Кто ты, девушка с глазами цвета крови? Какие тайны хранит твоя память?
Она пила из чашки зеленый чай и испуганно смотрела в окно. Высота не пугала ее; она призналась мне, что часто летала на «геньошинах». Я кивал и поближе пододвигал тарелку с нарезанной ветчиной. Она отказалась есть «плоть», хотя очень хотела кушать. Ничего другого в холодильнике не было, а выйти в магазин и оставить ее одну я боялся. Да и она боялась тоже.
В общем-то она была храброй девочкой. Первое время я не видел на ее прекрасном лице ни слезинки. Я внутренне аплодировал ей и все смотрел в красивые и пугающие глаза. Думал ли я о таком сокровище, когда чертил на крыше гектограмму, чтобы вызвать существо?
Она была прелестна даже в моих вытянутых на коленях спортивных штанах и застиранной майке. Я предложил ей на выбор все, что было в шкафу; не знаю, почему она выбрала именно это.
Ее имя звучало как мелодия: Миалиси. Она зачесала рыжие волосы в хвост, чтобы были видны острые кончики молочно-белых ушек. Видимо, хотела показать, что я, человек, по сравнению с ней ничтожество.
Через час я все-таки вышел в магазин. Быстрее ветра пробежался по супермаркету и схватил то, что она могла бы съесть. Я мало что знал о теньорских эльфах, но за время разговора с Миалиси сумел добиться кое-каких ответов. Никогда в жизни я так не нервничал, когда стоял на очереди в кассу.
Я пришел как раз вовремя: моя эльфа стояла на подоконнике и пыталась открыть окно. Застигнутая врасплох, она посмотрела на меня жалобным взглядом и спросила:
- Зачем я нужна тебе, маг? Зачем ты вырвал меня из родного мира?
Я не сразу понял смысл последнего предложения. Теньорский давался мне туго. Я подумал, что она просит меня вернуть ее назад и помотал головой.
- Зачем?.
Бросив пакеты на пол, я стащил эльфу с подоконника. Она дрожала, малышка; тогда я еще не понял, что это не от страха.
- Тебе здесь понравится, - сказал я.
Но ошибался.
Летели дни, недели; наконец прошел целый месяц. Моя эльфа уже почти не вставала с кровати. Она лежала, прижав к груди книгу, по которой я учил теньорский, и смотрела куда-то вдаль. Земные блага ее не привлекали; я еле-еле научил ее пользоваться ванной комнатой и туалетом. Телевизор и компьютер вызывали у нее головную боль, музыка вводила в бешенство.
На третий день я решил сводить ее на улицу. Недалеко от моего дома находился сквер, весьма чистый и свежий, и мне казалось, что там ей должно понравится. Специально для прогулки я купил одежду в самом дорогом магазине. Чуть-чуть не подгадал с размерами, но Миалиси все равно была чудо как хороша.
Когда я вывел ее из подъезда, она тут же испуганно прижалась ко мне. Так мы и дошли с ней до сквера, как влюбленная пара. Я был не против; она была слишком испуганна для того, чтобы соображать, что это в ее мире считается неприличным.
В сквере она немного ожила. Осторожно подойдя к березе, Миалиси прижалась к стволу щекой и закрыла глаза. Я понял, что она хотела сделать: взять у дерева силу. Моя эльфа простояла так минут двадцать. Потом расплакалась, осознав, что законы этого мира другие и магия здесь не действует.
Обратно я нес ее на руках. Она была совсем хрупкой и невесомой, слезы текли рекой из ее восхитительных огненных глаз. Когда мы зашли в квартиру и я положил ее на кровать, Миалиси наконец перестала плакать и заснула мертвым сном.
Я боялся, что она не проснется. Эльфа все спала и спала; проспав более трех суток, она проснулась вялая и заторможенная. Глаза ее из ярко-красного приобрели бледно-розовый цвет. Тогда я понял, что она не жилец.
Прекрасная Миалиси умерла через полторы недели. Последние дни она ничего не ела, только лежала с закрытыми глазами и чуть слышно напевала под нос какую-то песню. Я сидел у кровати на коленях и держал ее за руку. Вызывая существо из другого мира, не такой я хотел для нее судьбы…
Ее глаза погасли на восходе. Я взял тело эльфы на руки и понес на крышу - туда, откуда она пришла в наш мир. Мне было больно смотреть на полустертую дождями гектограмму. Положив Миалиси на пол, я громко прокричал заклинание.
Нет, я не мог вернуть ее обратно. Она бы умерла мгновенно; хотя, может, так для нее было бы лучше? Я лишь прокричал заклинание тлена, и эльфа рассыпалась в прах. Ветер тут же подхватил его и стал играться.
А я стоял на крыше пятнадцатого этажа и плакал.