Любой человек, мало-мальски знакомый с миром лошадей, знает – перед животным нельзя заискивать. Более того, «очеловечивать» животное (не только лошадь), значит стопроцентно поставить себя в подчиненную позицию. А это сводит на нет все удовольствие от общения с нашими меньшими братьями. И я прекрасно осознаю и принимаю такое положение вещей. Спросите, почему нельзя очеловечивать? Человеческие отношения слишком психологичны. Мы слишком остро чувствуем. Животные намного проще. К тому же в животном мире принято подчинять слабого. А человек со своими чувствами оказывается намного более слабым и уязвимым.
При всем при этом я помню каждую лошадь, на которой пришлось поездить хотя бы один раз. Это как помнят людей, с которыми жизнь столкнула нас так или иначе. И тех, кого считали почти друзьями. И тех, кого принято называть «шапочными знакомыми». С годами в памяти остаются только самые яркие лица. Лица людей… Но и лошадиные морды всплывают порой перед моим мысленным взором, как образы хороших старых знакомых, наполняя сердце бесконечной теплотой.
Корица… Сладковатый пряный запах… Твердые рулончики древесной коры или порошок, уже подготовленный для посыпания булочек. Корица… Такое подходящее имя для светло-рыжей лошади.
Можно сказать, что у Корицы своя интересная и непростая судьба. Счастливая… Ну, может быть, со счастливым концом.
Какие вообще перспективы в жизни у маленького забавного жеребенка. Тонкие ножки и веселый нрав вызывают умиление. Вот вырастешь, станешь настоящим скакуном… Может быть, ты окажешься на ипподроме. Может быть, будешь брать призы, и огромный стадион будет рукоплескать тебе и твоему всаднику. Может быть… Может быть, ты не окажешься перспективным. Тогда участь твоя незавидна и бесславна. Большинство из тех, в ком не видят блеска грядущих побед, оказывается на мясокомбинате. Как корова. Непривычно европейцу отождествлять лошадь с коровой. Может быть, ты окажешься в цирке или в конной полиции. Вот уж никому не пожелаешь. Пожалуй, никакая другая работа не ломает психику лошади, как эти две. Ну, а потом… Участь списанных лошадей известна.
Жизнь Корицы сложилась по-другому. Нынешний хозяин рассказал, что она была лошадью табунщика. Возможно, кого-то удивит, что в России есть еще табунщики и табуны лошадей. Но это не фантастика! Еще Сергей (хозяин) обмолвился, что до того, как она оказалась на его ферме, она была «на каторге». О том, какая жизнь в табуне, у табунщика и его лошади, я могу только догадываться. Каторга или нет, но думаю, работа не простая. Причем не только у лошади, но и у того, кто на ней ездит. Нет ни рединготов, ни белых бриджей. Целыми днями в седле (или под седлом). Сбивать гурты, отбивать косяки… Одним словом работа. А конец все тот же. Причем есть у табунщиков такая жесткая традиция. Если на лошади ездил один, то другой на нее уже не сядет. А девушка, которая ездила на Корице (представляете, это была девушка), уволилась из хозяйства. И быть бы Корице, извините, колбасой, но, оказался в тот момент в хозяйстве Сергей. После долгого разговора и мучительных раздумий Корица отправилась к нему на ферму.
Пожалуй, если говорить о прокатных лошадях (а именно этим занимаются лошади у Сергея), то их жизнь не так уж и обременительна. Я не имею в виду городской прокат, где лошадь, живущая чуть ли не в гараже, работает на износ. Но существует немало небольших хозяйств, где своих животных любят, ценят, содержат грамотно и не заставляют работать, если лошадь вдруг заболеет. И работа, в целом, необременительная. Ну, подумайте сами. Часто покататься приходят люди неопытные. Да, они ерзают на спине. Да, они иногда рвут повод, но, как правило, лошадей не загоняют. А еще над такими всадниками и покуражиться можно. Встанет лошадь как столб, и будет стоять у конюшни – вот тебе прогулка! Или уйдет куда-нибудь в поле вместе со всадником травку пощипать. Правда, от хозяина может перепасть потом. Но ведь и детей иногда наказывают.
Корица… По нашим человеческим меркам она уже старушка. Ну, или пожилая лошадь. Это для тринадцатилетних все, кому за 30 уже старики. А кто-то только в 50 срывает с неба свою звезду. Этой лошади, можно сказать, далеко за сорок. Башкирская порода. Лошади этой породы не всегда впечатляют своей внешностью и ростом, но зато исключительно неприхотливы и выносливы. Тот, кто Корицу видит впервые, может произнести сочувственно: «Какая заморенная!» Действительно. Ребра и крестец выступают. Морда тонкая. Впадины над глазами сильно выражены. Правое ухо у Корицы подрезано. Таким простецким способом иногда метят лошадей. Чтобы безошибочно узнавать в лицо. А что! Маленький кусочек! Лошадь вон какая большая – от нее не убудет. Хотя порой, глядя на ее фото, точнее сказать, на наше совместное фото, я говорю себе: «Какое интеллигентное лицо!!! Какое скромное достоинство!!!» Удачное фото? Или Корица фотогенична? Лирика. А реальность была такова…
Я узнал почти сразу, что Корицу дают не всем. Что в смене эта лошадь привыкла быть головной. Что у нее быстрый размашистый шаг. Когда Корица ведет смену, состоящую из новичков, исключительно шагом, тем, кто идет за ней, периодически приходится переходить на рысь, чтобы не отстать. У Корицы исключительно крепкие нервы. Такая уж точно собственной тени не испугается. Но понял я это чуть позже. И когда начал ездить на ней, и когда познакомился с неприятной лошадиной особенностью – шарахнуться в сторону, например, от «страшного куска шифера» на дороге.
В общем, в один прекрасный день Сергей решил, что и мне можно ехать на Корице. До этого я сдружился с другим конем. По имени Баньян. Конь вышколенный. Недостатки его были минимальны. Ездить на нем мог и ребенок. В тот знаменательный день смена подобралась таким образом, что Баньян, на котором я обычно ездил, достался другому всаднику, а именно, моей дочурке. Вот, Сергей и сказал:
- Сегодня поедешь на Корице.
Я, как всегда коротко, без возражений:
- Хорошо.
- В галоп ее не пускай, - напутствовал Сергей дальше.
- Тебе с ее скоростью и рыси хватит.
Я особенно не стал спрашивать, почему. Ему, настоящему лошаднику, виднее. Да и сам уже понимал, что некоторых лошадок раззадоривать не стоит – можно потом пожалеть, если опыта маловато. А лично я своему опыту тогда не совсем еще доверял.
Ну, вот, я на Корице. Седло мне понравилось. Замечательное седло. И держаться в нем одно удовольствие. Чувствую, как колени сами находят свое место на покатых лошадиных боках. Это еще потому, что она не слишком круглая. Не представительно, зато удобно. Прохаживаемся рядом с конюшней, ждем остальных, знакомимся. Корица на месте стоять не хочет, чувствуется, дай ей волю, только нас вдвоем и видели!
В этот раз Корице выпало ехать не головной, а замыкающей. В смене пять человек. Сменой называют группу всадников. Пять человек в смене это не много. Поехали. Заметил я за Корицей нехорошую привычку – втыкаться буквально в зад предыдущей лошади. Может быть, просто таким образом она поставляет свою морду под чужой хвост, избавляясь от комаров и слепней, может скорость неподходящая у смены, но так или иначе, мне постоянно приходилось ее притормаживать. Правда, иногда надоедало. И я с опаской позволял ей идти так, как хочется ей. Мне везло. Впереди идущая лошадь спокойно воспринимала такую наглость со стороны Корицы, и мы ни разу не получили копытами по зубам. А могли бы!
Рысь – шаг. Шаг – рысь. Хорошая рысь у Корицы! Чувствую, как легко попадаю в ее ритм, приподнимаясь, и без единого толчка снова опускаясь в седло. Но все же галопом идти не даю, хотя уже вижу – понукать не надо. Отпусти чуть повод, и поскачет Корица, наслаждаясь своей силой и ароматом полевых трав.
Конечно, и мне проскакать на ней хочется. Однажды, догоняя смену, после короткой остановки (естественные потребности иногда заставляют лошадей остановиться), я все же нарушил запрет и позволил Корице сделать несколько прыжков галопом. На пробу. «А что будет?» Ничего не было – догнали, притормозили и поехали вместе со всеми. Потом я все же спросил у Сергея:
- А почему галопом-то не пускать? Что не остановишь потом?
- Да, - говорит:
- Разгоняется. И собираться она не умеет.
Конечно, я знал, что запрет нарушу. Ведь говорят же, что если нельзя, но очень хочется, то можно. И случай этот напросился как-то сам собой. Мы тем летом обычно ездили на прогулки с женой Сергея, Натальей. А она выгуливала свору борзых. Поэтому всегда ехала далеко впереди. Чтобы прочие лошади не потоптали собак. Про Корицу, кстати, говорили, что собак она не любит. Собаке лучше у нее на пути не попадаться.
Ну, а мы, отдыхающие, старались держать дистанцию, но и не отставать. Я ехал, согласно сложившегося порядка, последним. Передо мной дочка Катюшка на том самом, любимом мною Баньяне. Баньян, Бяшка конь добрый, спокойный, послушный. И не особенно пугливый. Сергей рассказывал, что было время, когда человек не мог усидеть на нем и минуты. Но, где кнутом, а где лаской из него сделали настоящего любимчика.
Ехали мы полевой дорогой, и тут я понял: «Что-то не то!» Баньяну что-то не нравится. Начинает идти чуть боком, сползает к обочине. Голову повернет, а глаз прямо красный. Уж не знаю, что ему не понравилось. Может быть, надоело, что его сзади подпирают, а может просто в полях «крышу сносит» понемногу. Ну, ладно!
- Катя, я обгоню тебя, смотри внимательно!
Я за дочку не боюсь – ездит неплохо, но чувствую, есть повод Корицу попробовать. Пятками в бока! Давай, Корица, разрешаю! Наталья далеко впереди… В несколько прыжков мы оказываемся впереди Катюшки с Баньяном. Корица радостно набирает скорость! Двигаясь в такт ее прыжкам, чувствую, как перекатываются под тонкой кожей ее сухие мышцы. В какой-то момент мелькает мысль: «Остановить-то смогу!? Ведь Серега предупреждал! Если что, надо на вольт, » - вспоминается избитая книжная рекомендация. Расстояние между мной и Натальей стремительно сокращается. Хочется еще, но дистанция пройдена. Я мягко, но настойчиво затягиваю повод. И Корица слушается, тормозит, резко мотнув головой вперед. Но это дело привычное. Думаю, Корица, мы с тобой еще побегаем!!! А собираются пусть манежные лошади. Нам с тобой призы на выездке не брать, у нас в жизни другая радость.
Я, конечно, не объездчик. И Корица не дикий мустанг. Но и не велосипед. Лошади потому и лошади. Характеры. Повадки. Капризы. С каждой из них надо знакомиться.
Кое-кто не очень любит Корицу за то, что с ней устают… руки. Корица рвется вперед. Корица не хочет идти шагом. Извини, Корица, иногда приходится. Значит, так и будем. Я буду тянуть повод, а ты будешь пытаться перейти на рысь. Нет, Корица, не сейчас!
Проскакав на ней один раз, я снова ждал возможности дать ей волю. Не так уж часто представлялись такие случаи. Но ведь было! Может быть, кто-то выезжающий в поля 333 дня в году, снисходительно улыбнется. Что ж, у каждого своя жизнь. Я рад, что моя жизнь и суровая жизнь этой башкирской лошадки пересеклись на каком-то этапе.
До мельчайших подробностей я помню еще одну прогулку. Когда мы с Корицей вели смену. Мы ехали всего-то втроем. Я, дочка Катя, и еще одна красивенькая девочка, которая, как я понял, в седле держится как настоящий индеец (казак, джигит), в общем, я тут и близко не стоял. Поэтому, ударить в грязь лицом совсем не хотелось. Путь наш лежал через лес, потом берегом Волги. Берег Волги… Как скоростная трасса. Я только бросил девочкам: «Сейчас к Волги выйдем - пробежимся!» Выйдя на прямую, с рыси я перешел на галоп. Корицу подгонять не надо. Скорость трудно передать словами. Пожалуй, самое интересное, что скорость лошади - это не обезличенная скорость автомобиля или мотоцикла. Мощное животное несется, не жалея сил, возможно, не следя за дорогой. И уж точно, не думает о том, что на спине кто-то есть. Всадник! Лови мое движение! Если умеешь. Держаться так, как держатся руками, бесполезно. Ягодицы, бедра, колени, поясница, плечи становятся продолжением лошадиного тела. Только так, сливаясь с ней воедино, можно почувствовать в себе частичку ее неукротимой силы. Давай, Корица!!! Я знаю, что она меня не слышит. Она повинуется своим древним инстинктам. Я просто стараюсь не мешать ее движениям. Слегка наклоняясь вперед, слежу, чтобы повод был почти свободен. Шум ветра в ушах. Впереди еще есть пространство. Бесстрашно бью Корицу пятками по бокам, насколько это возможно сделать, не вылетев из седла. Впереди поворот и подъем. Ну все. Хватит. Все рано или поздно заканчивается. Я уже не испытываю таких сильных сомнений в послушании Корицы. По-возможности мягко передергивая повод из стороны в сторону, я даю лошади понять, что скачка окончена. Уже на рыси мы поворачиваем от берега Волги в сторону леса. Теперь я вижу, что девчонки слегка поотстали. А между прочим, под одной из них Хазар. Конь, конечно, пугливый, но, насколько я знаю, далеко не медленный. Значит, мой имидж ведущего не пострадал. Причем, благодаря Корице. Преодолев подъем, мы, наконец, переходим на шаг. Собственно, дальше дорога к дому. И надо отдохнуть. Лошадь тоже должна отдышаться. И всадник за нее в ответе. Лошадей надо беречь. Эту истину я усвоил четко. Корица этого не знает. Сколько может она скакать галопом? Не проверял. Сейчас я просто висну на поводе, и бросаю через плечо своим спутницам: «Все. Пусть отдышатся. Надеюсь, вам скучно не было».
Приводя лошадь в конюшню, пристегивая ее на карабин, я испытываю бесконечную благодарность. Снимаю уздечку, седло. Глажу и хлопаю по мокрой шее. Говорят, лошади больше воспринимают хлопки. Ну, что ж, охотно верю. Иногда, после прогулки лошадь трется об меня своей тяжеленной головой. Слепни достали? Возможно. Почесаться об стену намного эффективней. Стену не сдвинешь. Зато стена ничего не чувствует. А я чувствую. Корица!!! На прощание я угощу тебя сушкой. Посмотрю в твои большие глаза. Это перед тем, как сесть в седло, нельзя заглядывать лошади в глаза (особенно в переносном смысле). Это в работе сентиментальность неуместна. А сейчас, на прощание – можно. Я уеду в свой пыльный город. Ты будешь возить других всадников, да и я поезжу на спинах других лошадей. Но для меня ты особенная. Что бы ты ни думала во время наших совместных прогулок, я порой говорю тебе как человеку. Говорю, нарушая собственный запрет на очеловечивание животного: «Мы с тобой уже взрослые, Корица. Мы достаточно видели в жизни. Но мы не сдаемся. Корица, я очень хочу снова вернуться в эту деревню и ты, быстрая и надежная лошадь, снова покажешь мне свою Волгу, свои сосновые леса, свои высокие зеленые травы.»