6 декабря
Наконец-то кончилась наша практика. Нам выдали зарплату. Я получила 8 рублей 80 копеек и, возвращаясь домой, зашла в магазин и купила подарок маме ко дню рождения – большой набор духов в красивой коробке – «Голубой ларец». К получке пришлось добавить свои, накопленные раньше, почти 5 рублей.
Мама сказала, что ни разу в жизни не получала такого дорогого подарка.
Пришло письмо от Жени. Он просит писать чаще и извиняется за долгое молчание. Милый мой брат! Он такой добрый и такой нечуткий. Из письма узнала, что брат Нелли умирает в туберкулёзной больнице. На обратной стороне листка – поздравление маме и пожелание ей счастливой старости. Я зачеркнула это последнее слово и сверху написала «жизни!».
Сегодня первый день школьных занятий. Было два урока математики. Биологию вела безобразная Капа, старая дева, на физкультуре играли в волейбол. В этот же день меня сделали дежурной, и пришлось мыть пол.
17 декабря
Свободное время совсем исчезло. Вчера опять прихворнула: тошнило, была температура, озноб. Но нет худа без добра, сегодня не пошла в школу и могу немного почитать, пописать, а вечером по телевизору послушать «Чио-чио-сан». Почему я должна тратить столько времени своей жизни на математику, физику, химию? Ведь это время я могла бы посвятить тому, что люблю и что меня интересует! И это – тоже важные, необходимые для человека вещи.
Один раз дома читала отцу «Мать» Надсона. У меня получалось! Отец одобрил в первый раз в жизни. Он говорит, что нужно так сжиться с образом, чтобы не замечать ничего окружающего.
В школе сижу с Леркой. Абрашка, как всегда, кричит, что она – очень чуткий человек, и оскорбляет всех нас. Однако старый физик болеет уже месяц, а она даже не поинтересовалась в какой больнице он лежит. Она - не просто учитель, а и завуч.
Состояние плохое. Кружится голова. Иногда на меня что-то находит, и я пишу глупые стихи, которые разбрасываю, теряю и не пытаюсь найти.
1964 год
13 января
Прошли каникулы – «чудесные долгие две недели». В «Детстве Никиты»**** о них очень хорошо сказано. Ходила два раза на лыжах. Несколько раз по вечерам гуляла с мамой. Новый год встретила в обществе родителей и приехавшего к ушедшим в гости соседям деревенского мужика с девочкой.
Написала свой первый рассказик, надеюсь, не последний.
Марина опять болеет.
Всё, засыпаю. Загадываю что-нибудь хорошее на сон грядущий, ведь завтра старый Новый год.
5 февраля
Я устала. Позавчера мне показалось, что я умираю. Я люблю жизнь! Вероятно, я никогда не смогу от неё добровольно отказаться. Но я не могу и не хочу так больше! Можно сойти с ума от нервного напряжения, от беспрерывных занятий.
Сегодня, вызвав Нату в коридор, я сказала, наконец, то, что давно хотела сказать:
- Если со мной что-нибудь случится, что-нибудь плохое, ну, например, сломаю ногу, то, прошу тебя и Леру не приходить ко мне… Как-нибудь потом, после, когда всё пройдёт, приходите.
Мне не нужно их «долга», и, если бы они пришли, я обязательно бы тяжело их обидела. А за что их обижать? Ведь они же не виноваты…
На биологии я сидела с Натой. Когда Капа сосредоточенно вырисовывала на доске какую-то бактерию, я неожиданно для самой себя загудела пчёлкой. Все как будто ждали этого, и сейчас же класс наполнился «музыкой» с переливами. Капа была вне себя:
- Так,.. кажется здесь завелись скоты!
- Нет, пчёлки! – сказала я почему-то с восторгом.
Капа долго ругалась, клеймя позором «ту гадину, которая начала всё это». В конце концов, она предложила встать тем, кто гудел. Я порывалась встать, но Натка вцепилась в меня. Заметив это, Капа обратилась к ней:
- Это ты начала?!
Я встала. Мне было смешно. Капа обратилась к Сацыпёровой, та отрицательно замотала головой.
Мне было смешно, а колени дрожали от сознания того, что именно сейчас Сацыпёрова шепчет другим, убеждая их не вставать и напоминает о курении в 7-м классе. Благодаря ей, я уже хорошо знаю, что такое подлость.
Это курение вспомнилось мне со всей ясностью, как будто было вчера. Я вспомнила, как Пызя (Ленка Позднякова) сунула мне в руку окурок именно тогда, когда в класс вошла Евгеша (наш классный руководитель) и как после, протестуя против этой подлости, я отказалась встать вместе с курившими, вспомнила, как уже здесь, в новой школе на уроке литературы любительница скандалов и сплетен Галина Петровна читала вслух сочинение Сацыпёровой о том, как «ученица, которую все уважали и которая казалась всем честной и принципиальной «спряталась за спинами других», ярко представила, как они с Пызей обсуждали этот «литературный замысел», как Сацыпёрова читала своё сочинение подруге, уже переписанное на чистовик. У меня дрожали колени от неожиданного удара, от гнева и возмущения. Тогда я не понимала, что это была зависть, злая, изощрённая зависть и долго скрываемая ненависть ко мне. Потом Лера спросила меня:
- Это что? Всё так и было?
- Да, именно так и было, ответила я, не считая нужным оправдываться.
Она долго говорила мне о моей подлости, правда, не используя этого слова. Искренняя, непосредственная и очень способная, и в то же время такая чёрствая и неумная Лера!
Кончился урок. Сацыпёрова не призналась, что гудела; но я-то знаю, что она первая поддержала моё начинание.
Дома я прилегла на диван и уже не смогла встать, такая слабость вдруг охватила меня, и к горлу подступила тошнота.
6 марта
Скоро весна. Пришлось на четверть оставить музыку, родители оформили мне академический отпуск. Иногда по вечерам гуляла с мамой. Однажды я расплакалась. Мне хотелось упасть на дорогу и разрыдаться громко, никого не стесняясь, на всю нашу окраинную улицу. Добрая моя мама!
«Милая, добрая, старая, нежная,
С думами грустными ты не дружись,
Хочешь, под эту мелодию снежную
Я расскажу про свою тебе жизнь?»****
Часто вечерами вместе с отцом ходили на лыжах по карьерам заброшенного кирпичного завода. Было уже темно, в карьере никого не было, и города было не видно, луна светила на развороченную покрытую снегом землю, и мне представлялось, что это – горы.