Выпускник полицейской академии. Но это было не первое его дело. Сегодня предстояло задержать одного дельца, важного свидетеля, фигуранта многих дел, правая рука Малыша Добса.
Алекс сидел в засаде. Мелкий дождик уже давно намочил пиджак. Водяная сыпь охлаждала пыл захвата. Хотелось зайти в окруженное полицейским отрядом гребанное кафе, заказать горячайшего в мире кофе, такую же горячайшую булочку.
«А может и покрепче», - Алекс слизнул наметившуюся каплю, - « Проспать часов двадцать, прижимая хрупкое тело Анни, ощущая давно забытый домашний уют и покой».
Он тихо ругнулся, когда с его черных волос за воротник скатилась новая партия холодной струйки.
Турагент по Путешествиям и Перемещениям заметно нервничал. Завтра предстояло продлить лицензию, но денег, чтобы заплатить за нее не было. Триста земных – это вам не шутка. У Макса почти была эта хрустящая, приятно пахнущая пачка земных, но.. Не удачно сыграл. Лошадка Нептуния пришла последняя. Не он один охрип, доказывая, что игра была подставой. Многие разорились, почти никто не ставил на паршивенького Маосика. Корректор сердечной мышцы подавал сигналы хозяину, чтобы успокоился и принял сердокон, для нормализации ритма сердца. Макс долго еще стоял, жуя безвкусную пилюлю, сжимая проигрышный билетик, понимая, что разорен и вряд ли, когда сможет встать на ноги, чтобы открыть дело заново.
И тогда Макс решился нелегально свозить туристов во времени. Не по обычным маршрутам: музеи, выставки, открытия Прошлого. Многим было интересно увидеть убийства, смерти, казни. Такой маршрут не для слабонервных и оплачивается с лихвой.
Один из туристов выбрал захват Карты. Тогда, в 19.. году, погибло несколько полицейских, а делец, правая рука мафиози Малыша Добса, был застрелен.
«Где он раскопал это грязное дело?» - нервно размышлял Макс. Но оплаченные вперед земные, приятно согревали на этом промозглом дожде. Еще пять прыжков, потом домой, в свой 3003, проблем не будет. Главное не растерять путешественников. Больно много развелось тех, кто пытался улизнуть, уйти в Отрыв, т. е. остаться в Прошлом, не желая понимать, что этим меняют и без того хреновую жизнь настоящего.
-- Мамаша, следите за сыном! Где ваш сын? – Макс дернул за локоть высокую жилистую женщину.
Та и в прыжке Путешествий умудрилась поругаться с сожителем и теперь, не стесняясь выражений и невольных свидетелей – туристов, разбиралась, кто кому изменил.
-- Пашка! Пашка, иди сюда, щенок! Придешь, прибью! – хрипло крикнула она.
-- Пашка, мигом сюда! – толстый мужчина, уныло побрел искать ребенка.
А мальчик вышел из поля, который, кстати, запрещено законом о Путешествию и Перемещениям покидать, подошел к сидящему в кустах полицейскому. Тот его не замечал, внимательно разглядывая здание со странным названием КАФЕ.
-- Пашка, убью! – послышалось приглушенно, откуда – то сбоку.
Мальчик опомнился. В руках он держал детский распылитель – дешевая игрушка. Она распылялась и вновь собиралась, приобретая каждый раз новую форму. А так как – это была игрушка всего за 0,05 земных, то приобретала всего три формы: пистолетик, сабля, нож.
Пашка решил отдать игрушку мужчине. Он сунул тому и убежал к подходившему отцу. Тот дал оплеуху сыну, и оба скрылись в защитном экране Путешествий и Перемещений.
Алекса обожгла невыносимая боль в спине. Будто получил заряд картечи в спинной мозг. Он попытался оглянуться, чтобы посмотреть, откуда сделан был выстрел. Но не смог. Внутри будто все разрывалось. Микросекунды.
Карта вышел из кафе, рядом семенили охранники. Внезапно из кустов выскочил мужчина, крича от боли. Охрана дельца мигом среагировала, не разбираясь, стреляя в этого человека. Из подворотни, из – за угла выскакивали полицейские. Стрельба усилилась. Люди падали.
-- Первый, я – Ястреб, у нас два – десять! Поняли два – десять!
Кирюха подбежал к Алексу:
-- Ты ранен?
Тот странно засветился и исчез.
-- Что за? – напарник отпрянул, недоуменно оглядываясь.
Через три минуты Алекс появился. Но он не мог говорить, кричал от сильной боли. К нему бежали санитары, врачи, командир отряда. Но он снова, как раскаленная лава, покраснел, затем ярко осветился и исчез, будто распылили на тысячи атомов.
Она стояла перед стеклом. Сюда мало кто приходил посмотреть или понаблюдать. Тысячный, миллионный или какой раз мужчина появлялся и исчезал раздираемый внутренней нестабильностью.
-- Его организм давно перестроился. Атомы игрушки и человека стали неотделимы. Вряд ли возможно разделить, - их куратор равнодушно посмотрела на прозрачное стекло, за которым мучился человек.
-- Но неужели наши технологии столь несовершенны? – переспросила она.
-- Вы плохо слушаете, Санди. Минус десять очков с ваших оценок.
Студенты давно разбрелись по музейному залу, а она продолжала смотреть на него, пытаясь разобраться в себе: что это? Почему он ее заинтересовал? Серые глаза полные боли и не понимания привлекли к себе? Или нечто другое?
Что – то всколыхнуло в ней. Чувства. Ответные чувства. О которых запрещено говорить. О которых, она никому не скажет, иначе грозит исключение из престижного сатурнианского универа. Не скажет, но будет приходить изредка, навещая его. Человека давно не существующей планеты.
6. 05. – 12. 05. 2011