Сталь между пальцев, сжатый кулак.
Удар выше кисти, терзающий плоть,
Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд.
Разрушенный мир, разбитые лбы, разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,
А кто-то так рад, кто-то так рад...
Мама, мы все тяжело больны...
Мама, я знаю, мы все сошли с ума...
Виктор Цой (Мама мы все сошли с ума).
Я долго возился с регистрацией, проходил обследование и, наконец, получил разрешение на хранение огнестрельного оружия. А потом купил пистолет Тульский Токарев. Восемь патронов в магазине. Черный, вороненый ствол. Вес 910 грамм. Я купил его для самозащиты, стоило бы взять газовый, или травматический. Стоило бы, тогда бы мой сын остался жив. Но это не сказка, это жизнь, а мой сын мертв.
Его не довезли до больницы, умер на руках у фельдшеров в скорой помощи. Умер у меня на глазах. Я проклинал себя за то, что не уследил за своим мальчиком. После этого я начал пить.
Раньше у меня были: жена, хорошая работа и двое чудесных детей. А сейчас? Сейчас я потерял все, я понял это вчера. Чертов пистолет, сейчас я держу его в опасной близости виска, пока вспоминаю свою жизнь. Жизнь в которой я был полным эгоистом и дерьмом. Терять любимых больно? Чертовски больно! Вместо того чтобы взять себя в руки я взял в руки стопку. Она, как и ее содержимое делала жизнь проще. Хм. Все казалось не таким безнадежным и в пределах нормы. Жизнь виделась ярче, радужней и спокойнее. Мы с женой развелись, два года назад. Она не захотела видеть меня таким и не хотела чтобы наш второй сын рос в обстановке постоянных скандалов и ссор по мелочам. А я вместо того чтобы остановить послал ее к черту и продолжил застолье.
Хм. Как-то ночью зашел в круглосуточный магазин купить пива и вдруг понял, что теряю себя. Я стоял перед продавщицей равнодушно смотревшей на меня. Теребил пальцами последние пятьсот рублей провонявшие моей мочой. И понимал, что смотрит она на меня с отвращением и брезгливостью, как на прокаженного. Не знаю, наверно я не настолько спился, чтобы относиться к этому наплевательски. Секунду поколебавшись отменил заказ и вышел из магазина в ночь. Мне было сложно отказаться от рюмки, но я это сделал. Я не пил уже целую неделю, мд-а, улыбка это хорошо, для вас. Смейтесь! А к концу недели все же надумал навестить свою бывшую жену. Она жила теперь дома у родителей. Мне нужно было увидеть сына, и это желание пересилило мои страхи и опасения. Я побрился надел все самое чистое и выглаженное, чтобы показать и ей и ее родичам что вернулся. Я хотел встать перед ней на колени и попросить прощения за все, что когда-то сказал, сделал, или не сказал и не сделал. Я хотел прижаться к ее ногам, как когда-то раньше, хотел увидеть своего сына. Хотел сказать ему: «Здравствуй сынок, это я твой блудный папа»
По дороге к ним домой, заскочил в цветочный магазин. Какой может быть разговор без букета роз. А потом долго стоял, переминаясь с ноги на ногу у двери в их квартиру. Никак не мог решиться нажать на кнопку звонка. Я все думал, как это будет, я хотел все вернуть. Я хотел вернуть свою жизнь. Я хотел…
Дверь открыла бывшая теща. Не потому что я все же нажал на звонок, а потому что она выходила из квартиры. Увидев меня в дверях, замерла.
-Пришел? – Спросила она.
-Я хочу увидеть Лиду. – Коротко сказал я.
-Ее нет, она умерла. – Белыми губами ответила старушка стоявшая передо мной.
-Как? – Волна эмоций и переживаний испарилась словно от жара солнца. Все замерло вокруг меня, весь мир замер.
-Авария. – Я не слышал, что она говорит. – Лидочка везла Сашеньку из садика, и ее автомобиль на мосту подрезали. Какие-то крутые на Мерседесе, они потом отвертелись. Они отвертелись, а Лида, дочка моя вмести с внуком с моста и в речку. – Старушка заплакала, уткнувшись носом мне в плече.
-Сын, мой сын он выжил! – Опомнился я.
-Нет. – Еще один удар. Бог садист, который издевается над вами, пока вы позволяете ему это. Курок взведен. Я не помню, как попал домой. Помню, было уже позднее время, а мой обет не пить, давно нарушен. Сейчас уже поздно что-то менять и меняться, поздно для меня.
Громкий хлопок выстрела звенящим эхом разнесся по комнате.