Я открыла дверь, чтобы посмотреть: что за сыр-бор в коридоре, а оно шмыгнуло ко мне. Так я стала котовладелицей. Оно обнюхало территорию, и спало от обеда и до самого вечера, просыпаясь только затем, чтобы погоняться за своими хвостом.
Оно оказалось девочкой. Черной с рыжими разводами и крошечным белым пятнышком на кончике хвоста. Кроме того она невозможно тощая.
Сначала мне подумалось, что надо развесить по этажам объявление про то, что срочно нашелся котенок. К вечеру я как-то нечувствительно поняла: никаких объявлений не будет.
Когда первая пятиминутка паники от нежданного котовладения прошла, и свалившийся груз непомерной ответственности в виде 300-граммовой наверное котёнки уже позволил дышать... Я смеялась сначала над ней, потом над собой. Правда, я - как мамаша с младенцем: "Фишка спит. Фишка икает. Фишка собралась нписать мне в новые туфли.")))) (Я назвала ее Фишкой).
Когда я легла спать, она свернулась на подушке возле моей щеки. Помыла лапки, а потом - очень щикотно - полоску меня между носом и щекой. И мурлыкала. И я подумала: когда мама-кошка и ее дети ложатся спать, они вот так вот моют носики - свои, и лежащего рядом, мурлычут... Фишка видимо приняла меня в тот свои мир, в котором положено мыть носики.
А потом я начала думать про то, что ей, такой маленькой, больше не надо болтаться по холодным этажам, смотреть на громких студентов, которым нету до нее никакого дела, не надо уворачиваться от ног и просить еды. Нет, я не умилялась свобственной добродетели. Просто думала о том, что маленькому потерявшемуся существу больше не страшно. И я была очень рада этому обстоятельству. Рядом с ней теперь есть кто-то большой (ну пусть хотя бы она так думает), кому есть дело до нее. Ей есть теперь, кому петь свои песенки, кого царапать и кому писать в туфли. У нее есть я.