Ночь, женщина, вино и хлеб.
(рассказ с продолжением)
И снова седая ночь,
И только ей доверяю я.
Знаешь седая ночь,
Ты все мои тайны.
Но даже и ты помочь,
Не можешь, и темнота твоя.
Мне одному совсем,
Совсем ни к чему.
"Ласковый май"
Он и Лиза оказались на окраине какого-то городка. Вечерело и хотелось есть. К тому же оба чувствовали себя довольно уставшими. Нервы тоже были на пределе и они в основном молчали дабы не «свалиться» в какую-нибудь никому не нужную ссору из ничего.
Место где они находились представляло некую площадку расположенную за городом. Площадка была огорожена каким-то «жидким» заборчиком и представляла собой нечто среднее между большой оптовой базой и стоянкой большегрузных автомобилей. Вокруг там и тут стояли многочисленные фуры и размещались серые и невзрачные здания складов двери которых были увешанные замками различной величины. Почти посредине этой оптовой базы стояло старое кирпичное здание на фасаде которого размещалась выцветшая надпись "Кафе".
Он и Лиза ощущали чувство голода. Увидев покосившуюся надпись «Кафе» и двери в которые изредка входили и выходили люди они обрадовались что в такой довольно поздний час, а время было уже после девяти часов вечера, кафе продолжает работать и возможно сегодня им удастся быстро и без проблем утолить голод. С этими мыслями они направились к дверям. Помещение кафе оказалось довольно запущенным, но кухня работала и на прилавке стояли пара видов блюд. Лиза села за один из столиков стоящих в глубине комнаты. Он подошел к прилавку выбрал из имеющегося ассортимента наиболее понравившиеся блюда, расплатился и поставил на их столик.
Что будем делать с ночлегом, - спорила она пережевывая ужин. Ты ешь, сначала поужинаем потом будем разбираться. Есть два варианта, поискать ночлег здесь или ехать в центр города и искать там. Раз мы уж здесь, то начнем с первого, - ответил нехотя он. Он не любил когда торопят события. «Всему свое время», - думал он, поглощая пищу. Пища оказалась сносной и порции были довольно большими, все таки кафе то для водил. А "водилы" любят поесть. Насытившись он молча встал и подошел к стойке где сидела кассирша. Извините пожалуйста, мы тут у вас впервые, время уже позднее не подскажите как нам решить проблему с ночлегом, есть возможность как-то устроиться до утра прямо здесь или лучше ехать в центр и искать что-то там, - спросил он. Можете поступить и так и так. Поедите в центр, а это достаточно далеко, найти дешевое жилье ночью будет сложно, да и милицейские патрули могут заинтересоваться. У меня же есть жилье здесь.
Видите, - и она показала рукой в сторону окна, - здание - оно заброшенное, но на первом этаже есть несколько комнат. Я дам вам ключ от одной из них, но предупреждаю сразу удобств и тем более комфорта никакого. Там на этаже в конце коридора есть общая кухня, там газовая плита и холодная вода. В комнате есть кое-какая посуда, в общем разберетесь сами. И еще постельных принадлежностей практически никаких, есть матрац и подушка. Туалет тоже в коридоре. Если согласны, берите ключ, стоить будет..., - и она назвала весьма скромную сумму. Денег у него с Лизой было прямо скажем немного и вообще рассчитывая на худший вариант они думали что проведут эту ночь где-нибудь на вокзале. Провести ночь в отдельной комнате пусть даже весьма скромной их вполне устраивало и он сразу согласился. Получив ключ и расплатившись он подошел к сидящей за столиком Лизе и коротко сказал: Пошли, есть вариант.
Они вышли из кафе и направились к заброшенному зданию. Их будущее убежище имело весьма непривлекательный внешний вид. Здание было кирпичным, сильно обшарпанным и имело нежилой вид. На верхних этажах окна были выбиты. Они зашли во внутрь. Там был темный коридор и двери нескольких комнат. Они нашли свою, он вставил ключ в замочную скважину и дверь открылась. Комната была небольшой. Из «мебели» был топчан сделанный из трех деревянных ящиков. Стол такой же ящик и какой-то покосившийся шкаф в котором они нашли свернутый матрац, подушку и на верхней полке немного посуды. Сверху на шкафу виднелся большой таз. Дверь изнутри можно было закрыть для большей надежности с помощью палки которая продевалась сквозь ручки. Ну что устраиваемся, - спросил он. Лиза молча кивнула. Давай ты тут располагайся а я пойду поищу кухню, поставлю чайник и помою посуду. Слушай, - снова спросил он, у нас чего-нибудь закусить найдется, - а то ночь длинная вдруг захочется выпить.
Она снова молча кивнула. Он взял чайник, немного посуды и пошел в конец коридора искать кухню. Кухня нашлась быстро. Он зажег газ, поставил чайник и принялся мыть посуду. Он знал, что у них были кое-какие вещи и съестное с собой на всякий случай. Из подходящих в данном случае вещей был большой кусок материи который можно было использовать в качестве простыни. Чайник закипел, посуда была помыта, насколько ее можно было вымыть холодной водой. Забрав все он вернулся в комнату. Лиза к этому времени «застелила постель» если это можно так сказать. Света не было поэтому в комнате был полумрак, только лунный свет пробивался сквозь пыльное оконное стекло. Отвернись, не смотри на меня, - сказала она.
Он сначала было отвернулся, но потом передумал и продолжал на нее смотреть сидя на «кровати». Она сначала не заметила что он смотрит на нее и начала раздеваться. Подобрав подол юбки она стянула ее через голову, потом начала снимать темные колготки и наконец взялась за трусики. Взглянув на него она увидела что он наблюдает за ней.
Я же просила тебя не смотреть на меня, мне стыдно, - сказала она.
Мне хочется, - ответил он.
Ну как знаешь, - сказала она и стянула трусы по ногам. Он видел в тусклом свете окна ее полные белые ноги и такую же задницу и он находил что ему нравится на это смотреть. За весь день это было единственное что ему понравилось из всего увиденного.
Он прилег и она следом «нырнула» к нему. В ту ночь она прямо таки «изнасиловала» его. Он был немного уставшим поэтому принял позицию снизу. Она наоборот «неистовствовала» и все сделала сама. Она делала все что хотела делать, если что-то не получалась она быстро исправляла это положение вещей. Все получилось хорошо и когда он после всего поднялся с постели он чувствовал себя намного лучше чем до того. Она наверное все-таки немного устала и через некоторое время уснула засопев носом.
Он много раз пытался размышлять о «таинственности» ночи и каждый раз ни к чему определенному не приходил. Вот и этот раз он проснулся где-то посреди ночи и стал размышлять о чем-то что приходило в голову. «Почему я последнее время так люблю ночь?» - спросил он сам себя. И тут внезапно в голове всплыла некая ясность и он понял что ночь это время между вечером одного дня и утром другого. Мысль была настолько простой что он не понимал почему он не осознавал ее раньше. Ночь это время когда один день УЖЕ закончился со всеми своими заботами и ушел в прошлое, а новый день ЕЩЕ не начался и новые заботы еще не начались. Ночь для него означала, что он был вот сейчас в этой комнате и здесь со своей женщиной и она была рядом и посапывала во сне. Ясность этой мысли почти «ослепила» его своим светом простоты. Он продолжал лежать вместе с Лизой. Лиза к тому времени похоже тоже уже не спала, она скорее всего дремала иногда отвечая на фразы его монолога неясными подтверждающими звуками.
Он ей говорил о «таинственности» ночи и что он видит символизм этой ночи, в том что вот они здесь и он любит ее и надеется что она также любит его, прошлое уже прошло, будущее еще не наступило, на столе стоит вино и лежит кусок хлеба... Наверное это и есть счастье. Ночь, женщина, вино.
Лиза (продолжение).
Он и Лиза сидели на скамейке в каком-то маленьком скверике в центре города. Был уже вечер. Скамейка на которой они сидели стояла как-бы в центре аллеи которая в свою очередь представляла плавный лестничный спуск. Лестница шла от верхней площадки скверика и кончалась у проезжей части улицы по которой то и дело туда-сюда сновали машины. Они сидели и не то переругивались, не то спорили.
Атмосфера их разговора была раскалена. Несмотря на то что они нашли этот «перевернутый» город, даже названия которого он толком не знал и этот город оказался N-ск, он за весь сегодняшний день так и не смог найти тот дом где он по его смутным воспоминаниям жил и где был тот самый плакат. Он даже нашел то самое милицейское отделение, где провел часть ночи, когда его задержали на улице, но найти тот дом так и не удалось. Она устала от его поисков и ее вдруг «понесло»:
Ну, вот где ты был вчера целых два часа? Ты так мне и не сказал, - возмущенно спросила она. Я был в каком-то тоннеле и там встретил сам себя, - ответил он. Она настолько была удивлена его ответом, что даже на время лишилась дара речи. Когда она пришла в себя она прямо таки кипела от негодования. Что? Да, у тебя что совсем крыша поехала? - продолжала она чуть ли не срываясь на крик Какой тоннель? Да ты наверное там пил втихую от меня. А потом никак не мог прийти в себя, - продолжала она свои нападки.
Рассказываешь мне сказки про какой-то дурацкий плакат. Обещаешь "домик на море" и "райскую жизнь", а в итоге что? Прошло столько времени и ничего! Понимаешь ничего! Проходят лучшие годы моей жизни! Мне надоело ждать и слушать твои бредни. Я ухожу, если хочешь продолжай поиски своей сказки, но уже без меня. Все кончено. Я иду сейчас на вокзал и уезжаю домой. Через час идет поезд, а утром я уже буду дома. Все пока.
Ты едешь со мной? - спросила она поднявшись со скамейки. Он молчал. Она постояла около минуты ожидая его ответа. Затем не дождавшись резко повернулась и пошла прочь.
Она ушла, он остался сидеть на скамейке. После ее ухода им овладело какое-то особо острое чувство одиночества и потерянности. Он сидел в оцепенении и думал, что вот так всегда плохое приходит неожиданно хотя его внутренне и ожидаешь. Он думал что с Лизой он проведет остаток своей жизни и был уверен в ней как в самом себе и вот тебе раз.
Он вспомнил, что с Лизой он познакомился случайно. Он заинтересовал ее своим рассказом о «перевернутом» городе и мечтой тихой и уютной жизни в каком-нибудь приморском городе или поселке. Она поверила ему и они подружились. Характер у Лизы был спокойный даже тихий. Правда она не очень любила готовить и заниматься всякими домашними делами, но это его мало заботило так как вместе они почти не жили, а только встречались. Когда он говорил ей об этом она соглашалась и как она говорили, что она не очень «домовитая». Когда она была свободна от работы, то она либо бесцельно где-то гуляла, либо сидела дома и читала книги. Лиза редко проявляла какой-то особый интерес к чему-либо, хотя он не раз замечал ее оживление когда разговор заходил о мужчинах и о величине их мужского достойнства и как определить по внешнему виду эту самую величину.
«Да, как всегда неожиданно и совсем некстати. Вот и верь людям.» Он тупо смотрел в одну точку, поток мыслей оборвался и наступила полная тишина. Он не заметил как прошло какое-то время которое он провел как в полудреме. Внезапно он очнулся вспомнил свои невеселые мысли и огляделся. Скверик почему-то и куда-то исчез. Вместо скверика снова был тот самый тоннель с никелированными перилами и желтыми светильниками. Он сидел на скамейке на маленькой площадке где он встретился с «незнакомцем». Вокруг никого не было. Глубоко вздохнув и подумав о том что все как-то перепуталось и он теперь совсем не понимает где настоящее, а где нет. Он решил что делать особенно нечего надо выбираться отсюда, а там посмотрим что делать дальше. С этими мыслями он встал со скамейки и начал подниматься наверх. Поднялся он намного быстрее чем ожидал. Будучи уже почти наверху он заметил впереди тусклый свет.
Поднявшись еще он увидел выход из тоннеля, но выход был совсем другим чем был когда он входил. Во-первых вместо полукруглой арки был большой прямоугольный проем, а вместо круглого фойе был маленький квадратный дворик образованный стоящими по его периметру домами. Он сделал еще несколько шагов и оказался в этом дворике. Оглянувшись назад он не нашел никакого тоннеля. За ним была короткая лестница ведущая в подвальное помещение одного из домов. Дверь в подвал была закрыта, а сверху располагался небольшой козырек крыши из прозрачного пластика. Миновав прямоугольную арку между домами он вышел на улицу. Присмотревшись он узнал одну из улиц его города, где он собственно жил и работал. Но почему он оказался именно здесь в этом районе он не знал.