Продолжение повести "Мафия"
Да... По самым скромным подсчётам кем-то присвоено примерно 400 тысяч рубликов и столько же рукописей и никаких следов... Подставная контора. Подставные издатели. Наверное, подставная и милиция, а может, и прокуратура... Собрали денежки, разделили их меж собою, подкупили, видимо, кого-то повыше и теперь ищи ветра в поле.
Но всё же была надежда на нового следователя, капитана Ильдуса Кызымова из областного РОВД, куда мы обратились после угроз Джамбула Достангулова. Но сколько мы ни ходили к Ильдусу, дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.
- Ищем! – был ответ. – Сообщим. Ждите.
Постепенно я чувствовала, что остаюсь одна. Под разными предлогами члены комитета отнекивались посещать милицию.
- Мне моя жизнь и жизнь родных дороже! – отвечали на мои звонки коллеги по несчастью и бросали трубку.
Вскоре и я почувствовала угрозу. Некие мужчины стали звонить мне домой и настойчиво расспрашивать о моих детях, родственниках. Я ничего им не отвечала, тогда отвечали мне:
- Так, значит, ваша дочь живёт в К., а тётя в М.? Ваш зять работает там-то, внуки учатся в такой-то школе... Ваш сын такой-то живёт по адресу такому-то?
И так обо всех родных. Звонки были беспрерывные днём и ночью. Я отключила телефон. На всякий пожарный случай собрала наиболее ценные свои архивы и прикопала, завернув их в полиэтилен. Но отступать так не хотелось.
В очередной мой приход в милицию я так ничего нового и не узнала. Следователь раздражённо отчитал меня за назойливость. И сообщил пренеприятную новость:
- Вот, гражданка Затейкина. За неимением оснований дело ваше вынуждены закрыть. Сам главный прокурор Сакен Сидекбаев вами занимался. Никаких улик, никаких следов и доказательств о так называемом мошенничестве нет, только рапорт капитана Баимбаева. - Он потряс передо мною мелко исписаннй лист со знакомой подписью.- За оговор работника МВД мы вынуждены открыть гражданское дело. И вы, Затейкина, и ваши сотоварищи ответите по всей строгости Закона! Можете идти! Ждите повестку в Прокуратуру.
Ага, значит Баимбаев вовсе не был уволен, он даже стал капитаном. Хорошенькое дело - ни за что быть под следствием. Вместо того, чтобы этого прощелыгу Баимбаева привлечь, могут пересадить нас...
Домой шла я расстроенная, угрюмая. Посидела в сквере, подумала. Не по силам мне одной бороться с этой бандой. Надо забрать заявление, да и прекратить поиски справедливости. Здесь её нет.
Вот бы в Москву написать, или на ТВ Листьеву во «Взгляд». С этими думами поплелась домой.
Навстречу мне толпа молодых людей. Всю дорожку тротуара загородили, что-то меж собою гомонят, Крайний парень грубо толкнул меня плечом так, что от неожиданности я со всего маху чебурахнулась на проезжую часть. Авто бегут туда и сюда. Я торопливо поднялась, но меня тут же сбила машина. Она промелькнуло на большой скорости, задев меня крылом. Я так и растянулась на четыре конечности, расцарапав коленки и локоть.
Некая сердобольная дама подбежала, предложила помощь и хотела вызвать скорую. Отказавшись от неотложки, я, хромая, поковыляла домой.
Винила себя –вот раззява. Могла бы обойти их по проезжей части. Этот наглый парень и не думал дорогу уступать. Толкнул, негодяй. Никакого уважения к старшим.
Молодые люди на меня даже внимания не обратили, шли и шли себе, о чем-то споря, загородив всю асфальтовую дорожку встречным пешеходам. Те умнее меня - пррижались к стене дома, или к деревьям, пропустили подвыпившую толпу. Ну, и молодёжь пошла!
Едва я дома открыла дверь, как зазвонил телефон.
- Ну, как здоровье, тётка? – интересовался неизвестный. - Очень расшиблась? Если не очень, то мы можем и очень, ха-ха-ха...
Предлагалось забрать из облмилиции заявление.
- Ты, тётка, одна такая упрямая осталась. Все остальные умнее тя оказались. Смотри, кабы чё хужее не случилось! - Запугивал меня по телефону голос, очень похожий на картавинку Баимбаева.- Беги без оглядки в свою Расею, и не...- Дословно приводить грязные слова просто стыдно...
И только теперь я догадалась, что парни, наезд – подготовленная акция. А тогда мне и в голову не могло придти, что они действовали сознательно. И вот, оказывается, почему распался наш комитет правдоискателей – всех запугали.
К тому времени нам удалось узнать, что таких офисов, куда мы сдавали свои деньги, было множество и не только по всей области. Притом, не одни издательства, а и другие услуги. Короче, хорошо организованная банда вместе в четвёртой властью стригла купоны...
Тут каждый испугается. И я решила забрать заявление. Не хотелось рисковать жизнью детей и родных. Эти враги, оказывается, разыскали даже дальних моих родственников в других городах России и СНГ: назвали мне все их данные и номера телефонов. Вот шантажисты несчастные!
И всё же душа болела. Немного зализав свои болячки, я через несколько дней в ярости ворвалась в кабинет следователя, не здороваясь, потребовала своё заявление, изорвала его на мелкие кусочки и в сердцах выпалила:
- Все вы тут одна банда! Но меня не запугать! Я до Москвы дойду, до ООН, но выведу вас на чистую воду! У, ворюги! – сплюнула я в сердцах и выскочила за дверь. В последний момент увидела, как Ильдус Кызымов нажал какую-то кнопку и тут же мне навстречу быстро зашагали двое ОМОНовцев.
Во мне клокотала обида, злость на несправедливость, обман и расправу. Слёзы сами брызнули из глаз. Ничего невидя, побрела в скверик, выплакалась на лавочке.
По скверику прохаживалась группа ОМОНовцев. Было многолюдно. Возле бабушек и мамаш сновали ребятишки. Стайка мальчишек о чем-то оживлённо кричали, выпрашивая у прохожих деньги
Я спустилась в переход. Здесь было темно и сыро, пахло кошками, а сами облезлые и голодные кошки задумчиво сидели на ступеньках. Мне навстречу снова двигалась группа парней в камуфляже.
Сердце моё так и ёкнуло: это же те ОМОНовцы, что были в сквере! Пасут меня, что ли? Хотела их обойти, но парни прижали меня в тёмном углу, покручивая в руках свои чёрные резиновые дубинки.
- Так это что ли ты, сука старая, собралась добраться до Москвы? – ткнул мне в грудь битой высокий наглый казах.
- Нет, она собралась в ООН! – усмехнулся брюнет поменьше ростом, и толкнул меня в круг. ОМОНовцы стали кидать меня друг к другу и при каждом броске я натыкалась на дубинки. Когда я просто одурела от боли и заорала благим матом, мне скрутили руки, а в рот насильно налили водки. А удары и пинки сыпались и сыпались со всех сторон. Редкие прохожие трусливо прошмыгивали мимо.
Очнулась я в больнице. Всё тело болело и ныло. Лицо в кровоподтеках распухло. Глаза еле- еле открывались. Душа протестовала и страдала.
Мне сказали, что неизвестные люди нашли меня, пьяную, в подземном переходе. Что ж, пусть так и будет. Я сказала, что ничего не помню. Неизвестные напали сзади, избили и я потеряла сознание.
Как и положено, медики сообщили о случае избиения в милицию. Прибывший следователь стал расспрашивать о нападавших:
- Кто такие? Вы их знаете? Ваша фамилия? Где живёте? Вас ограбили? – задавал вопрос за вопросом милиционер.
Мне хотелось закричать «Да, да, меня ограбили. И не только меня, а ещё сотни авторов. Ограбили твои коллеги, следователь! У, как же я вас не-на-ви-жу, ворюги вы несчастные!» Но вместо крика из груди вырвался какой-то чужой хрип. Я надрывно закашлялась и потом тихо прошептала разбитыми губами:
- Нет. Никто не грабил. Только водкою угостили.
- И часто вас так угощают?
- Первый раз. Я вообще не пью.
Дознаватель удивлённо вскинул брови:
- У вас есть враги? Вам за что-то отомстили?
Ох, как же меня подмывало выплеснуть всю правду прямо в лицо этому самодовольному менту! Пусть всё запишет! Пусть арестует всех этих подонков, что меня избили! Пусть посадят всех этих злодеев - мошенников! Я даже попыталась улыбнуться своими потрескавшими губами, представив, наивная, всех наших обманщиков в тюрьме, в полосатой робе, на нарах...
Дознаватель увидел моё смятение и желание сказать что-то важное.
- Вас запугали? Говорите всё, ничего не бойтесь.
«Как же! Щаз! Спешу и падаю».
- Это были просто хулиганы.- выдавила я.
- Ваши документы с собою?
- Они были в сумочке, - соврала я.- Наверное, хулиганы забрали с собой.
- А деньги были? Много было денег?
- Много. Целых 400...- Я споткнулась: мне хотелось сказать «тысяч», что отняли у нас наглым образом, но я соврала – Рублей. И тихо добавила:
- Только на билет.
Я придумала какую-то причину приезда в этот город. Назвавшись чужим именем, указала вымышленный адрес в далёком городе. Зная нерасторопность милиции, подумала: пока пошлют запросы, пока будут ждать ответы, я уже буду дома. Тогда ведь ещё не было ни факсов, ни Интернета. Связь была лишь по почте да по телефону. И не сотовому, а обычному. По срочным делам - по телеграфу и рации.
А у меня одна срочность – скорее добраться домой.
Продолжение см. 13. Разгром