Буду рад, если поделитесь мнением о прочитанном.
Чулан, бармен, текила, дед.
Жизнь сложная штука. Любой скажет так, когда прейдет пора почесать затылок и оставить без ответа еще один заданный самому себе вопрос. Постепенно к этому привыкаешь. Легким движением руки успокаиваешь зуд в затылке, закидываешь такой вопрос в один из пыльных чуланов в голове, чихаешь, закрываешь дверь и забываешь.
К сороковому дню рождения мои чуланы были полны, затылок расчесан в кровь, а нос забит пылью.
Вяло мерцающая вывеска бара почти не освещает склизких ступенек в подвал, на обратном пути на это внимание никто не обращает. Толкнув дверь ногой, я вошел.
Почему именно этот бар?
Здесь было то, чего не было в остальных забегаловках, щедро натыканных по подвалам в округе. Тут, мыли пол и протирали столы разными тряпками, а со стекла стаканов регулярно удаляли отпечатки пальцев, музыка не рвала уши, и вроде был стиль.
Какой. Ну скажем так, какой никакой.
Этикет определял девиз над стойкой «Здесь всем рады, но никого конкретно не приглашали». Тот, кто не понимал, проходил краткий разъяснительный курс на заднем дворе у черного входа. Объясняли доходчиво. Пара десятков рублей плюсом к стоимости выпивки решали проблему опустившихся алкашей.
По пути к стойке несколько раз киваю в ответ завсегдатаям. Нас связывают несколько фраз, и несколько литров. И пожалуй, еще то, что ответив на вопрос почему этот бар, другой а почему все-таки бар они как и я заперли в чулане.
Сегодня людно.
- Свободных столиков нет, - монотонно, наверное, не мне первому говорит бармен, вопросительно кивнув на пакет в моей руке.
- Здравствуй Витя, - пакет я ставлю на стойку, - Прибери пока.
- Здесь, наверное?..,- хороший бармен умеет сочетать любопытство с учтивостью.
- Подарок на день рождения.
- Я так и знал..
Пакет исчезает со стойки, его место занимает пузатый стаканчик. Хорошему бармену не нужно напоминать ни о чем.
- Можете присоединиться к спорт группе, у них сегодня весело. Свободные места есть возле сцены, там Вася энд К. Как вариант, девушка совсем одна в центре зала. Справа за колонной дед, тоже один.
Сказав, Витя теряет ко мне интерес. Хорошему бармену нельзя становиться собеседником, ведь в баре, собеседник, не являющийся собутыльником, еще не враг, но уже не друг. Хороший ты бармен Витя!
Три варианта, классическая ситуация. Вначале я отыскал взглядом девушку. Она действительно сидела в центре. Даже на трезвый взгляд, довольно симпатичная, лет двадцать, двадцать пять. Хотя возможны и варианты.
Зная местную публику, я удивился, что до сих пор к ней никто не подсел. Она находилась здесь уже довольно долго, столик в центре так просто не освобождается. Кто она? Почему пришла одна в бар, где через час не останется ни одного трезвого мужика кроме Вити?
Ответа может быть только два. Либо, кого-то ждет, либо пьяный мужик это и есть то, что ей нужно.
Ну, что ж первый вариант априори не я, второй не я де факто, но скоро буду, тогда и поглядим.
Вася с компанией отпадал. Люди там малознакомые. И кроме того, хоть мой нос был напрочь забит пылью, все же чуял запах пердежа, доносившийся от сцены. Это говорило о том, что Вася энд К бухие в умат. Странно, что Витя посоветовал мне к ним присоединиться. Неужели я выгляжу соответственно?
Спорт группа, шумная компания справа, тут хоть и пили на время и боролись на руках, все же не теряли из вида берегов, ну разве что по праздникам. К ним присоединиться можно и потом. Оставался последний вариант.
Прихватив с собой бутылку текилы и пару стаканов, я пошел к колонне за которой, если верить бармену, совсем один сидел какой-то дед.
Путь через весь зал я преодолевал не торопясь. Проходя мимо девушки, отметил размер и содержимое декольте. Увесисто!
От ложбинки между грудями в лицо дало жаром. Глаза напряглись, и глубоко на дне тенистого ущелья, я увидел ловкий язычок синего пламени. Такая женщина и текила не совместимы. Вдвоем, они за пять минут оставят от моего бренного тела седую горстку пепла.
Липкий как лента для мух взгляд, не отрывался от груди незнакомки. Озарило! Запнуться, падая, застрять лицом меж них и расклинить лицо блаженной улыбкой.
Пожалуй не стоит. Синий язычок вмиг слижет кожу с носа.
Дед за колонной явно переборщил с солярием, его кожа высосала из волос весь имеющийся пигмент. Круглое большое лицо цвета крепкого чая на щеках и подбородке было подбито белым мхом щетины. Волосы тоже были белые, короткие и прямые как скошенный камыш. К внушительным надбровным дугам прилипли ватные шарики бровей, из под них ясно смотрели небесно-голубые глаза.
- Свободно? – поинтересовался я.
- Покуда свободно, - ответил дед и резанул глаза белыми как северный полюс зубами.
Усаживаясь, я размышлял, когда и где последний раз слышал слово «покуда». В лабиринтах извилин был найден видеофайл с черно-белым дергающимся изображением.
Перед колхозниками на трибуне гордо высился председатель, вытянув перед собой огромный угловатый кулак, он мощно трубил в густые усы.
- Покуда живы будем не видать вредителям наших всходов!
- Надысь! Издревле! Намедни! Однако!,- одобрительно загудели селяне, все как один в лаптях и с вилами. Ни лиц, ни деталей было не разобрать. К тому же за кадром кто-то лихо плел на гитаре виртуозный узор фламенко, текила брала свое.
Нужно было что-то сказать в ответ, зародить так сказать беседу. Я еще раз посмотрел на сидящего передо мной человека. Именно в этот момент в баре заиграла медленная композиция, Витя притушил свет и включил синьку.
Синькой называлось особое освещение, при нем бар наполнялся уютной синей мглой, а все предметы белого цвета начинали фосфорицировать.
Волосы, щетина, брови и даже глаза деда вспыхнули и приятно засветились. Зрелище впечатляло!
- Будем знакомы?- предложил я.
- Будем,- вспыхнул и погас рот деда.
- Федор,- сказал я и протянул руку для рукопожатия.
- А фамилия какая?,- теплые тиски сдавили ладонь.
- Ротдедов,- какой смысл называть настоящую фамилию если соврал о имени?
- Ну и фамилия, - полыхнул рот.
- Фамилия как фамилия, у самого-то какая? – не совсем так, как хотел, поинтересовался я.
- Соломон Пеликанов,- представился дед и отпустил мою руку.
Настала моя очередь говорить, но я молчал. Что я мог сказать? Удивиться фамилии Пеликанов? Что-нибудь безобидное, «Пеликанов? Редкая фамилия».
Может быть пошутить, «Пеликанов? Не может быть! Вы знаете откуда пошла ваша фамилия? В 1812 году, в Ставропольской губернии проживал крепостной рыбак Ефим. Так вот этот самый Ефим запросто мог спрятать под языком килограммового карпа. За что его хозяин, помещик Пердищев, и нарек его…».
Беседа умерла не родившись. Я посмотрел на деда. Он смотрел на меня, вернее в мою сторону. То что он разглядывал, находилось где-то посредине между нами. Именно в этой области его взгляд сосредоточенно расплывался.
Нет, он не виноват в смерти разговора. Тогда я? Нет, и я не виноват. Как можно быть виноватым в смерти того, что еще не родилось.
Не родилось, точно! А что нужно для того чтобы что-то родилось? Правильно, благодатная почва, семена и желание.
Я еще раз посмотрел на деда. Интересно, есть вероятность того, что он размышляет о чем-нибудь более нелепом, чем я.
Тягучая влага текилы наполнила пузатый стаканчик, к краю прилипло несколько пузырьков пены. Так и должно быть. Это остатки слюны настоящих мексиканских мачо. Ловкий глоток, стоп дыхание. Сердце в ушах, мерный счет. Тик, тик, тик, тик. Дрынь.
Прокуренный ноготь большого пальца мягко провел вниз по шести струнам. Тик, тик, тик, тик. Настырный ноготь дернул бас, другой, третий ловко сплел рип, то сливаясь, то ловя редкие промежутки между басами, присоединилась ноты лучистой мелодии фламенко. Черная шляпа, плети грязных волос, сухой орлиный клюв носа.
Хуууух! Воздух покинул грудь. Я пришел в себя. Дед сидел, как сидел.
Семена беседы.
Я начал от простого к сложному. Я всегда так делаю. Самое простое, это желание. Оно либо есть, либо отсутствует. Что касается меня, я горел желанием общаться. Что я хотел сказать? Многое.
Сегодня мне сорок. Ровно столько лет назад я пришел в этот мир. Первое время толком ни с кем не общался, и это стало привычкой на долгое время.
Люди вокруг много говорили.
- Зачем так много говорить?- спрашивал я.
- Мы любим тебя,- отвечали люди, - и хотим до тебя достучаться.
- Хотеть не вредно, - думал я и жил дальше.
Со временем круг таких людей становился все шире. Люди не оставляли попыток. Самые первые вынуждены были бросить безнадежное занятие, так как настал их срок. Те, кто пришли потом, понемногу устали.
Круг начал служатся, и превратился в точку.
Оставшись один, я долго мучился от дискомфорта, чего-то не хватало. Ни кто не пытался достучатся до меня. Тогда я попробовал сам и у меня получилось.
За дверьми, которые я открыл сам себе, было много всего. Я выбрал самое ценное и предложил тем, кто совсем недавно обивал мой порог.
Но они ни чего у меня не взяли.
- Спасибо, но ложка хороша к обеду,- сказали эти люди, - Мы достучались до других.
- Берите,- предупредил я,- А то выброшу, к чертовой матери.
- Плохо, что нет с нами тех первых, они бы взяли. Что же ты раньше думал, ведь они так тебя просили этим поделится. Быть может, именно этого им не хватило, чтобы не уходить так рано.
- Выброшу,- крикнул я.
- Не выбросишь,- сказали люди.
- Не выброшу?!- вспылил я.
- Ты до сих пор не понял? Нельзя избавиться от чего-то в мире, который полностью принадлежит тебе одному.
- Что мне делать,- спросил я обреченно.
- Попытайся достучатся до кого-нибудь другого. Прощай.
Они желали мне зла. Как же, «Попытайся достучатся», - читай между строк, «Почувствуй каково это!».
Я не такой как они, я умнее, у меня много друзей, к ним, скорее!
- Привет, - сказали друзья.
- Привет, - радостно завопил я.
- Денег нет, - тут же обронила одна половина друзей.
- Денег нет. Но скоро будут, тогда и рассчитаемся, - торопливо заверила вторая половина.
- Вы не поняли меня, я просто хочу поговорить, верней спросить.
- Ты точно не из-за денег, - уточнили обе половины.
- Точно.
- Тогда валяй по полной, спрашивай.
- Понимаете, - начал я неуверенно, - Я тут достучался, ну в общем до себя, так вот…
- Вот гад а? - сказала первая половина,- Нет вы посмотрите, и где только так учат людей облапошивать. Силён брат! Ладно, сколько тебе?
- Мы согласны с первой половиной, - сказала вторая половина, - Это уж ты перегнул! Но долг есть долг! После первой зарплаты расчет с процентами. Кстати! Первая половина! И не стыдно это вам было нам, второй половине врать, что у вас нет денег. А ну-ка быстро займите до получки.
- Ага щас! - сказала первая половина, - Чтобы нам потом так же как этот достучавшийся ждать пока у вас совесть второй раз вырастет, нет уж!
- Жмоты, - сказала вторая половина.
- Идиоты, - парировала первая.
- А ты то, что?- спросили они меня, - Ты за кого?
- Не знаю, - ответил я честно.
- Не знает он! Такую кашу заварил, а сам в кусты, - обиделись друзья, - За такое можно и по морде получить, уходи лучше подобру.
Я шел один, по темным улицам.
Мне звезды в спину бросили упрек.
«Эй, слышь болезный! Перестань сутулится!»
А то похож ты сверху на крючок.
Да и хрен с вами со всеми, решил я. Распихал добро по пыльным чуланам, пошел в бар и выпил текилы. Рядом сидел человек.
- Дождь кончился? – спросил он меня.
Я удивился.
- Дождь был с утра.
- А меня сегодня уволили,- сказал человек и принялся рассказывать скучную и предсказуемую как таблица Пифагора историю. И тут меня осенило.
- Стой, - сказал я, - Я знаю, что будет дальше. Слушай.
В двух словах я рассказал ему его сюжет.
- Ты сука из отдела кадров, - взревел он.
- Спокойно, - осадил я, - Не бросай слова на ветер амиго. Сейчас я расскажу случай, который произошел со мной и ты поймешь откуда мне известно то, что случилось с тобой. А уже после, ты хорошо поищешь и найдешь слова для того чтобы как следует извиниться.
Я начал.
Я не знал о чем рассказать.
Я не знал, как рассказать.
Но я знал с чего начать.
Тот, кто начинает рассказ, обязан понимать важность первых слов. Бескомпромиссным стальным крюком они должны пробить сначала панцирь, затем кожу, проткнуть кости и плоть. Зацепить и вырвать наружу пучок струн души.
Хорошее начало не даёт слушателю опомнится, зато дает достаточно времени рассказчику, чтобы распутать и настроить струны для первого аккорда.
Первые слова это семена беседы. Но будь осторожен рассказчик, ибо, что посеешь, то и пожнешь.
- Тебе кажется, что твой мир рухнул. Но чего стоил твой мир?- спросил я.
Он пожал плечами и замер.
- Тебе кажется, что люди от тебя отвернулись? А лицом ли они к тебе стояли?
Его взгляд растворился, а под волосами еле заметно зашевелилась кожа?
- А знаешь как бывает когда мир который рухнул, стоил жизни, а люди стояли лицом и держали душу в руках перед собой?
- Нет, - прохрипел он.
- Тогда слушай.
Я начал не торопясь и подбирал слова. Он был под впечатлением от правильного начала и реагировал непосредственно как ребенок.
Я же считывал его реакцию как сканер, и в зависимости от нее менял направление рассказа. В сущности, он выбирал его сам. Но как только выбор был сделан, я упирался ладонями ему в спину и толкал до конца, до пропасти.
Оказавшись на краю, он не хотел падать, но я давил изо всех сил. Он терял равновесие и летел в бездну. Однако в следующее мгновение после самого последнего момента, я либо втаскивал его назад, либо разрешал ухватиться за режущий пальцы край, а то и просто прицеплял парашют, ложил в карман толстую книгу с парашютной инструкцией на последней странице, и давал пинка под зад.
Вернувшись со дна пропасти, он задал первый вопрос.
Я показал где искать ответ и он, стирая ногти в кровь, счищал песок с фресок древних храмов и тыкал палец в иссохший язык, листая манускрипты.
Добыв ответ, человек воспрял духом и бросился вперед с десятикратной скоростью. Но я за ним не побежал, я знал короткий путь, и когда он снова появился на краю пропасти, я уже был там, с парашютом наготове.
И так до тех пор, пока у него не закончились вопросы.
Я нашел его по кровавым следам стертых до костей ног. Он лежал на тропинке в высокой траве и выл как дикий зверь.
- Пойдем со мной,- сказал я, взял его за руку и отвел в бар.
Очнувшись за стойкой, он долго молчал.
- Поздравляю, - сказал я ему, - Ты достучался! Да и еще, завязывай с пьянкой.
Последняя часть фразы была необходимой формальностью, если бы я сказал, «Завязывай с жизнью», он бы попросил пистолет, а так…
- Счет, - рявкнул он бармену извинился передо мной и пошел к выходу.
- Не благодари,- сказал я.
Мне было смешно. Он так ни чего и не понял.
В тот момент, когда заветная дверь истины открылась перед ним, и он вошел, то некоторое время не дышал и не двигался и уж тем более не оглядывался. Иначе он бы увидел, как следом вошел я, раскрыл дверь шире и жестом пригласил внутрь грузчиков. Не торопясь, но очень быстро грузчики внесли и расставили по углам пыльные коробки.
Придя в себя, он не обнаружил обмана. И как? Когда видишь, что-то впервые тебе не с чем это сравнивать. Он уходил и уносил с собой добрую половину хлама из моих пыльных чуланов, я нашел способ избавится от него. Я гений.
Тело стало легким как воздушный шар. Мысли кристаллизировались в хрусталь. На соседний табурет присела симпатичная девушка посмотрела на меня и улыбнулась.
Она подалась ко мне всем телом и сказала.
- Пойло-то что? Импортное чтоль?
- Что?
Я почувствовал, как в мышцы моего лица по венам втекает бетон, ужас сковал сердце. Девушка говорила мужским хриплым голосом. Лицо ее стало расплываться, волосы превратились в слизь и начали стекать на плечи, глаза отделились от тела и оказались в другом месте, вокруг них, из ничего сформировалось и уставилось на меня, чьё-то страшное, светящееся рыло.
- АААА, - заорал я и проснулся.
Передо мной светился бровями давешний дед. Кивнув на пустую бутылку Текилы, он сказал.
- Я тут у тя похозяйничал, пока ты носом по столу елозил. Соплей напускал! Пойду, принесу чего-нибудь. Ну что молчишь? Как тебя там.
- Слава, - прошелестел в моем рту сухой как ткань язык.
- А фамилия? – уточнил дед.
- Забыл, - сказал я – Пока ходишь вспомню.