Гяран - сын волшебника Хаддама. Глава 4

               
            Защитники Алмабада заметили, как войско Манмука-Мирзы спешно выступило в поход, сняв накануне вечером осаду стен. Поэтому повсюду срочно был собран военный совет города. После недолгих споров решили военное положение в крепости не отменять и всем горожанам оставаться бдительными, не поддаваться на уловки врага. Совет организовал передовой отряд, который должен был следовать по пути войска Манмука. Необходимо было следить за его передвижением и вовремя давать сведения, дабы узнавать, каковы же планы врага на самом деле.
           Правитель отдал и своего рослого сына в этот боевой отряд. Теперь горожане с надеждой и тревогой провожали своих мужественных сынов из родного города. Там внизу, у стен, могло произойти, что угодно. Они это понимали, тревога за судьбы своих близких выдавала их волнение. Женщины со слезами на глазах смотрели на уходящих героев.
           Отряд в тридцать воинов во всеоружии медленно вышел из городских ворот и двинулся в направлении леса, подступающего ближе всего к стенам Алмабада. Каково же было удивление защитников города, когда они увидели, что отряд не дошёл ещё до леса, как стал поворачивать назад. При этом воины почему-то бросали оружие, снимали с себя шлемы, латы и всё это тоже летело к ногам коней. Многие, стоявшие на городской стене, в недоумении переглянулись, послышались удивлённые возгласы: «Это что измена или военная хитрость? Что они делают?» Но что это не было в планах градоправителя, защитники города поняли сразу по одному виду своего правителя. Он был в растерянности и не похож на себя. Лицо его побледнело, стало суровым. Отряд, тем временем полностью разоружившись, был уже у стен города. Открыли ворота, но воины почему-то не торопились скрыться за его стенами. Они кричали что-то защитникам, звали их к себе и  были при этом радостные, довольные, будто только что сделали какое-то очень важное дело.
          Градоправитель приказал собрать срочно отряд и привести изменников. «Сейчас мы устроим публичную казнь этим негодяям», — кричал он во всеуслышание. В эту минуту он явно забыл и про своего сына, который находился там, внизу у ворот города. В ярости, спешно выехали воины Алмабада на отлов «изменников». И вновь повторилось то же, что в первый раз. Только теперь после того, как оружие было брошено, они подъехали поближе к городским воротам и стали громко выкрикивать: «Да здравствует Манмук - Мирза! Ура Манмуку! Все сюда к нам!»
          В это время из-за холма показался Манмук в окружении пяти телохранителей. Со стены стали показывать тем, кто кричал там внизу: "мол, хватит вам, смотрите, вон и сам Манмук появился, можно его окружить и пленить". Но напротив, только они увидели его, как тут же поскакали к нему. Манмук и его окружение застыли на месте. Расстояние быстро сокращалось, развернуться и позорно бежать наследник шаха Амадха не мог, каждый его воин невольно сжал рукоять сабли. Но это было лишь до тех пор, пока не стали различимы приближающиеся лица всадников. Они были радостными, счастливыми, никто из них не был вооружен, ни у кого не было воинственного вида. Горожане видели, что теперь Манмук в окружении радостных  горожан медленно приближался к стенам города. Градоправитель решил воспользоваться этим удобным случаем. Сразу открылись трое городских ворот, из которых вышли три больших отряда во главе с самим градоправителем, но и этих воинов постигла та же участь. Попытка захватить Манмука провалилась.
          С радостью светившейся в глазах, сам правитель Алмабада первым бросил своё оружие. Потом вернулся, спешился поднял над головой свою саблю и громко, чтобы его могли услышать даже со стен города, крикнул: «Горожане  Алмабада, ну зачем нам это, для чего?» Бросил он свою саблю в дорожную пыль, плюнул на неё и повернулся к своим подданным просветленным вдруг взором. Глядя на своего правителя, все тоже побросали свои сабли, копья, луки.
          Горожане вышедшие из крепости пошли на встречу к Манмуку. Оставшиеся защитники города недолго смотрели на все происходящее там внизу. Стоило градоправителю повернуться к ним и дружески так вот запросто, поманить их рукой, как сразу же с крепостной стены начинали кидать вниз оружие. Сами защитники города стали выходить из своих укрытий на встречу с Манмуком. Столичный город Балистана Алмабад вышел к своему новому повелителю. Ликованию не было предела. Улицы города на глазах преображались, становились праздничными. Все готовились отметить это событие, это примирение двух народов.

                ***

           Шах Амадх был растерян и подавлен. Он никак не ожидал, что окажется в таком положении. «Почему его не посещает Русудан? Вернулся ли с похода его сын?" Эти вопросы не покидали его, но охрана молчала. Попытки Амадха заговорить с кем нибудь ни к чему не привели. Он по-прежнему оставался брошенный на одиночество в холодной, пропахшей сыростью, темнице. Амадх уже потерял счёт дням, силы его таяли, он перестал принимать пищу. Амадх приготовился умереть в этом каменном мешке. Ему стали слышаться какие-то голоса. Не раз ему вдруг, казалось, что кто-то приходил к нему. Но стоило открыть глаза и все видения исчезали. Был только он один и холодные мрачные камни стен.
          Однажды опять ему послышался голос, который просил подойти его к двери. Амадх открыл глаза, в темнице никого не было, но голос снова попросил его: «Подойдите к двери, Ваше величество, подойдите сюда, я вас давно уже узнал, вы шах Амадх».
Не поверил шах тому, что его кто-то, всё-таки узнал, но встал и подошел к двери. «О, повелитель мой, я остаюсь, вам верен, до конца моей жизни», — сказал человек за дверью. Амадх оживился, сердце забилось часто, от волнения закружилась голова. Он перевёл дыхание, навалился на дверь, глотнул затхлый тюремный воздух и спросил: «Кто ты такой, добрый человек?" «Меня зовут Саринам, я ходил с вами в поход дважды, но тогда я был молод и был одним из ваших телохранителей. Но после ранения я хромаю и сейчас служу в тюремной охране. Поэтому я и стою у этих дверей" - сказал бывший его воин. Шах молча слушал Саринама, он не мог его помнить, но чувство благодарности к бывшему своему воину за его преданность вызвали слёзы на глазах Амадха. Он все ещё стоял, прислонившись к тяжёлой двери, слёзы беззвучно капали на каменный пол тюрьмы.
        «Я благодарен тебе Саринам, что ты не забыл меня», — сказал Амадх. Мысль, что он не один, их двое теперь, придала ему силы. Он вдруг вспомнил о подарке волшебника Хаддама — это семечко георгина. Голос волшебника вдруг вновь прозвучал в его сознании: «Дарю тебе на память семя георгина. Посади его у себя во дворце, если захочешь увидеть меня». Амадх посмотрел на каменный пол темницы и подумал: "Здесь семя не прорастёт". Он попросил Саринама принести ему горсть хорошей земли и немного воды. Саринам удивился такой просьбе, но пообещал в следующее своё дежурство всё исполнить.
        Эти дни шах ждал Саринама, сжимая в кулаке драгоценное семечко. Боялся он потерять его, а вместе с ним и надежду на своё освобождение.
Через четыре дня верный воин сумел передать всё Амадху. Шах Амадх посадил семечко георгина в небольшом углублении плит, полил его водой. Стал ждать. Затем он поел тюремной похлебки и незаметно уснул. Но сон его был на этот раз спокойным до самого утра. Пока вдруг он не проснулся от яркого солнечного света, такого, который был там, на цветочной горе у волшебника Хаддама. Вся тюрьма была наполнена запахом георгина, излучающего нежный теплый свет. Георгин был большой, по пояс взрослому человеку, но его бутон состоял всего лишь из трех больших лепестков. Корни цветка уходили глубоко в каменный пол тюрьмы. В этом месте плиты пола треснули, как будто удар невиданной силы разбил их толщину. Если бы не мрачные стены темницы Амадху показалось бы, что он вновь находится на волшебной горе Али-Ибн-Сабах. Воздух в его темнице стал таким же, как там среди множества цветов.
     Он подошёл к георгину и дрожащей от волнения рукой притронулся к его лепестку.
От прикосновения лист упал на пол. «Здравствуй Амадх, услышал он за спиной знакомый голос Хаддама, обернулся и увидел волшебника. Амадх ответил на приветствие и хотел ещё что-то сказать, но Хаддам остановил его жестом руки, так же точно, как когда-то на цветочной горе, когда он уходил от Хаддама. «Я всё знаю и даже более того, — сказал волшебник- послушай, что я тебе буду говорить и постарайся выполнить всё так, как я скажу. Может быть, тогда я смогу спасти тебя и твоего сына от тех бед, которые идут на вас», — сказал Хаддам спокойным голосом и продолжил: «Завтра ты станешь шахом, тебя все признают, ты снова будешь властителем своей страны, но запомни добро сильнее зла». Волшебник исчез так же внезапно, как и появился. Но в темнице по-прежнему сиял георгин с двумя лепестками. Амадх не знал, что ему сейчас надо делать. В его сознании все еще звучали последние слова Хаддама: «добро сильнее зла».
          Амадху показалось, что всё-таки он не успел сказать волшебнику самое главное, что-то не договорил. Поэтому он опять подошел к цветку и дотронулся до его второго лепестка. От прикосновения лепесток упал на пол. И как только он коснулся каменных плит, Амадх оказался в царских одеждах, но он еще этого не заметил, потому как ожидал появления волшебника Хаддама. И тогда он в третий раз коснулся последнего лепестка в надежде, что вот опять увидит уже знакомый образ волшебника. Но и на этот раз Хаддам не появился. И едва лепесток коснулся каменного пола, как стена темницы рухнула и ее обломки пали к ногам шаха. И глядя на них, лежащих у его ног Амадх увидел, что на нем надеты богатые сапоги, шитые золотом. Да и он сам весь в богатом одеянии стоит у обрушившейся вдруг стены. На поясе у него сабля и кинжал. Георгин погас, его уже не было, он исчез. Амадх с грустью посмотрел на то место, где был цветок, поблагодарил Аллаха за свершившееся чудо и пошел к себе во дворец.
         Стража узнала в нём своего властителя и покорно пропускала его через все преграды.
Тем временем к городским воротам приближалось победоносное войско Манмука - Мирзы.
Гонцы донесли еще вчера весть об удивительной его победе. Сейчас почти все жители Баграда высыпали перед главными воротами города, встречая своих отцов, мужей, сыновей с далекого похода. Радостью светились их лица, а особенно, когда они вдруг замечали своих родных живыми и невредимыми. Были и грустные лица, плачущие по своим родным, но в общем ликовании они были не приметны. Такое возвращение армии запоминалось надолго: оно было победоносным. А об этой встрече у городской стены будут вспоминать ещё много и много поколений. Потому, как только Манмук приблизился на своём пегом жеребце к воротам, вдруг послышался легкий свист выпущенной стрелы. Все теперь только заметили, как Манмук со стрелой в груди вдруг обмяк в седле и медленно начал валиться со своего боевого скакуна. Свита успела его подхватить и опустить на землю. Возглас негодования и ропот пронёсся над толпой.
Кто-то заметил, откуда была пущена стрела. Кинулись на поиски злоумышленника. И вскоре его схватили. Это был бек Ахвар. Он не убегал и ждал покорно своей участи. Когда к нему подошли воины Манмука, он бросил свою саблю рядом с уже лежавшим луком и не оказал никакого сопротивления. Он молча воспринял своё пленение.
      Теперь его подвели к умирающему принцу: Толпа негодовала: «Казнить Ахвара! Казнить!», — раздавались яростные крики. «Казните его немедленно!» Свита принца, окружившая его плотным кольцом, ждала, что Манмук откроет глаза, может на мгновение придёт в сознание, но принц был бледен и лежал, тяжело дыша с воткнутой стрелой в груди. Срочно послали за лекарями. Вдруг толпа расступилась и все заметили своего шаха Амадха. Старые воины узнали его сразу, а иные, не ведая, кто это тоже почтительно отодвинулись, пропуская шаха к сыну, который лежал прямо на дороге.
      Амадх подошел к Манмуку, опустился перед ним на колени, поцеловал его в бледный лоб.
Толпа замерла на мгновение, но затем с еще большей силой загудела: «Казнить, казнить его надо!» Амадх медленно поднялся, подошел к Ахвару. Его рука сильно сжимала рукоять сабли, неожиданно резко он взмахнул ею над опущенной головой князя, но что-то его удержало в последнее мгновение. Сабля зависла над Ахваром и не опустилась. Потому как только шах один мог слышать слова сказанные волшебником Хаддамом: «Ты должен быть добр, Амадх, добро сильнее зла». Гул недовольства сорвался с окружавших его воинов. Амадх медленно опустил клинок на удивление жаждущей мести толпы. Тогда один из телохранителей Манмука ринулся на Ахвара, который продолжал стоять с поникшей головой рядом с шахом. Воин взмахнул своим громадным тесаком над толпой и опустил его с такой силой, что Амадх, который успел подставить свою саблю под удар, едва устоял на ногах. Амадх собой прикрыл Ахвара. Телохранитель в изумлении замер с приподнятым вновь тесаком. Он едва сдерживал себя от того, чтобы не зарубить стоявшего перед ним шаха. Все замерли на какое-то мгновение. Только тихий стон умирающего принца вернул к себе внимание стоящих рядом людей. «Не трогайте его!», — приказал шах, показывая на Ахвара саблей. Он вновь подошел к сыну, в ожидании, что всё-таки Манмук откроет глаза. По уставшему лицу шаха текли слезы. Люди вновь расступились, пропуская Русудан к сыну. Она была в красном одеянии и сильно выделялась из всей толпы. Рядом с ней шла её верная служанка. Русудан подошла к Манмуку. Она была бледна и растеряна, не понятно было — узнала ли она Амадха или нет. Русудан выглядела какой-то чужой для всех, кто её сейчас мог видеть. Она опустилась на колени и молча, покоряясь судьбе, нежно, по-матерински стала гладить его голову. А губы беззвучно шептали «прости меня сынок, прости». Слёз у нее не было. Она и в эти минуты оставалось всё-таки красивой. Но заметно было, что она едва держит себя, чтобы не потерять сознание. Появились лекари, которые сразу же склонились над раненным принцем.
     Ахвар, до этого безучастно стоящий рядом, ринулся, было к ней, но что-то его остановило. Взгляд бека померк, он снова остался безучастно стоять, уже равнодушно ожидая своей участи. Шах посмотрел на Русудан, на сына, распорядился, чтобы Манмука отнесли во дворец. Ахвара немедленно заточили в темницу. И еще Амадх велел собрать всех мудрецов своего столичного города, дабы от них узнать, каким образом можно спасти угасающую жизнь сына.
Так всё и было сделано, как повелел шах. А на совете мудрецов, встал перед Амадхом самый старый из них и рассказал шаху притчу о том, что у одного древнего правителя заболела тяжким недугом его единственная дочь красавица. И умерла бы, если бы в жертву не были принесены жизни пятнадцати младенцев девочек. И как только была умерщвлена последняя из них, дочери правителя стало легче.  Она очень быстро стала выздоравливать.
         Амадх выслушал всех и эту историю тоже, но ничего не сказал, только молча дал знак рукой, что на этом совет закончен. Через час после этого на главной площади глашатай зачитывал указ шаха о том, что он отпускает бека Ахвара, только изгоняет его из своей страны и чтобы прочие все от богатого до бедного никаких ему препятствий не чинили никоим образом. Свою жену Русудан, он также не стал неволить и отпустил её туда, куда она сама пожелает уехать. Своего верного Саринама шах Амадх назначил правителем дворца.
В полночь к Амадху явился волшебник Хаддам. Шах не спал, сидел утомленный у мерцающей свечи и думал об этом тяжелом дне, о жизни и смерти, о добре и зле. Его глаза были закрыты, но он почему-то ясно, как будто днём, увидел вдруг Хаддама. Волшебник как всегда спокойным голосом сказал: «Амадх, здравствуй и счастье твоему дому, ты на мгновение победил зло. Я рад за тебя, сын мой Гяран». Амадх открыл глаза, но рядом никого не было. Он не понял, то ли ему привиделось или в действительности его посетил волшебник Хаддам. «Почему он опять назвал меня своим сыном Гяраном?» — подумал Амадх. Что означают слова волшебника, что я победил зло только на мгновение? Эти и другие вопросы не давали покоя шаху.
     Остаток ночи он провел в воспоминаниях своего видения и опять вопросы один за другим будоражили его душу. Под утро он взял Коран и погрузился в чтение священных сур. Утром визирь Мефрес доложил шаху, что Манмук - Мирза пришел в сознание. И с этой ночи здоровье принца заметно стало набирать силу. Ахвар спешно покинул страну и более его уже никто никогда не встречал. Русудан, как мать была счастлива за своего сына, но через месяц всё же уехала в родной город Алмабад. Манмук к тому времени вскоре уже мог самостоятельно ходить по дворцовому саду и любоваться цветами, вдыхая их волшебный аромат. После таких прогулок заметно было, что жизненной силы у него становилось всё больше и больше.
     Шли дни, недели и не раз Амадх вспоминал свою последнюю встречу с Хаддамом и особенно его слова, что он победил зло только на мгновение. Боялся шах грядущих ударов судьбы. Сможет ли он выстоять? Амадх опять собрал своих мудрецов, чтобы узнать истинное значение этих слов. Не сразу смогли разгадать мудрецы смысл сказанного. Самый старший из них так и сказал: мгновение это и есть мгновение так и надо понимать, как сказано. Тогда вступил в разговор самый молодой из собравшихся мудрецов: "Для волшебника, чья жизнь, может быть, измеряется не одной сотней лет, наша, увы, только мгновение. А посему и зло остановлено вашим величеством, как раз на человеческую жизнь". Понравился Амадху ответ этого мудреца и в награду объявил он его, не смотря на возраст, самым главным из мудрецов. Только и успел объявить, как вдруг стало ему плохо, и упал он замертво. Сердце Амадха остановилось. Для всех он умер, для многих это было горе, но не для волшебника Хаддама. Сын Гяран вернулся к отцу. Уставший от жизни человеческой сидел он сейчас перед любящим его отцом, ещё полностью не осознавая всего, что произошло с ним в этот миг. А его тело, его Амадх в это время лежал распростертый на мраморной ступеньке зала. Вокруг толпились сановники и слуги. Но для них, стоящих недалеко от всех, Гяран и Хаддам были не видимы.
      «Гяран, мой родной, наконец, я тебя смог вернуть к себе»! Гяран после этих слов вдруг понял, что с ним произошло. Ощущение боли и утраты пронзило всё его существо.
Самое первое его желание было, чтобы отец смог немедленно вернуть его назад в человеческую жизнь, ведь он там не все успел ещё сделать. Но это было лишь мгновенное желание. Он вдруг почувствовал, что он очень сильно устал от той жизни. Ему даже вдруг показалось, что именно в этот день и должна была закончиться его человеческая жизнь. Он ничего не говорил, как бы вспоминая что-то прожитое.
А затем обратился к Хаддаму: «А как же Манмук»? спросил он отца уставшим охрипшим голосом. «Манмук рожден в той жизни и пусть там и будет жить, а мы с тобой будем ему помогать, только теперь уже вдвоём. Мы будем всегда рядом с ним. Он ведь еще и мой внук»- улыбаясь, сказал волшебник Хаддам, а затем добавил «Нам еще с тобой много понадобится сил в борьбе за нашего Манмука».
         Тем временем прошел год со дня смерти шаха Амадха. Манмук не раз посещал свою мать в Алмабаде, где он и встретил свою будущую жену, дочь правителя города. Вскоре была сыграна свадьба. Через положенное время у Манмука появился сын. Долго не могли придумать ему имя, но потом почему-то вдруг назвали Гяраном. И так это имя всем понравилось, что долго еще не сходило с уст родных и придворных. А когда мать показала спящего малыша шаху Манмуку, он посмотрел на него и сказал: «Гяран, сын мой, здравствуй». Ребёнок открыл глаза, но не заплакал, как обычно, а заулыбался, засиял своими чистыми карими глазами.


                1982г.