические местности с нелегальной пушкой? Ангел лесного ада с черным егерским обрезом? Или, все-таки, тяжело вооруженный арийский грамматолог на Побережье... А чтобы ты хотел сказать на прощание?
– Все вторичное неважно, важно, что ты сейчас во Вьетнаме. Сегодня, кстати, сильный порывистый ветер на побережье, я вижу принцессу, – здесь, на волнах, твой лик, твою фигуру, и я весьма оживлен! Вся моя жизнь, дикая Ницшеанка, ради танцевального серфинга со встроенным лезвием, парада светловолосых, ради мечты-любви и метафоры.