Челдон. гл. 8. Неблагонадежный
глава 8. НЕБЛАГОНАДЕЖНЫЙ
Во время ужина — приема пищи — такого же, хренового, как и обед, нам объявили приказ: на 20.00 назначен общий сбор — построение — в солдатском клубе.
Мы, маргиналы, прибыли в клуб к назначенному часу.
Очаг культуры уже гудел, как улей. Брюнетка, со сцены, попросила тишины, и объявила, что сейчас она будет зачитывать список пассажиров вылетающих сегодня ночью. Затем, эти пассажиры должны подходить к стоявшему в партере столу, за которым сидели два мужика, и получать билеты.
Услышав свою фамилию, я подошел к столу и стал в очередь. Когда подошел мой черед, я отдал свою визу одному из мужиков. Мужик сверил визу со списком, отметил, и передал ее второму мужику. Оба мужика говорили по-русски, но между собой переговаривались на иврите. Второй мужик попросил меня расписаться в ведомости и вручил билет. Я, было, собрался уходить, как он вдруг спросил, будто невзначай:
— Вы один летите?
— Да!
— Тогда подойдите, пожалуйста, вот к той даме, — и указывает на брюнетку.
— ? ? ?
Брюнетка к тому времени уже закончила зачитывать список, и беседовала, на сцене, с двумя нашими маргиналами, которые получили свои билеты раньше меня.
Подхожу, извиняюсь за беспокойство, «докладываю», что меня попросили к ней подойти. Брюнетка, оторвавшись от беседы с маргиналами, коротко:
— Вы один летите?
— Да!
— Тогда минутку подожди, не уходите, я к вам сейчас подойду!
Жду. Думаю: неужели моя новая родина хочет дать мне — первое задание!
Брюнетка закончила беседовать с маргиналами, подошла ко мне и снова задала свой, заставивший меня задуматься, вопрос:
— Так вы один летите?
— Да!
«Ну, давай же!»
— Вас кто-нибудь ждет в Израиле?
— Нет!
— Кто из ваших родных и близких остался в СССР?
Отвечаю.
— Вы сами собирали ваш багаж?
— Да!
— Не передавал ли кто-нибудь незнакомый вам что-нибудь?
— Нет!
— И даже если знакомый, но содержание чего вы не знаете?
— Нет!
— Вы уверены?
— Да, … уверен …
Так вот оно что! Моя новая родина мне — не доверяет!
Мерзко, больно, обидно это осознавать!
А ведь я был готов прямо с трапа самолета — на фронт, если понадобится, добровольцем!
А может она права? Действительно, что я за тип? Маргиналы всегда вызывают подозрение у спецслужб, и ячеек общества. Семьи с бабулями и внучатами — вот эталон благонадежности. Видать, это у нас семейное — вызывать сомнение в благонадежности. Совпадение: в 1966-ом году мой батя побывал в Венгрии, по профсоюзной путевке. Он мне рассказывал, как перед поездкой ему промывали мозги. Но на тот момент батя, по мнению властей, считался уже относительно благонадежным, он имел жену и меня, полугодовалого карапуза, в качестве «заложников». И вот, через четверть века — та же песня! Обидно! Брюнетка точно из Моссада!
Закончив допрос, брюнетка извинилась, мол, того требуют меры безопасности, и пожелала мне всего наилучшего.
Ближе к ночи, мы — согласно штатного расписания — погрузились в Икарусы, автобусов было три, а нас набралось, как я прикинул, человек сто, и — выдвинулись — в сторону аэропорта в сопровождении «гражданских» и венгерской полиции.
Покидая чужие края
Все спешат дембеля, дембеля!
И куда не взгляни в эти майские дни
Всюду пьяные ходят они!
В аэропорт мы проникли опять с черного хода. И оказались в спецзале. В спецзале имелось три стойки регистрации, за которыми сидели — израильтяне! Стойки были обычные, с телевизорами, но отсутствовали длинные транспортерные ленты, по которым багаж попадает в общее багажное отделение. Транспортерные ленты были короткие, в конце каждой ленты стояли багажные телеги, те, которые сцепляют паровозом и тянут к самолетам. Грузчиками были тоже израильтяне. Они снимали прошедший через телевизор багаж и складывали его в телеги. В конце каждой транспортерной ленты, сбоку, стояли небольшие столики, типа столовских. Когда какой-нибудь предмет в багаже спецпассажира, проходя через телевизор, вызвал подозрение, то чемодан, или баул, снимали с ленты, клали его на стол, приглашали владельца, открывали в его присутствии багаж, выясняли что к чему, снова закрывали, и уже затем клали в багажную телегу.
Получив багажные талоны, и оставив с собой только ручную кладь, из ручной клади у меня имелось лишь билет, виза и пачка сигарет, все направлялись к металлодетектору. У металлодетектора тоже орудовали израильтяне. Чуть дальше, за металлодетектором, находилась стойка пограничного контроля, за которой скучал пограничник. Многие спецпассажиры, остолопы, и на этот раз зачем-то совали ему свои билеты и визы, я свои показывать не стал, так как понял, что ему это на хрен не надо. А пограничник, приклеив улыбку, только кивал в ответ.
Пройдя «контроль», мы перетекали в спецзал ожидания, где имелось несколько рядов кресел. В спецзале кроме спецпассажиров спецрейса больше никого не было, нами заправляли брюнетка и один из мужиков, что выдавал билеты. В спецзале ожидания мы пробыли недолго, и вскоре нас пригласили на посадку.
Когда я вышел из здания, прямо на улицу, я увидел перед собой Боинг-767 с опознавательными знаками израильской авиакомпании Эль-Аль. Авиалайнер только что заправили — от него отъехала автоцистерна-заправщик. Вокруг Боинга крутились «гражданские» с узи. Когда я поднимался по трапу, я видел, как к Боингу подъехал паровозик из багажных телег с нашим багажом в сопровождении «гражданских».
Наверху, на площадке трапа, у открытой двери авиалайнера, и в отсеке для приема пассажиров нас приветствовали элегантные стюардессы и стюарды: «Шалом!», «Брухим абаим!» (Добро пожаловать!).
Я проник на борт красавца-Боинга. Куда там «правительственный» Ил-62, по сравнению с Боингом это — «кукурузник»!
Все, кого я мог видеть со своего места, усевшись, начинали открывать разные крышечки и дверцы, крутить все что крутится, нажимать на все кнопки, примерять наушники радио и доставать мешочки для блевотины (наслышавшись о заграничном сервисе, они, « нанайские мальчики», видать, думали, что для них обязательно припасены какие-нибудь подарки!). Не представляю, как вели себя в самолетах фалаши-эфиопы!
Нас поприветствовали по громкой связи по-русски, в записи, так как позже я подметил, что никто из бортпроводников по-русски не говорил. Нас поздравили с Песахом, и попросили пристегнуться привязные ремни.
Некоторые пассажиры, еще не дослушав объявления, уже лезли к бортпроводникам с вопросами, в основном жестами, на счет жратвы и выпивки. Нас пообещали накормить сразу же после взлета.
Когда Боинг набрал высоту и занял свой эшелон, бортпроводники стали что-то разносить по салону. На жратву и питье это не было похоже, но вызывало бурный восторг у пассажиров…
Незадолго до моего отъезда, мы с Иришей смотрели в кинотеатре фильм, «Паспорт» он назывался. Там была такая сцена: в салоне самолета с репатриантами летевшем из Вены в Израиль, самолет был израильский, раздавали — кипы! Тогда я подумал, что это — режиссерский трюк, уж больно пародийно смотрелась сцена! Мои извинения и респект режиссеру и актерам! Олег Янковский, умница: «Кипы – только для членов партии!»
…бортпроводники разносили — кипы! Я не знаю, зачем кипы понадобились женщинам, но они их тоже брали. До меня очередь не дошла — кипы кончились, вероятно, из-за женщин. Я попросил одного нашего маргинала, которому кипа досталась, дать мне ее посмотреть, кипа была из черной плотной бумаги, разовая.
Наконец, как и было обещано, начали разносить наш первый израильский заоблачный ужин.
ХЛЕБА — НЕТ!
Проведя последние сутки в замкнутых пространствах, под охраной, я уже начал свыкаться с мыслью, что хлеба нет ни на Земле, ни на Небесах! Водки — нет, виски — нет, пива — тоже нет, одно вино! Смущенные бортпроводники отвечали новым согражданам на иврите: «Так ведь Песах же!» Но и без того все находились в экстазе: на головах кипы и наушники, в руках стаканчики с вином — здравствуй новая жизнь!
Я несколько раз «повторил» вина и блаженно уснул под ритмичную музыку в наушниках.
Продолжение следует
© Copyright:
Семён Дахман, 2011
Свидетельство о публикации №211051600352