Февральский ветер завивал, закручивал, пел заунывную песню. Деревья, что росли вдоль небольшой речушки, услужливо прогибались под очередным порывом. На берегу толпились люди, все ждали водолазов. Мало кто решался спуститься на хрупкий, ненадежный лед. Только фигурка молодого мужчины металась от одной полыньи к другой. В толпе ежеминутно раздавались советы и всегдашнее «сочувствие»… Я неотрывно смотрела на молодую женщину с застывшими глазами, Татьяну, мать утонувшей 6-летней девочки. Казалось, что она не замечает никого вокруг, для нее время остановилось. На правах старшей подруги, подошла, обняла, пробовала отвлечь разговорами. Конечно же, о том, как долго ждут спасателей из областного центра, о том, что могут потребоваться какие-то инструменты, о том, что хорошо бы организовать чай для продрогших людей. Я старалась вывести женщину из ступора, заняв ее хоть какими-то делами, пока обезумевший отец в одиночку бродил по льду.
Татьяна для меня была кем-то вроде приемной дочери. За пару лет до того страшного февраля она пришла устраиваться продавцом ко мне на работу. Двадцатилетняя девушка, воспитывающая четырехлетнюю Аринку. Ее оптимизму и трудолюбию можно было только позавидовать.
Ей рано пришлось стать самостоятельной. Уже в 14 лет этот подросток в одиночку вытягивал, выкармливал 11-летнего брата и двух сестричек, одной из которых было 6 лет, а второй не исполнилось и года. «Летом было проще, - вспоминала Татьяна, - братишка и 6-летняя Дашулька собирали грибы. У нас была коза. Я помню, что она, заметив меня, запрыгивала на крышу сарая. Но я все-равно ее догоняла и сдаивала стакан молока, ведь надо же было чем-то кормить маленькую Наташу». «А что же мать, где была она?». «После рождения Наташи они с отчимом запили особенно сильно. Приходили в себя только тогда, когда получали детские пособия. Мы жили в полуразвалившемся доме. Врач, который посещал нас сразу после рождения Наташи, никак не мог застать мать трезвой. Она подходила к ребенку, перешагивая через валявшихся на полу родителей, и объясняла мне, как надо ухаживать за малышкой. Нам помогали соседи – кто чем мог. Правда, мы и сами с братом сажали картошку на огороде, но ее не хватало. Все то лето мы втроем ели только картошку с грибами, благо год был дождливый».
А еще через год Танюшка влюбится, и уйдет из «родительского» дома. Тогда ей казалось, что эта ее любовь – на всю жизнь. Да и много ли было надо девочке, у которой не было детства? Ее избранник был из семьи беженцев из Средней Азии. Это русские люди только по рождению. Прожив всю сознательную жизнь в восточной республике, они впитали все их традиции, их ментальность. Узнав о беременности 15-летней Танюшки, семья обрадовалась. Но радость для беременной девочки длилась недолго. Ее избранника посадили. Тогда родственники быстро изменили к ней отношение: «Будешь жить у нас, пока не родишь, а потом иди куда хочешь, но ребенок останется в семье». Пришлось Танюшке тайно ночью, выбравшись из окна, бежать от них в одном халатике. Она добралась до дома своей бабушки, которая к тому времени умирала в одиночестве в ветхом домишке. Помню, что спрашивала у Татьяны, почему она еще раньше не перебралась к бабушке. «У нее больше двадцати внуков, ей было бы не справиться с нами. Я же не могла бросить малышей».
Бабушка будто бы дождалась рождения правнучки. Через месяц Татьяна похоронила единственного человека, которому ее судьба была не безразлична. Для того, чтобы приобрести хоть какие-нибудь вещи на «барахолке» для своей малышки, 16-летняя мать гнала самогон и бралась за любую подработку. Когда Аринке исполнилось два года, Татьяна познакомилась с молодым человеком, который забрал их с дочкой к себе. Правда, и этот избранник не торопился брать ответственность за молодую женщину. Он жил на деньги, что присылала его мать, работавшая в другом городе. К тому времени, как мы познакомились с Татьяной, она успела сменить множество рабочих мест. А еще через год вышел из тюрьмы отец Аринки. Не знаю, то ли былая страсть вспыхнула в молодой женщине, то ли желание отца своему ребенку, ведь сама Татьяна жила с постоянно меняющимися отчимами, но молодые решили вновь попытаться, как сейчас говорят «построить отношения».
Финансовые возможности семьи позволяли им снять квартиру, больше похожую на небольшой сарай. На беду, съемная квартира оказалась рядом с речкой….
Через несколько часов приехали, наконец, водолазы. К речке «подтянулись» и сотрудники городской администрации. Глава района в щегольских ботинках прошелся по замерзшему льду, бросая на ходу что-то умное про «пойму и русло». Сотрудники милиции толпились на берегу, раскладывая какую-то снедь на капотах машин. Их в спешном порядке «организовали на поиски девочки», не обеспечив ни подходящей одеждой, ни какими-либо инструментами. Вскоре, чиновники разъехались. Спасатели сразу же начали требовать какие-то деньги. Я плохо помню сумбурность этого дня. Милиционеры, перекусив, отправились вслед за чиновниками.
До темноты местные жители бурили новые лунки, и, взяв вилы и грабли вместо багров, «прочесывали» речку. Собравшиеся на берегу старушки обсуждали «нерадивость» матери, которая отпустила на прогулку маленькую дочку. В доме толпились родственники. Мать Татьяны, как профессиональная плакальщица, начинала выводить рулады, стоило новому человеку появиться в доме. Поиски продолжались несколько дней.
Позже, удастся установить, что Арину на лед вывела подружка, которая была старше ее на несколько лет. Когда малышка провалилась в проток, старшая девочка долго смотрела, как маленькое тельце цепляется за льдинки. Она дождалась, когда Арина полностью скроется под водой и спокойно отправилась домой, где о случившемся никому ничего не сказала.
Аринку нашли только через полтора месяца.