Я смотрела на них, не отрываясь. Они сидели в самом конце коридора, в темном углу, прижавшись друг к другу, молчаливо, изредка перекидываясь взглядами, полными боли и ужаса. Мне хватило секунды, чтобы понять – передо мной супружеская пара.
Женщина закрыла заплаканное лицо руками и стала медленно покачиваться из стороны в сторону. Сидевший рядом мужчина обхватил ее за плечи, прижал к себе, и стал что-то быстро шептать на ухо. Он пытался ее успокоить, но та продолжала плакать.
В ответ на слова своего спутника женщина безнадежно помотала головой. Мужчина похлопал ее по плечу, сделал глубокий вздох, затем медленный выдох и посмотрел в мою сторону. На момент он осознал, что в их маленький уединенный больничными стенами мирок, в котором сейчас так много боли и страданий, кто-то проник. Я уловила его смущение. Даже в такие редкие моменты этот мужчина не привык выглядеть слабым.
Мне пришлось перевести свой взгляд на стену: тусклый свет больничных ламп рассеивался на зеленой неровной поверхности. Блуждая взглядом по периметру, я вдруг ясно поняла, что это помещение уже давно не ремонтировалось. Потолки были обшарпанными, гнилыми; краска на стенах местами облезла, местами потускнела; пол был выложен каменной плиткой, и вроде бы ему ничего не сделалось.
В конце коридора стоял пост дежурной медсестры. Женщина пенсионного возраста сидела за древним как и само помещение столиком, грызла яблоко и осуждающе, не лишенным любопытства взглядом, смотрела на нас. Казалось, в эти минуты она считала себя чуть ли не главным и самым важным человеком на земле, который мог запросто упрекать и комментировать ситуации с приличной долей иронией в голосе. С ее лица не сходила самодовольная ухмылка.
Она была первой, к кому люди обращались за помощью, когда заходили в помещение. Ей это, безусловно, льстило. Сочувствие и сострадание у этого человека напрочь испарилось за долгие работы в больнице – людей она воспринимала лишь как человеческий материал.
Я едва не удержалась от того, чтобы не просканировать ее. Но вовремя оборвала попытку.
«Меня это не касается!» - Твердила я себе. - «Я здесь не для этого!»
Входная дверь больницы была громадной и очень тяжелой. Я вспомнила, что с трудом смогла осилить ее, когда заходила во внутрь здания.
Она заскрипела вновь, и легкий холод пробежался по моему телу. Что это? Предчувствие чего-то, что я пока не могла объяснить. Чувство столь сильное и одновременно непонятное настолько, что я не могла уловить, хорошее оно или плохое.
«Ого!» - Тут же подумала я и немного съежилась.
Одной рукой он пытался открыть дверь, а другой, судя по нечеловеческим усилиям, которые прилагал, тащил что-то тяжелое. Внезапно тишину нарушил громкий мужской смех. Мне на мгновение показалось, что смеялся тот, кого тащили. Я невольно придвинулась вперед, чтобы увидеть все отчетливее.
Перед самым постом стояли двое молодых людей. Тот, что ближе ко мне был высоким с крепким телосложением, одетый в темные джинсы и белую футболку. Несмотря на простую комбинацию в одежде, в целом смотрелось довольно-таки стильно. Я невзначай подметила это про себя. Он стоял одной рукой облокотившись на выступ перед окошком поста, второй придерживал своего приятеля. Оба едва сдерживали смех. И это несмотря на то, что лицо второго было залито кровью. Его я так и не смогла толком разглядеть. Все, что удалось увидеть – темные волосы, порванная рубаха с пятнами крови и блаженная улыбка до ушей.
Решив больше не проявлять любопытство к новым пациентам больницы, я отпрянула назад. Мне нужно было отстраниться, подумать о другом. Моя подруга все еще находилась в приемной за спиной. Я едва улавливала звуки, исходящие из этой комнаты. Грубый мужской голос резко выдавливал слова – по интонации я поняла, что врач задавал ей вопросы. Как она отвечала, я почти не слышала, в голове отбивались лишь отголоски фраз.
К реальности меня вернул голос старой медсестры.
- Ну конечно, - прохрипела она, жуя яблоко, - как же без вас-то ночь пройдет. Кто-нибудь да подерется... Алкаши. - закончила она, обращаясь к молодым людям.
На какой-то момент я поняла, что хочу, чтобы она подавилась яблоком. Мне было неприятно, в какой манере она разговаривала с ними. Совсем недавно подобное пришлось пережить и мне. В голове сразу пронеслись фразы «шалавы», «шляются где не попади», «черт бы их побрал, малолеток». Похоже, на подобные выражения она не скупилась ни перед кем.
Молодые люди переглянулись. На их лицах было написано, что старуха явно оказалась проницательной. Похоже, вся эта ситуация их забавляла. Я слегка удивилась такому оптимизму.
- Моего друга должен осмотреть врач, - внезапно со всей серьезностью в голосе начал первый, - ему нехорошо, - на последнем слове он невольно хихикнул.
Второй оказался менее сдержанным и его раскатистый смех вновь эхом прогремел по всему коридору.
Медсестра не ожидала такой реакции и быстро окинула взглядом обоих.
- В каком месте ему нехорошо? По-моему, ему очень даже хорошо! - сквозь зубы процедила она и принялась доставать какие-то бумаги из-под стола.
Я самодовольно улыбнулась. Наконец-то достойные противники. С ними ей точно не справится, и удовольствия тоже не получит.
Теперь я уже с интересом наблюдала за тем, что происходило у меня перед глазами.
- Документы – паспорт, страховка, - недовольно пробурчала медсестра, выглядывая из своего окошка. Ее голос звучал уже менее уверенно.
- Эээ...., - замялся было первый, - водительское удостоверение подойдет?
«Опа! Попались, голубчики!» - Именно это было написано на ее лице.
- Нет страховки, нет врача! - Выпалила она и резким движением руки захлопнула папку.
«Какое показательное выступление, - подумала я. - Да она смакует каждую деталь!» Не в силах наблюдать за этим спектаклем из меня вырвался тихий, предательский смешок. Но этого было достаточно. В помещении, где отчетливо слышится малейшее потрескивание старой больничной лампочки, это не прошло бесследно. Парень в белой футболке резко обернулся и мы встретились взглядами. Он оценивающе скользнул по мне глазами и без особого радушия на лице отвернулся. У меня внутри что-то екнуло. Я ожидала нечто другое, скорей всего потому, что в том момент, еще толком не осознавая это, мне он понравился. Я не успела разглядеть его лица, но образ запечатлевшийся в голове уже прокручивался перед глазами. Мне захотелось провалиться сквозь землю, но я сумела лишь еще плотнее прижаться спиной к стене и молча наблюдать, как к лицу приливает кровь, а в животе образуется плотный комок.
Зеленая стена вновь замаячила перед глазами.
- Мы заплатим, - продолжил мой нечаянный знакомый, обращаясь к медсестре. Его голос, на этот раз, звучал твердо и уверенно. Судя по всему, смеяться уже никому не хотелось. Истекающий кровью приятель в который раз вытер рукавом рубахи свое лицо.
Старуха что-то невнятное прошипела себе под нос и вновь открыла папку.
- Имя, фамилия, дата рождения, адрес прописки, адрес фактического проживания, - быстро протараторила она.
К своему стыду я напрягла слух – захотелось узнать чего-то, что я еще не знала о незнакомце. А вдруг я его больше не увижу? От этой мысли я поморщилась. Да что за бред! Мне должно быть все равно!
Мои мысли резко оборвались, разговор на посту отошел на второй план. Из комнаты, где находилась моя подруга вышел врач. Стремительными шагами он приблизился к медсестре и попросил вызвать другого специалиста.
«Так, все намного хуже, чем я себе представляла» - пронеслось в голове.
Выходя из приемной, врач оставил дверь незакрытой. Воспользовавшись ситуацией, я заглянула в щель – Юлька, постанывая, неподвижно лежала на кушетке.
Мне стало дико жаль ее, моя бесполезность вводила меня в ступор – я ничем не могла помочь.
Что же могло спровоцировать ее состояние? Я напрягла память и сконцентрировалась на событиях уходящей ночи. Она пришла ко мне под вечер, это своего рода уже стало традицией – каждую вторую неделю нового месяца моя мама уезжала на два дня по делам в другой город. Чтобы мне не было скучно и страшно, я обычно звала Юльку к себе с ночевкой. Как и всегда, мы готовили ужин, затем смотрели какую-нибудь мелодраму, попутно обсуждая последние сплетни университета, в котором учились. Затем, как правило, полночи болтали по душам, а после спали до полудня.
Итак, в этот раз она пришла ко мне около девяти вечера, мы вместе приготовили пиццу, потом распечатали на клейкой бумаге портреты наших любимых актеров. Мой выбор пал на канадскую кинозвезду Хайдена Кристенсена. Я все еще была под впечатлением после недавнего просмотра фильма «Наркоз». Мне казалось, что это идеальный представитель типичного секс-символа современности – красивый, умный, молодой с идеальным телом и хорошими манерами. Конечно, я понимала, что этот идеальный образ был лишь образом из голливудского кино, но это не мешало мне периодически придаваться фантазиям.
Юлька была менее опопсевшей нежели я и выбрала лидера одной из финских рок-групп.
Прелюдия этого вечера заключалась в том, чтобы нанести эти портреты с помощью клейкой бумаги на футболки.
После нескольких часов кропотливой работы – дело было сделано и от нечего делать мы маркером дорисовывали сердечки, цветочки, стрелочки, чтобы композиция выглядела полностью завершенной. Около полуночи, надев на себя футболки с шедеврами совместного творчества, мы легли спать. Буквально через полчаса Юлька застонала. Подруга жаловалась на боли в животе. Я предложила выпить ей уголь и но-шпу. Но это не помогло.
Через десять минут боль усилилась и она уже кричала, вгрызаясь зубами в подушку.
Я соскочила с кровати и схватила телефонную трубку. Первое, что пришло в голову – позвонить Юлькиной маме.
Но подруга тут же оборвала эту попытку.
- Только не маме, - выкрикнула она, корчась от боли. Не звони домой, иначе они меня потом из дома не выпустят!
- Лара, лучше скорую!
Я поспешно набрала три цифры в телефоне.
Скорая помощь приехала быстро. Мы едва успели одеться - я натянула впопыхах джинсы, а Юльке помогла запрыгнуть в юбку.
Два молодых санитара, не разуваясь, стрелой промчались в гостиную, где на диване пепельного цвета лежала Юлька. Я занервничала.
Один сел напротив меня и стал задавать стандартные вопросы – имя фамилия, сколько лет, номер страхового полиса. Второй в это время ощупывал живот подруги. Он выглядел озадаченным. То и дело вдавливая свои пальцы в ее живот, он ждал какой-то реакции. Юлька прерывисто дышала изредка выкрикивая «Ох» и «Ах».
- Алкоголь употребляли? - Спросил он подругу, продолжая пальпацию живота.
- Нет, - выдавила та.
- Половой акт был? - Тем же тоном спросил он.
- Нет, - опять сказала она и бросила беглый взгляд в мою сторону. Медики тоже переглянулись и мне от этого стало как-то не по себе.
- Так, - сказал тот, который осматривал подругу, - надо ехать в больницу – может быть все что угодно.
Коллега одобрительно кивнул. Так мы оказались здесь, самом ближайшем от моего дома травмпункте.
Пока я анализировала события сегодняшней ночи, мимо меня промелькнула женщина в белом халате. Она прошла в приемную, где лежала Юлька и захлопнула за собой дверь. Я нервно взглянула на часы – половина третьего ночи. Не успев отвести взгляда от своей руки, как боковым зрением я почувствовала, что в мою сторону идут они... Мое тело невольно напряглось, а глаза опять стали искать место, куда бы приткнуться, чтобы остаться незамеченной. Вопреки моему страху, незнакомец в белой футболке сел прямо напротив меня, когда как его окровавленный друг последовал за врачом в соседнюю палату.
Мы вновь встретились взглядами, на это раз нас разделяло расстояние вытянутой руки. Я смогла разглядеть его получше. Дерзкий взгляд светлых глаз. Зеленые или голубые? При тусклом свете больничных ламп было трудно понять. Беспорядочно уложенные светло-каштановые волосы, идеальная гладкая кожа и ровный загар приятно контрастировал с белой футболкой.
Он продолжал пристально смотреть на меня изучающим взглядом. Я переводила свой взор то на стенку, то на него, желая таким образом хоть на долю секунды смутить его. Но моя реакция, похоже, его только забавляла.
Сама того не желая, я задергалась – сначала перекинула одну ногу на другую, затем опять поменяла их местами. Сложив руки на груди и тем самым установив психологический блок, мне стало легче.
Он провел взглядом от моих ног и поднялся выше, а затем задержал свои глаза на груди. Этого я ожидала меньше всего. Прошло немало времени, прежде чем незнакомец улыбнулся уголком рта и отвернулся в другую сторону.
Не имея понятия, что его так развеселила, я украдкой стала искать на себе места с «изъяном». И только тогда, когда мне удалось уловить сходство этого мужчины с моим любимым актером, я поняла в чем дело.
Догадка, которая ворвалась в мою голову, заставила лицо залиться краской и забиться сердце быстрее. Безобидные вещи, которыми мы насыщали свои вечера с подругой, сыграли против меня. На мне была та самая нелепая футболка с изображением Хайдена Кристенсена, сердечками и надписями «я люблю тебя, Хайден!»
Я перевела дыханием и глубоко вздохнула. Сборы впопыхах сделали свое дело. Ну как я могла подумать, что в больнице могу кого-то встретить? Могло бы быть хуже, утешала я себя – я могла бы заявиться в пижаме. Вполне.
Незнакомец откинулся на больничную стенку, свел руки на груди и закрыл глаза. Казалось, я его больше не интересую. Ну и ладно. Я попыталась расслабиться.
Но не тут-то было. В коридоре начался переполох. Мимо нас проскочило несколько врачей. На их лицах было нескрытое беспокойство. Они направились вглубь коридора к сидящей паре. Женщина, заметив приближение медиков, вытерла платком лицо и встала. Мужчина последовал за ней. Они, взявшись за руки, приблизились к врачам.
Мне было трудно наблюдать за ними – столько боли, сколько было в их глазах я давно не видела.
Врачи что-то впопыхах стали им объяснять. До меня доносились слова – томограмма, гематома, сильный ушиб головы. Пара все это время внимательно слушала врачей. По женщине было видно, что она борется с собой из последних сил. Вот вот и разрыдается. В конце разговора один из специалистов заговорил достаточно громко, чтобы я могла все отчетливо расслышать.
- Сейчас мы бессильны, у нас нет нужных специалистов. Останьтесь здесь и потерпите до утра, - заключил он.
Мужчина и женщина покорно кивнули в ответ. Наверное, у них уже не было сил произносить слова - выглядели они очень истощенными.
После окончания разговора медики зашли в палату, от которой меня отделяли две двери. Спустя минуту они вывезли в коридор больничную каталку небольших размеров.
Конечно! Это был ребенок, совсем маленький малыш – на вид год-полтора, я не очень разбиралась в этом. Женщина подбежала к каталке и остановилась рядом. Ребенок прерывисто дышал и все время стонал, его маленькие ручки то дрожали, то вновь замирали.
Мое сердце сжалось, и на глаза чуть было не навернулись слезы. Я глубоко вздохнула и вновь посмотрела на малыша – «он умирает» - донеслось у меня в голове. Я вздрогнула, зная, эта фраза не плод моих мыслей – она пришла извне, прорвалась подобно вулкану в сознание и застряла там.
Со мной такое бывало часто. Я даже дала этому определение – «предчувствие». Предчувствие, которое прорывало оборону, несмотря на мои попытки не видеть и не слышать подобное. Оно появлялось именно тогда, когда я могла что-то изменить и это сильно тревожило, ведь теперь только я отвечала за будущее. И какой бы я путь не выбрала – молчание или действие – ответственность все равно легла бы на мои плечи.
Ну что я могла сделать? Что я могла сделать, чтоб помочь и не навредить?
Надо было решаться – или сейчас или будет поздно. Я опять окинула взглядом ребенка, затем его мать, отца, врачей и начала сканировать.
Сначала задержала дыхание, закрыла глаза и попробовала сосредоточится на маленьком существе на каталке. Когда его образ четко сформировался в голове, я вновь открыла глаза и устремила их на малыша. Картина происходящего стала медленно отдаляться, все уходило на второй план – были только я и этот ребенок. Нас разделял длинный темный коридор, заполненный белым полупрозрачным туманом. Я мысленно сантиметр за сантиметром стала приоткрывать завесу тумана. Но почему в этот раз так трудно? Что не так? Как будто что-то блокировало меня. Белая пелена не хотела поддаваться, и мне стоило огромных усилий сдвинуть ее хоть немного вверх. Еще одно усилие, и я смогла бы увидеть.
Видения стали приходить сами собой, сначала медленно, затем картинки замелькали в беспорядочном темпе, как будто кто-то решил перемотать пленку вперед. Привычное дело. Это еще одна трудность – разложить их в правильном порядке и не перепутать, иначе я могла бы не уловить или хуже того, переврать смысл. Позволить себе такое было бы подобно убийству маленького существа. И я продолжала работать своим сознание, чувствуя как мой лоб покрывается испариной, а мозги в буквальном смысле закипают.
Я ясно увидела, что ребенок не доживет до утра. Мать будет биться в истерике у его холодного тела, а спустя два дня после похорон перережет себе вены.
Завязка, подумала я. Но где же развязка? Я собрала всю волю в кулак и начала вновь выстраивать в правильной последовательности кадры. Вот подходит врач и делает им предложение прооперировать ребенка прямо сейчас. Ну в чем же проблема? Почему они не соглашаются? Ах да, хирург совсем неопытный, только закончил медицинский. Стоит ли ему вверять жизнь крохи? Или надо подождать до утра, когда появится более опытный специалист? Они решают подождать и тем самым выносят приговор. Есть! Я наткнулась на зацепку. Всего секунда – и реальность вернется ко мне. Но нет! Я внезапно начала задыхаться, грудную клетку так сдавило, словно все тело охватили мощные тиски. В чем дело? Раньше ничего подобного не происходило...
Мальчик стал медленно испаряться, пока на том месте, где он находился прежде, не появилась легкая дымка. Сразу после его исчезновения я осталась в коридоре одна. Все еще было трудно дышать, все еще сильно болела голова. Я нервно искала выход – любой проблеск света, но вокруг была одна темнота. Надежда, выбраться когда-нибудь из этого места, мигом испарилась. Впервые за долгое время я испытала неописуемый страх. Он будто тяжелые цепи сковал все тело: нельзя было ни пошевелиться, ни сделать вдох. В тот момент я ясно поняла, что могу умереть. И вряд ли, даже находясь в больнице, в окружении десятков врачей, мне смог бы кто-то помочь. Это дало возможность взглянуть на вещи с другого ракурса, и из последних сил я попыталась вырваться из мрака.
Но перед самым рывком, к моему удивлению, все резко прошло. Неведомая сила, которая сдерживала меня в этом месте, внезапно отступила. Моргнув, я тут же вернулась обратно.
Первое, что увидела – это глаза незнакомца, с презрением направленные на меня. Видимо, все это время он наблюдал за мной. Но обычному человеку не дано было что-либо заметить. Я всего лишь задержала взгляд на неопределенном предмете. Вот как все должно было выглядеть со стороны.
Но он уже успел придвинуться в мою сторону. Его рука скользила по подбородку, а взгляд пронзал насквозь, забираясь в самую душу. В нем чувствовалась настороженность и любопытство. Нетрудно было догадаться, еще минуту – и это любопытство перерастет в нечто большее. Я сорвалась с места и быстрыми шагами направилась к выходу.
Выйдя на улицу, я жадно стала глотать воздух, медленно, но верно приходя в себя. Мне стало легче, но не надолго, пока не услышала скрип двери. Белая футболка замаячила перед глазами. Он достал сигарету и быстро прикурил. Воздух был явно разряжен – моим самочувствием или его присутствием?
Он взглянул на меня и слегка улыбнулся.
- В помещении немного душно, - сказал он, отводя глаза в сторону.
Не найдя нужных слов, я лишь кивнула в ответ.
У самого крыльца больницы остановилась машина скорой помощи и два врача потащили мимо нас носилки в здание.
- А этот, интересно, выживет? - продолжил говорить незнакомец.
Его фраза меня смутила. Был ли это вопрос, или он сказал утвердительно?
- Только врачи это знают, - неуверенно прозвучал мой голос.
Парень в белой футболке с долей скептицизма хмыкнул и сделал затяжку.
- Не только...
Я громко сглотнула. Скорей от неожиданных слов, чем от страха. Что он хотел этим сказать? Мою тайну, мой секрет знала только я. Никто не имел права так запросто врываться в мое личное пространство, тем более человек с улицы. Это не предвещало ничего хорошего.
Меня передернуло от подобных мыслей, и я решила вернуться в помещение. В конце-концов надо было изменить ход событий.
Одним рывком я открыла дверь и метнулась в сторону приемной. Не рассчитав дистанции, на полном ходу я в кого-то врезалась. От удара мое тело отлетело назад. Где-то в стороне послышалось хихиканье – старая медсестра, на это раз грызя семечки, давилась от смеха.
- Я еще ни разу не видел, чтобы с такой настойчивостью кто-то так рвался сюда. Обычно люди бегут из больницы и даже не оглядываются, - проговорил приятный мужской голос. Где я его могла слышать?
- Да, - сказала я на выдохе и стала подниматься. - Надеюсь я вас не сильно задела? - Продолжив, я посмотрела на мужчину.
- Ну разве что совсем немного, - ответил он и подал мне руку. Теплая и такая сильная, она, казалось, без особых усилий, подняла меня вверх и под ногами вновь появилась опора.
Этот был тот самый молодой хирург из моего видения. Он собрал с пола снимки, папку с бумагами, посмотрел еще раз на меня, удостоверившись, что все нормально и направился в сторону приемной, где все еще находилась супружеская пара.
Значит я не опоздала, все только начинается. Я последовала за ним, на ходу продумывая, что им скажу. Это надо было сделать так, чтобы не напугать их, и не показаться сумасшедшей.
Здравствуйте! Я – экстрасенс. Я тут немного покопалась в вашем будущем и увидела, что ваш ребенок утром умрет, а через пару дней вы перережете себе вены. Не исключено, что и вы (обращаясь у мужчине), вскоре после случившегося повеситесь.
Ну нет, этого я себе позволить не могла. Или...
Доброго времени суток! Я слышала, ваш малыш при смерти и вы не можете решиться на операцию. Так послушайте меня, черт возьми, сделайте это! Только так вы спасете ему жизнь!
Отвернуться и убежать, оставить их с кучей нерешенных вопросов, но с уже с менее уверенной позицией в том, что с операцией надо подождать.
Нет, полный бред! Надо придумать что-то более убедительное. Нужно в буквальном смысле заставить их поверить в то, что операция - это единственный выход. Развеять их сомнения, убить напрочь мысли об альтернативе, надавить и заставить, не давая возможности опомниться. Учитывая, что я никогда не обладала даром убеждения и уж тем более оратор из меня никакой – задача стояла не из легких.
Пока я приводила мысли в порядок, врач предложил им свою помощь и дал на раздумье пол часа – именно столько оставалось до конца его смены. В то же время на свое прежнее место вернулся незнакомец. Только этого мне не хватало! Мысль о том, что он станет свидетелем моих отчаянных попыток изменить будущее, как-то не воодушевляла на подвиги. Но он, вроде, был весь в себе – откинувшись на больничной лавке напротив приемной, где находился его друг, больше не проявлял любопытства. Что ж, мне это даже на руку. Я набрала побольше воздуха в легкие и неуверенными шагами направилась к паре.
«Придется импровизировать на месте» -, подумала я.
- Извините, - неожиданно для себя мой голос прозвучал уверенно, - я краем уха услышала вашу беседу с хирургом, – продолжила я. Супруги оторвались от друг друга и посмотрели в мою сторону. - Он такой молодой, вы, наверное, сомневаетесь в его компетенции и боитесь рисковать.- Они переглянулись, но продолжали молчать. По многозначительным взглядам я поняла, что попала в точку. Это немного придало мне уверенности. - То же самое подумала и моя мама несколько недель назад, когда сюда доставили сестру с лопнувшим аппендицитом (какая сестра? Я была единственным ребенком!). - Тяжелый случай, - продолжила я, все еще пытаясь, удержать их внимание, - ей буквально промывали кишки в тазике (устрашающие подробности не помешали бы). Если бы не этот врач, - я показала рукой в противоположную сторону коридора, - вряд ли бы она так быстро оправилась. Высокопрофессиональная работа, безупречный шов. Окажись я сейчас в подобной ситуации, то не стала бы сомневаться на его счет.
Супруги, раскрыв рты, дослушали меня, но в ответ не произнесли ни слова. Наконец, женщина произнесла легкое, еле слышное «спасибо».
«Все, - подумала я, - лимит исчерпан. Теперь дело за малым».
Я потеряла счет времени, в безмолвной тишине и ожидании оно тянулось черепашьими шагами. Пара в конце коридора быстро перешептывалась, не похоже, что они ссорились – скорей наоборот, шли к перемирию. Спустя какое-то время они вместе молча поднялись и пошли вдоль коридора. Когда женщина поравнялась с тем местом, где сидела я – она посмотрела на меня с такой благодарностью на лице, что я тут же поняла – они решились!
Внутри меня все ликовало – радость от того, что я спасла, и не важно какой ценой, чью-то жизнь, переполняла меня. В тот момент мне хотелось с кем-то поделиться своими эмоциями. Но сколько бы я не смотрела на незнакомца – он не поворачивался в мою сторону.
Дверь приемной скрипнула и в проходе появился парень в разорванной рубахе. На его лице от виска до подбородка виднелась бинтовая повязка. Он уже не выглядел таким страшным. Вполне симпатичный брюнет.
- Четыре шва, как ты и говорил, - обратился он к своему другу. Незнакомец в белой футболке встал со своего места.
- Как я и говорил, - повторил он слова своего друга с довольной интонацией в голосе. Секунду спустя они уже направлялись к выходу.
Теперь я осталась наедине с собой. Почему-то было жаль, что эти двое ушли.
Юлька вышла примерно через десять минут спустя. Она улыбалась во весь рот. Улыбку я не оценила - на моем лице было написано много вопросов.
- Кишечный колик! - выкрикнула она.
- Что? - Только и смогла выговорить я.
- Да, - замялась Юлька, - все прошло также резко, как и началось.
- Кишечная колика! - громко произнесла я. - всего лишь кишечная колика!
Юлька в ответ расхохоталась.
Когда мы выходили из больницы под пристальным взглядом старой медсестры, я мысленно пожелала ей подавиться семечками.
Было около четырех часов утра. На удивление очень темное утро, кромешная мгла. К тому же, несмотря на летнее время года, было прохладно, а мы в спешке забыли захватить куртки. Под одеждой уже стала появляться гусиная кожа.
Дорога до дома заняла бы 20 минут. Но я заметила, что Юлька не настроена была идти пешком.
- Может тачку поймаем? - неуверенно спросила она.
- Ну уж нет, - резко ответила я, - хватит нам приключений сегодня, - погубив всякую в ней надежду быстро добраться до дома, я быстрыми шагами пошла вперед. Подруга последовала за мной.
Не успели мы отойти от больницы и на двадцать метров, как из-за угла на приличной скорости вылетела машина. В тусклом свете фонарей я разглядела красный автомобиль.
- Девушки, вас подвезти? - Послышался до боли знакомый голос. Конечно, я питала надежду увидеть его в ближайшем будущем, но ведь не так скоро.
Юлькино лицо озарила улыбка.
- Нет! - Резко сказала я, даже не дав ей успеть насладиться только-только всплывающим чувством надежды.
Но другая сторона моего эго просто ликовала.
Юлька с разочарованием посмотрела на меня, но все же пошла следом.
Мы шли быстро, не останавливаясь и не оборачиваясь. Нас опережал лишь свет фар – машина медленно ехала за нами.
- Кто они, ты их знаешь? - Шепотом спросила Юлька, задыхаясь от быстрой ходьбы.
- Все, что я знаю – один из них бугай с мазохистскими наклонностями, с четырьмя швами поперек лица и самодовольной ухмылкой. Второй - обаятельный маньяк с искушающим взглядом и набитым кошельком, - выпалила я и прибавила шагу.
- Ух ты. И когда ты успела все это выяснить?
- Примерно тогда же, когда тебя застал врасплох кишечный колик, - на последнем слове я сделала ударение так, что фраза больше походила на ругательство.
Мы миновали одну улицу, перебежали перекресток и оказались на дороге, ведущей прямо к моему дому. Я уже могла видеть его – он возвышался среди старых двухэтажных построек. Еще мгновение и мы у нужного подъезда.
- Не оборачивайся! - Шепнула я подруге.
- Они все еще едут за нами.
- Я знаю, - ответила я и зашла в подъезд.
На второй этаж я будто взлетела, подруга пыхтела сзади. Перебирая в руке связку ключей, я в полной темноте пыталась попасть в замочную скважину. Спустя минуту, дверь наконец-то поддалась.
- Не включай свет, - все также шепотом, но уже громче выкрикнула я, - они могут заметить нас!
- Ага, - ответила Юлька. По интонации в голосе я поняла, что эту ситуацию она расценивала как приключение. Признаться, мне было тоже интересно, чем все это закончится.
Ни говоря ни слова, мы вместе подбежали к окну. Я выглянула первой.
- Черт!
Облокотившись на машину, как по намеченной траектории, на меня смотрел незнакомец в белой футболке. Мы обе быстро пригнулись.
- Что ты думаешь, - с нервным смешком в голосе спросила я.
- Не знаю, - ответила Юлька, - давай просто посидим пока.
Я молча согласилась.
Спустя несколько минут, Юлька стала приподниматься.
- Что ты делаешь? - Я попыталась одернуть ее за руку, - не смей! Но Юлька уже успела посмотреть в окно.
- Лара...
- Что?
- Они уехали...
1999