У меня есть слабость, или, если угодно, писательский инстинкт. Жена одергивает меня, сестра стыдит:
«Ну что ты ко всем с расспросами пристаёшь!?»
А у меня это с пятнадцати лет. Тогда в походе по Читинской области я можно сказать по заданию учителей всех расспрашивал. Память стариков тревожил. Так и в Израиле и тоже вроде по заданию учителей. Чтобы выучить живой язык надо на нем говорить. Тем более, что при моей слепотешности (10% от нормы) читать всегда было тяжко, а тут ещё и алфавит непривычный как иероглифы. А старики и старушки поговорить всегда хотят. Ну или почти всегда.
Вот некоторые самые памятные мне истории, которые я услышал.
«Я войне за независимость солдатом был. Трое нас осталось против отряда иорданцев и оружия одни пистолеты. А как раз рядом магазин радиотоваров. Вытащили мы самый мощный усилитель и давай перед микрофоном из пистолета стрелять. Звук как если б пушка стреляла. Вот иорданцы и сдрефили. Так и продержались».
«Шли на нас египетские танки, а у нас танков один, да и тот без горючего. Ну и пушки несколько штук. Что делать? Нарисовали на фанере много танков и выставили на стальных подпорках. Египтяне по фанерным давай стрелять, а они не загораются. Ну ясное дело, снаряды фанеру проходят без задержки. А сам танк, значит, стоит и стреляет. Пушкари у нас меткие были, что не выстрел, то египтяне получают по морде. Они и испугались и остановились с начальством советоваться. А пока советовались на них самолет пошел. Бомб нету. Кидали бочки с тряпьём подожженным. А для полного форса на самолете нарисовали американские знаки, а при втором заходе советские. Танкисты и побежали. Вот так и танками разжились и горючим и снарядами. А с этим уже и победить удалось. У нас ведь вся армия тогда была всего 24 тысячи партизан, а у арабов 600 тысяч.»