Часть пятая.
Прошло несколько лет. Зойка подросла, расцвела, похорошела. Почти пропали смешные веснушки, стали едва заметны на загоревшей гладкой коже. Голубые глаза засияли ещё ярче, губы цвета спелой вишни, открывали в улыбке ряд белоснежных зубов. Своим гибким стройным станом и лёгкой походкой, ярко-рыжей копной волос, Зойка притягивала к себе взгляды прохожих, но сама как-будто всех этих перемен не замечала. Она редко смотрелась в зеркало, продолжая считать себя "гадким утёнком". Её одноклассники не хотели также замечать в ней перемены к лучшему, девочки - из зависти, мальчики - от того, что не хотели мириться с тем, что Зойка держалась обособленно, не отвечала на их неуклюжие знаки внимания. Она просто была осторожна и до конца не верила, что действительно могла нравиться какому-то пацану. Её воспринимали, как гордячку и недотрогу, а она ждала окончания девятого класса, чтобы получить аттестат и уехать в районный центр - поступать в училище.
Отношения с мамой, после того случая с побегом из дома, стали намного теплее, разговоры - откровеннее. Однажды, интуитивно угадав настроение матери, она осмелилась вернуться к вопросу о своём отце. Женщина попыталась прояснить ситуацию и даже покаялась за то нетерпимое отношение к дочери, что проявляла на первых школьных годах к девочке:
- Понимаешь? Отец Вани - человек служивый, познакомились на танцах, в военном училище, где он был второкурсником. Оба ещё молоды, неопытны. Я быстро забеременела, от этой новости он был не в восторге. Сама понимаешь, планы у парня были другими. Но подумав, предложил подождать окончания его учёбы, а там - получив по распределению место службы, уехать с ним в качестве жены офицера. Так и порешили. Встречались не часто, по увольнительным дням. Когда срок уже был довольно большой, зашла подруга и намекнула: "Пока ты тут токсикозом мучаешься, твой на танцах другой дуре мозги засоряет своими баснями о будущем. Я её знаю - Томка с соседнего посёлка". Кровь прилила к голове и я понеслась проверять. Застала их целующимися у входа в клуб, ну и накричала сгоряча всякого... Долго не виделись. Надеялась, он приедет, всё объяснит, станет оправдываться, но не дождалась. Роды были тяжёлыми, с малышом мама помогала. Соседи косились на меня, мать-одиночку, оговаривали. Позже узнала, что он уехал по распределению со своей Томкой.
- Единственной радостью был Ванечка. По совету мамы, мы вместе сходили в военную часть, всё рассказали командиру. На что он нам ответил: "Что же, отправлю запрос по месту службы, но если он не признает ребёнка, ничего сделать не сможем - дело совести". Но как ни странно, уже через пару месяцев на местное почтовое отделение стали поступать денежные переводы - алименты на Ванечку. Значит - признал. Я зла не держу, сама виновата, сколько времени прошло! Но эти деньги были большим подспорьем для нас троих. Худо-бедно, Ванечку отправили в школу, тут заболела мама. Диагностика тогда была не то, что сейчас. Долго не могли определить что с ней. Когда обнаружили рак - было поздно. Так, после трёх месяцев мучений и умерла. Остались мы с Ванечкой одни, тяжело очень пришлось, я телефонисткой работала на местной АТС, заработок небольшой, плюс алименты,
для Вани, но мы как-то справлялись. И тут в нашу размеренную жизнь ворвался твой отец...
Продолжение следует: http://proza.ru/2011/05/17/317