Размытые пятна перед глазами медленно обретали очертания, превращаясь в мебель. Восьмилетняя Маша оглядывала свою комнату в поисках повода встать с кровать в такую рань. Повод нашелся. На календаре красными буквами значилось «9 мая. День победы». Это даже немного забавно. День Победы?
Девочка встала и потерла ладошкой глаза. На мгновение мебель снова стала размытыми пятнами. Сегодня Маша участвует в параде. Она вместе с ветеранами будет шагать по центру города, слушая крики «Ура!». После этого девочка вместе с отцом пойдет гулять на набережную, кушать мороженное и радоваться тому, что в школу не надо. Вряд ли Маша до конца осознает смысл этого дня, его историю и то, что на самом деле он несет.
Много людей собралось в центре города девятого мая. Старики, дети, женщины, мужчины, местные и туристы… Самые разные люди. На дороге в парадной форме строятся военные. Кортики, адмиральские перчатки, фуражки, флаги, барабаны – все смешивалось в единый строй, сияя то ли мощью, то ли вдохновением. На груди практически у каждого блестели ордена и медали. И чем моложе стоял солдат, тем меньше верилось, что он их действительно заслужил. Во что люди превратили этот день за несколько десятков лет? Но ведь это не наше дело. Мы ведь просто наблюдаем со стороны, как шагает «молодая гвардия». Вот прошли представители партий, с огромными флагами в руках. А что они тут делают? Только орденов не хватает. «За подсчет голосов» или за «особую беспристрастность».
А вот и наша Маша. Она стоит около низенькой старушки и рассматривает портрет, который ей предстоит нести во время парада. Старушка молчит, задумчиво разглядывает девочку, проходящих мимо людей, хотя кажется, что она вовсе не на них смотрит. Или даже ищет кого-то. Она ветеран войны. На груди её ордена и медали. Только вовсе она им не рада, скорее, напротив. Они как груз у нее на душе, как отголосок, напоминание о том, через что она прошла. Глаза женщины давно потухли. Правда, до этого никому нет дела. До этого некому иметь дела.
Солдаты ударили в барабаны. Парад двинулся вперед. Зазвучал голос диктора, который, впрочем, мало кто слушал. По правую руку старушки девочка Маша несла один портрет, по левую Ира несла второй. Глаза старушки не менялись ни от криков «ура», ни от «спасибо», ни от цветов. По правую руку от нее шел один её погибший сын, по левую – другой. Они не вернулись, погибли, защищая родину. А ведь знаете, похоронить собственных детей – это хуже, чем смерть. Будто часть твоей души остается там, под землей, с ними. И ни одна краска мира не вернет эту часть. И победа уже вовсе не победа, а какой-то суррогат китайского происхождения.
Девочка Маша после парада пойдет с папой на набережную кушать мороженное. А ветеран войны, низенькая старушка, побредет на троллейбус, чтобы потом на кладбище вспоминать о том, как смеялись её дети, когда им было восемь лет.