Пролог.
Не открывая глаз, я дернул рукой. Лязг толстой цепи. Шершавая подвальная стена царапала позади меня мою спину. Все тело было холодным и липким от выступившего пота и засохших брызгах крови.
Многочисленные ссадины, мелкие раны. Мои вены на руках были разрезаны, и руки по локоть были скованы засохшей коркой свернувшейся крови. Я все еще чувствовал, как резиновый жгут, раздирает плетью мое тело на спине. Тело саднило. В глазах плыли ярко-розовые круги. Запястье резали металлические оковы. Я еще раз дернул рукой. Снова металлический лязг.
Я был подвешен за эти цепи. Но я не был скован. Я мог вырваться и сеять смерть. Я был слишком опасен. Иначе бы меня не заковали тут.
Жестокий Ужас мог в любую секунду проснуться в моем теле и начать вновь... убивать. Как жажда вампира, убивать раз за разом.
Я чувствовал, как с волос стекает на мое лицо многочисленные капельки пота.
Открыв глаза, я был ослеплен ярким светом тусклой лампы, медленно раскачивающейся над самым потолком. Вокруг нее роились мошки, и отбрасывали свои танцующие злобные тени. Эти блики мерцали, оставляя страх, гробовую тишину. Они словно рой пчел искали осквернителя улья, готовые тьмой наброситься на обидчика.
Привыкнув к свету, я увидел девушку. Мягкая розовая кофта, застегнутая на молнию, с забавным желтым мишкой на правой груди, была мокрая и запачканная в крови. Наверное, в моей. На левом плече покоилась ее небольшая коса из темных волос. Темно-синяя короткая расклешенная джинсовая юбка была испачкана в грязи, колготки в мелкую сеточку на ее ногах были в трех или четырех местах порваны. Завершали ее образ некогда белые кроссовки, которые смотрели на меня злобным ртом, своей расклеившейся подошвой.
- Скорее - дрожащими губами захрипел я. Горло пересохло, и каждое напряжение голосовых связок мне далось ноющей, стягивающей болью.
- Тебя не удержат эти цепи. Ты знаешь. - Ее голос уже не был звонким. Он не был таким, каким я его знал ранее. Но он был спокоен. Она умела держать себя в руках всегда. Все то короткое время мы знали друг друга.
Девушка достала из кармана маленькое круглое зеркальце и розовую губную помаду, и стала красить губы. Прочитав ее действия, мое тело издало стон.
- Ты не сможешь с этим справиться. Он слишком силен. Я погибну...
- Или вознесешься к небесам. - Закончив, девушка убрала зеркальце и помаду обратно в карман.
- Ты помнишь 33 правила...
- Правила писали люди. И на каждое из них есть исключение. Нет никого избранных. Весь мир, это нелепая случайность. Но каждый из нас исключение. - девушка, слегка прихрамывая подобралась ко мне вплотную, и провела ногтем указательного пальца по моей груди.
Я издал тихий стон и скривился от боли. Любое прикосновение к моему телу отдалось тяжелой болью по всему телу. Оно было одной большой опухолью.
Она вела ногтем вниз, чертя причудливые узоры и изгибая направления, чтобы не задеть мои раны, пока не коснулась пояса моих черных брюк. Единственном атрибуте одежды.
- Мне больно... - зажмурившись, из глаз потекли слезы. Боль была невыносимой. Он просыпался. - Скорее!
Голова начала резко кружиться. Я пытался удержать сознания, мои последние силы истощались. Из глотки вырвался пронзительный тонкий писк. Тело вздернулось и напряглось. в сторону полетели сотни мельчайших брызг пота.
- Я не хочу от тебя уходить! - механический гроул рыкнул на все подвальное помещение.
Не мешкая более ни секунды, она схватила меня за лицо, пытаясь найти мой взгляд в омуте белоснежной пелены. Она искала мою жизнь доли секунды. Ища ту искорку, которую она намерена загасить через мгновение. Ее поцелуй.
Тонкое, но яркое пламя свечи. Быстро сомкнулись два пальца - указательный и большой, касаясь фитиля. Огонь погас. Вокруг меня тьма и пустота. Лишь томное, сильное и глухое биение сердца...
С поцелуем она забрала у меня все. И в первую очередь - жизнь. Что осталось потом? Да, ничего... пустота.