Полёты к другим планетам – повод для самых необузданных фантазий современных
сочинителей. Они вроде и ''покруче'' жюль – верновских, но почему – то и сегодня
сохраняется необъяснимое обаяние романов французского писателя – пионера
научно – технической фантастики. Возможно, потому, что он не стремился оглушить
читателя умопомрачительными техническими выдумками, а предлагал ему на основе
современных научных знаний совершить путешествие в не слишком далёкое будущее.
Mне кажется, что наш эмигрантский писатель Давид Школьник, чья книга
''Необыкновенные приключения путешественников во времени'' изданная нью- йоркским
издательством Publishing House Gela NY, идёт именно этим путём. В предисловии к своей
книге, споря с предполагаемым оппонентом, Давид пишет: ''Отрицание недоказуемого не
есть истина''. Могу согласиться с ним, но только с поправкой: ''Отрицание недоказанного
не есть истина''. Давид, пользуясь распространённом приёмом – завлечь читателя острой
коллизией, рассказом об опасном путешествии, использует сюжет, чтобы поделиться знаниями в области квантовой механики, астрофизики, физики твёрдого тела и прочего,
а также утопическими проектами, необъясненными историческими фактами и ещё массой
сведений, которые он получил в основном в результате самообразования. Рассказ ведётся
в форме загадки, головоломки, хождения по таинственному лабиринту; герои - не супермены, а обычные люди, студенты, охваченные жаждой знаний и в борьбе с превратностями судьбы вооруженные только находчивостью, смекалкой, образованностью
и …беспримерным мужеством.
Впрочем, у меня нет намерения рецензировать ни этот роман Школьника, ни другие, вышедшие ранее. ОН живя уже в Нью – Йорке, написал и издал десять книг, причём
не только фантастических. Его повести и рассказы ''Ветер судьбы'', Рассказы старого альбома'', Созвездие грёз'' и другие – это точные реалистически психологические зарисовки
человека, много путешествующего, очень наблюдательного и обладающего способностью
к неординарным суждениям, высказанным искренне и иронично. Тиражи книг Давида
относительно невелики, но то, что он пишет, - это серьёзно и интересно для многих.
Как началась ваша писательская карьера?
Я рано научился читать, и вымышленный мир книг стал для меня реальным.
Не мог оторваться от моих любимых авторов: Герберта Уэллса, Жюль Верна, Марка Твена,
Александра Беляева, Джека Лондона, Айзика Азимова, Роберта Шекли и еще многих и
многих писателей. Часто ловил себя на мысли, что мне хочется что – то дополнить
к прочитанным романам. Давал волю своему воображению и иногда записывал сюжетные зарисовки в школьную тетрадку. Придумывал и свои коротенькие рассказы. Как- то тетрадка
попалась на глаза одному приятелю, старше меня на два года. Он взял почитать, а через неделю вернул со словами недоверия, нехорошо мол, выдавать произведения известного
писателя за свои. Все допытывался кто автор, очень он ему понравился и хотел ещё
почитать его рассказы. Также среагировал и другой мой старший приятель, заядлый книголюб. Даже взрослые не хотели верить, что рассказы, написанные корявым
почерком, не списаны из книг маститых фантастов, а принадлежат перу десятилетнего мальчика, тихого и незаметного. Всё же писать по- настоящему я ещё не умел, а вскоре
увлёкся классической литературой, Чеховым, Толстым, Горьким, другими русскими и зарубежными писателями. Полюбил историю, философию, искусство, естественные науки,
правда, никогда не афишировал свои пристрастия, собеседников на такие отвлечённые
темы, как правило, не находилось. Мои собеседниками становились книги и научные
журналы. В советские времена, я занимался постоянными поисками интересных и
научно- познавательных книг, исходил все книжные магазины, не вылезал из библиотек,
даже покупал их у коллекционеров. У меня, кстати, тоже есть коллекция уникальных
книг. Посещал лекции известных ученых, восхищался их академическим познаниями и
мечтал узнать ещё больше. Мечта почти сбылась, когда я переехал на постоянное жительство
в Америку. Все узнать невозможно, знаниям нет предела, также как и пределу писательскому мастерству. В эмиграции я вновь увлекся литературой. Многие мои
произведения печатают газеты и журналы, издал несколько книг.
Вы любите путешествовать, как путешествия помогают вашему творчеству?
За время жизни в Америке, я побывал в сорока пяти странах, посетил знаменитые
музеи мира, видел много интересного. Путешествия обостряют умение наблюдать,
подмечать какие-то этнографические детали. Но источник научных и исторических
знаний, по- прежнему книги.
Вам удаётся глубоко проникать в психологию очень разных женщин. Например, в книге
''Я- модель'', где речь идёт об откровениях известной манекенщицы из Кишинёва, о её
жизни и любви в мире высокой моды.
Мне интересно вживаться в женские образы, понять их точку зрения, увидеть мир их глазами.
Моя последняя книга ''Женские тайны''. В неё включены две повести ''Чужестранка'' и
''Хоккеистка''. В их основе очень интересные истории о судьбе двух совершенно разных
женщин. Русской и американки. Кроме того, в повести вплетены эпизоды и из моих собственных приключений. Сюжеты придуманы, но многие ситуации реальны, они взяты
из жизни, поэтому, наверно, и получается убедительно. Я не открываю ничего нового.
Подобный стиль повествования можно увидеть во многих произведениях, но особенно
хорошо получалось у Гюстава Флобера, который, как мало кто из мужчин постиг
женскую психологию. Он же сказал: ''Мадам Бовари'' – это я! Также великолепен его роман
''Саламбо''. Учусь у Флобера! Я всегда хочу удивить читателя, предлагая ему что-то новое,
неизвестное или малоизвестное. Толчком к созданию своих произведений, мне служит
некая искра, как электрический ток пробегающая по телу. Я пишу, когда есть идея, затем
рождается сюжет и проявляется картина, которую ясно вижу. Если читатель тоже увидит
эту картину и долго не сможет от неё оторваться, считаю, что мой труд не пропал даром. Многие писатели умеют хорошо излагать свою мысль, но для читателей она труднодоступна или малоинтересна. Я с уважением отношусь к любому творчеству, но это не мой мир. Мой мир раскрыт для каждого читателя, он его приветствует как самого лучшего друга.
Oтрывок из статьи журналиста Виталия Орлова.