Поднявшись ранним утром, когда было еще довольно темно, мы долго выбирали подходящее место для наблюдательного пункта. В конце концов нашли крохотный лесной пригорок, с которого раскрывался весь вид на холм и ведущие к нему дороги. Укрывшись в тени невысокой развесистой пальмы, длинные ветви которой с гигантскими листьями почти касались земли, образуя натуральное прикрытие, мы соорудили из вырванных кустов и папоротниковых растений что-то вроде маленького шалашика, где залегли, как в норе. Теперь невидимый противник не мог определить, что его пытаются обнаружить, а отбрасывать такую вероятность не следовало. Зеленая природная маскировка сделала нас незаметными и дала возможность спокойно подсматривать за курортниками и пытаться засечь след коварного вымогателя. Это напоминало дуэль снайперов на войне, но только при помощи биноклей, а не оружия.
Где-то около семи утра на тропинках, ведущих к ближайшему кафе и пляжу, начали появляться первые курортники.
Мы прильнули к биноклям, напрягая зрение, и приступили к активной работе наблюдателей.
Оля не только была наблюдателем, но также выполняла роль секретарши. Она записывала все мои высказывания в путевой блокнот, отмечая на нарисованной схеме домик, из которого выходили его жильцы. Все было бы хорошо, если бы не ее постоянные придирки и причитания:
“Ой, как мне неудобно!”
“Не дергайся! – повышал голос. – Ты разрушишь наш шалаш!”
“Если я не буду дергаться, у меня затекут руки и ноги, - не терялась девушка. – Нужно было построить более удобное убежище”.
“Нет времени выстраивать для такой неженки дворец, - ворчал я, начав диктовать. – Пункт номер сорок два, парень с девушкой, категория вторая, средняя. Номер семьдесят четыре, две девушки, категория третья, маловероятная. Номер пятнадцать, три старушки, категория…”
“С тобой понежишься… А старушки зачем?” – возражала Олечка.
“Записывай, там разберемся, номер двенадцать, невысокий, прыщавый парень в очках, с книжкой в руках, похож на маменькиного сынка…”
“Сыночка!”
“Пусть будет сыночек, категория третья. Номер два, мужчина, женщина и маленький мальчик с надувной резиновой акулой…”
“Паш… А какая разница…”
“Пиши, говорю, не спорь, категория третья. Номер двадцать один, пожилые мужчина с раскладным стульчиком и женщина с голубым пляжным зонтиком, категория третья.
О… Это уже ближе… Номер тридцать шесть, бородатый парень с доской для серфинга… Какая физиономия… Категория первая, вероятная.
А это еще ближе… Номер девять, двое молодых мужчин… Не внушающих доверия…”.
“А по-моему, ничего…”
“Неважно, твое дело вносить данные, категория первая. Пиши быстрее, еще люди появляются”.
Так мы провели целый день до позднего вечера, также зафиксировав все наблюдения в обратном порядке. Кто в какой домик заходил, в какое время и сколько раз в течение суток. Это следовало установить, чтобы исключить малейшую возможность ошибки.
А днем звонила Алена, ей удалось убедить шантажиста обождать еще один день, но менять банк он отказался, что очень обрадовало меня. Все происходило именно так, как я и предполагал. Зафиксировали также и время, когда звонили Алене, и таким образом получили данные, кто находился в эти минуты дома, резко сузив круг подозреваемых.
Получилось тридцать девять человек. Все равно многовато, но опять, действуя методом исключения, я уменьшил и это число до минимума. Четыре влюбленных парочки молодых мужчин и женщин, три пары мужчин и пять одиночек. Одна девушка, трое молодых и один пожилой мужчина. Всего девятнадцать человек.
Восемь человек принадлежали к первой категории, пять ко второй и шесть к третьей. Также преступник совершил одну ошибку, на которую я очень надеялся.
Он назначил новое время прибытия Алены в банк на десять часов утра, когда большинство людей загорает на пляже.
Видно, спешит, нервничает и не имеет понятия, что мы уже очень близко подобрались к нему. Кто будет дома в этот час, тому и нанесем неожиданный визит. Алену же предупредили, чтобы она не подходила к банковскому служащему и всячески тянула время. Опоздать на часик тоже бы не помешало. Теннисистка все поняла и пообещала в точности выполнить все наши условия, в крайнем случае, придумать очередную отговорку еще на один день.
Ловушка была готова, ловцы тоже, оставалось лишь дождаться хищного зверя.
Следующий восход солнца встретили в том же шалаше, который, после убедительных Олиных просьб, я немного расширил. Долго там, впрочем, оставаться не пришлось. В пять минут одиннадцатого позвонила Алена и сообщила: только что она разговаривала с вымогателем, и тот спрашивает, почему ее до сих пор нет в банке. Это был сигнал к действию. Мы передали ей, что уже может появиться там и дальше поступать, как договаривались. Внимательно изучив испещренную записями схему, я получил полную картину.
Число подозреваемых сузилось до четырех человек. Молодая парочка, бородатый серфингист и прыщавый юнец оставались в это время дома, так же, как и вчера, когда звонила Алена.
Пора было приниматься за заключительный акт криминальной драмы, доведя ее до закономерного финала. После некоторых колебаний. Первый визит было решено нанести к бородатому парню.
Такси быстро доставило нас к его дому, но, подъезжая, встретили серфингиста по пути на пляж. Поддерживая под мышкой свою плоскую доску, здоровенный малый, с рыжей шевелюрой и молодцеватой, всклокоченной бородкой, в рваных, коротких джинсах, грязной, засаленной футболке и видавших виды шлепанцах, безмятежно прошел мимо нас, посвистывая на ходу. Задники резиновых шлепанцев смачно выстукивали дробь по розовым пяткам.
“Один отпадает, остались только трое, - шепнула Оля, провожая бородатого хиппи разочарованным взглядом. Она заметно нервничала – поехали к влюбленной парочке?”
“Нет, - возразил я, давая таксисту новый маршрут. – Навестим очкарика, чувствую, это он”.
“Да, но ведь сыночек у нас проходит под третьей категорией, а девушка с юношей под второй?”
“Этим милашкам есть чем заниматься по утрам, вчера они тоже вышли поздно, - высказал свои соображения. – А кого меньше всего подозреваешь, тот чаще всего и оказывается виноват.
Больше сомнений не остается. Это может быть только он. Все линии пересекаются в этой точке”.
Олечка скосила глазки на зловещую сумочку в моих руках, с которой я не расставался.
“Сейчас ты будешь делать только то, что я скажу, - сжав ее за локоть, тихо приказал я, - и будь предельно внимательна. Этот маменькин сыночек способен на любую неожиданность”.
Мы вышли из машины около небольшого одноэтажного бунгало с пыльной верандой.
В узком дворике, огибающем дощатое строение, копались в песочке двое чумазеньких малышей. Тихо ступая, взошли на веранду, и я слегка дернул на себя ручку двери. Она была закрыта, но большое окно, завешенное марлевым занавесом от мошкары, распахнуто настежь. Соседние одноэтажные бунгала выглядели безжизненно. На протянутых между ними веревках сушилось белье, покачиваясь и раздуваясь от ветра, как маленькие паруса. Типичная карибская бедность на фоне потрясающей по красоте заморской природы. Осмотревшись по сторонам, резким движением молниеносно перегнулся через подоконник, плавно опустившись со стороны миниатюрной кухоньки, отделенной от комнаты картонной перегородкой-гармошкой с наклеенными на ней афишами выступлений Бермудской футбольной команды. Затем бесшумно отдернул дверную защелку и, открыв дверь, впустил и свою помощницу. В комнате раздавался чей-то визгливый, нагловатый голос, намеренно измененный на хрипящий. Звучала русская речь.
Мы с Олечкой переглянулись.
“Это он, это он!” – молча шевелила она губами. Я жестом указал ей оставаться позади меня.
Крайне осторожно чуть отодвинул перегородку, и мы бочком проскользнули в небольшую темноватую комнатку с разбросанными по всем углам различными вещами мужской принадлежности. Широкое, почти в полстены окно было прикрыто двумя банными полотенцами, оставляя узенькую щель между ними.
У окна, удобно устроившись в кресле, к нам спиной, сидел очкарик, поглядывая в длинную подзорную трубу, установленную на треножнике, в просвет оконного зазора. Он суетливо подергивал плечами и сердито выговаривал по мобильному телефону: “Нет там никакой очереди! Крошка! Последний раз предупреждаю, ты играешь с огнем… Что? Опять двадцать пять! Сядь к клерку сначала, а потом я скажу, что делать дальше. Как! Сколько можно! Ты же только что вышла оттуда!
Вчера у тебя были женские проблемы, сегодня животик болит… Кому ты картинки рисуешь? Хватит семерки плести! Не оттягивай время, мы же обо всем договорились. Не играй со мной в болвана и не копти мозги, я и так копченый…”
Я приблизился к шантажисту и выхватил у него из рук телефон. Оттуда слышался попискивающий треск и жалобные стенания бедняжки Аленушки.
“Алена”, - не успел еще ничего сказать, как она восторженно всхлипнула, услышав знакомый голос, и тут же перешла на остервенелый вопль: “Господи, наконец-то! Держите этого прохвоста, пока я не приеду!”
“Алена, отдыхай, - перебил эту истерику. – Мы сами разберемся”.
Она продолжала вопить:
“Я ему покажу – крошка! Я ему покажу деньги вымогать! Он их заработал?! Он тренировался до седьмого пота, как я, угрожать вздумал? Кому? Мне, Алене Синицыной? Да я ему… Говорите адрес!”
“Успокойся, девочка, и позвони попозже, - закончил разговор, с силой толкая подскочившего, как пружина, ошеломленного юнца обратно в кресло.
Очкарик, проявив завидную ловкость, все же выпрыгнул из кресла, прямо в Олины руки, преградившей тому путь к отступлению Впрочем, это только импульсивное желание скрыться от неминуемой ответственности, а бежать юному шантажисту было некуда.
“Куда ты собрался, мальчик? – с усмешкой приветствовала его девушка. – Мы еще даже не познакомились”.
Молодой парнишка стоял между нами посередине комнаты с видом загнанного зайчишки. Он сильно побледнел и трусился мелкой дрожью, с трудом привыкая к мысли, что все-таки попался.
“Кто вы такие? Что вам надо? Каким образом меня нашли? Вы из федеральной службы?”
“К твоему счастью, нет, - сообщил ему хорошую новость, но и разочаровал: - И к несчастью, тоже нет”.
Сняв с его вспотевшего от напряжения лица очки с толстыми линзами в модерновой оправе и протянув их Оле, я слегка развернулся и с полуоборота всадил свой пудовый кулак в солнечное сплетение маменькиного сыночка.
Правда, не слишком сильно. Очкарик отличался тщедушным сложением, лишь в его ненавидящих подслеповатых глазах сверкал огонь львиной свирепости и стойкости. Такие люди обычно становятся гениальными изобретателями, учеными, бизнесменами, либо… преступниками. Я встречал ранее такой тип людей и знал, что не так легко сломить их дух.
Физическое некомпетентство часто порождает не только осознание своей ущербности, усугубленное насмешками окружающих, не только замкнутость и обиду на весь мир за такую несправедливость, но и пробуждает к жизни всплеск скрытой внутренней энергии. Именно эта энергия и упорное стремление доказать, что не хуже, а даже и лучше других, помогает полнее раскрыться талантам, оттачивает мысли, дает силу преодолевать трудности и покорять вершины, недоступные обыкновенным людям. Это может быть как положительная, так, к сожалению, и отрицательная энергия.
Пока юнец валялся на полу, с широко открытым ртом, жадно глотая воздух и извиваясь, как выброшенная на берег рыба, мы с интересом осматривали его комнату. Она напоминала маленькую самодельную фотолабораторию и астрономическую обсерваторию одновременно. Этот парнишка основательно подготовился к беспощадной осаде финансовой крепости влюбленных спортсменов. Заглянули в глазок подзорной трубы, из которой все окрестности и внутренний зал банка просматривался, как на ладони.
“С таким только звезды рассматривать”, - уважительно провела Оля рукой вдоль гладкой металлической поверхности телескопа.
Мобильный телефончик вдруг разлился мелодичной трелью.
“Сашок, ну что там? – послышался оттуда нетерпеливый юношеский голосок, и прежде чем я успел ответить, маменькин сынок выдавил из себя громкий стон:
“Гошка! Рви когти, нас раскололи!”
Тут же зазвучали прерывистые гудки отбоя.
“Я тебе слово давал? – сильно пнул ногой распростертое тело. – Ну, что ж, сам сейчас назовешь своего сообщника, номер телефона и адрес, а тебя, значит, Сашок зовут?”
“Ох… ох… ох, - корчился от боли шантажист и, едва сдерживая слезы обиды и унижения, прошептал: - Я своих друзей не выдаю, давайте мирно разойдемся, я прекращаю свою деятельность, а вы свою”.
“Благородный какой!” – невольно восхитилась Олечка.
“Посмотрим, насколько этого благородства хватит, - ребром ладони ударил очкарика в область печени. – Тоже мне ломом опоясанный, мы не пришли с тобой сделки заключать, не на базаре. Вы косяка запороли, ершики, гоп-стопников из вас не получилось… Дать винта от меня не удастся, по полной форме завязать придется”.
Новый удар обрушился на вымогателя.
“Пашка, ты убьешь его, прекрати!” – вступилась моя верная помощница за жертву.
“У-у-у, - выгибался тот в дугу. – А… А… А…”
“Заслужил, - мрачно отозвался я, но прекратил избиение. – Ничего, выдюжит”.
Дав очкарику немного придти в себя, я тем временем обшаривал и осматривал содержимое карманов, прощупывая каждую складку его одежды в поисках фотопленки и негативов. Пленки нашлись, а вот негативов ни одного, а они должны были здесь где-то находиться, по моему твердому убеждению. Этот малый, несомненно, позаботился, чтобы размножить их для лучшей сохранности. Паспорт и пачка денежных купюр в количестве около двух тысяч долларов перешли теперь в нашу собственность.
“Я долго буду ждать?” – повторил вопрос, присев перед ним на корточки.
Он сжался в клубок и с отчаянием просопел: “Мне нечего говорить”.
“Я не люблю уговаривать, - грустно произнес я и неторопливо раскрыл свою сумочку с инструментами. Натянув хирургические перчатки, я выудил из сумочки небольшой новенький паяльник с загнутым концом, размотал шнур и включил его в розетку. – Дорогая, включи телевизор погромче”.
Паяльник быстро накалился, и, приблизив раскаленный металл вплотную к лицу застывшего в ужасе парнишки, я схватил его за волосы и почти дотронулся до заросшей пушком щеки.
Очкарик со всей силы рванулся, отстраняя рукой паяльник, и чуть не сбил меня с ног. Ужасающий крик прорезал комнату. Маменькин сыночек дул себе на руку и катался по полу, пронзительно п;;;;;;;: “;;;;;;, ;;;;;;! ; ;;; ;;;;;!”
Он прилег на диван, уткнулся лицом в подушку и покорно ответил на все заданные вопросы.
Александр, или как его называл сообщник, Сашок, был студентом Московского Государственного университета и успешно осваивал финансовые дисциплины. Блестящие способности позволили ему войти в число лучших учащихся, которых отправили на стажировку в Америку, где он уже находился почти два года. Жизнь за океаном, хоть и казалась увлекательным приключением, но только при присутствии весьма значительных средств, а не скудной стипендии, которой не хватало даже на то, чтобы приглашать девушку в кафе. Ту, разумеется, кто согласилась бы разделить это удовольствие с невзрачного вида русским парнем. А таких практически не оказывалось. Его же московские сокурсники в основном принадлежали к отпрыскам состоятельных семейств, и родители снабжали своих чад достаточным количеством денежных знаков. Сашок был родом из Подмосковья, а его родители поддерживали весьма скромное существование и ничем, даже мудрым советом, не могли помочь. Так, по крайней мере, он рассказывал. Жить хотелось хорошо, а было не на что, если не считать временных подработок за гроши. Приехав в Америку, в эту страну неограниченных возможностей, бедный парень решил попробовать себя в бизнесе, сначала в легальном, из которого ничего не вышло, а потом и в нелегальном. Начал с махинаций кредитными карточками, затем финансовым мошенничеством, но быстро осознал: риску очень много, а толку чуть. Постепенно выработал для себя новые пути, а именно – шантаж. Купил видеокамеру, фотоаппарат, написал список будущих жертв и способ их заснять в неприглядном ракурсе. Затем предлагал продать эти фото, а иначе обещал распространить их и скомпрометировать человека. Шокированные люди угрожали избить или даже убить наглого студента, но кое-кто соглашался заплатить определенные суммы. Первые успехи взбодрили Сашка и подтолкнули к новым подвигам.
Однажды он умудрился установить скрытую камеру в девичьей душевой и заснять сцену купания университетской сборной по хоккею на траве во главе с тренерами, судьями и даже высокой представительницей отдела университетского спортивного совета страны. Проявив удивительное нахальство, Сашок предложил выкупить смоделированную в виде фильма видеокассету одной девочке из состоятельной семьи. Та все рассказала родителям, а те встретились с вымогателем, чтобы лично убедиться в реальности происходящего, прежде чем заявить в полицию, как и полагается нормальным американским обывателям. Увидев продемонстрированную кассету, возмущенный отец принялся осыпать шантажиста проклятиями и угрозами лишить юной жизни, и тут же вызвал полицию, но прежде чем она приехала, Сашок с усмешкой дал отцу опозоренной студентки послушать только что сделанную запись с мини-;;;;;;;;;;; ; ;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;; ; ;;;. ;;;;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;, ;;;; ; ;;;;;; ;;;;;, ;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;. ;;;; ; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;; ;; ;;;;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;, ;; ;;;;;; ; ;;;;;;;; ; ;;;;;;, ; ;;;;;; ;;;;;;;;; ; ;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;. ; ;;;;;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;;;;;, ; ;;;;;; ;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;; ;;;;; ; ;;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;. ;;;;;; ;; ;;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;, ;, ;;;;;; ;; ;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;, ; ;;;;;;; ;;;;;; ;;; ;;;;; ;;;;;;; ; ;;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;. ;;;;; ;;;;;, ;;; ;; ;;;;; ;; ;;;;;;; ;;;.
В случае же с Аленой, то он имел одного знакомого с криминальными наклонностями, русскоязычного молодого американца Гошку, родом из Грузии, работающего в туристическом агентстве. Совершенно случайно тот выяснил, что знаменитый баскетболист Максим с подругой отправляется отдыхать на Бермуды и подыскивает подходящую виллу.
Гошка поделился новостью с приятелем, а тот, догадавшись, кто может быть эта подруга, выработал план дискредитации богатых спортсменов.
Нужно сказать, гениальный план, тем более, что немалый опыт имелся. Не учли они только одного, что придется вступить в борьбу со мной.
Получив нужный номер телефона, я позвонил Гошке, который, оставшись в Нью-Йорке, ожидал за компьютером перевода денег. Все остальное должно было осуществиться примерно так, как я и предполагал.
“Кто это?” – послышался настороженный голос.
“Гошка, не кидай трубку, разговор есть”.
“Я слушаю, - раздалось тяжелое дыхание.
“Ты хочешь, чтобы мы повежливее обошлись с твоим дружком?”
“Что с ним, кто вы такие?”
“Тебе про группировку спортсменов известно?”
“Известно”.
“Что же вы, братцы, разборки захотели? Думаете, не достанем вас в Америке, или здесь стрелку устроить?”
“Я ничего не думаю, мы не знали…”
“Надо думать иногда, на кого можно наезжать, мы масть не даром держим, а теперь говори свое полное имя и адрес, но учти, если не совпадет с тем, что Сашок начирикал…”
“Он сказал вам мой адрес?”
“Конечно, наизнанку вывернулся, я хочу, чтобы ты все повторил, тогда мы убедимся, что бы братки с понятием, и не подведем вас под вышку, если обещаете залечь на дно... так глубоко”.
“Обещаем, не трогайте его, мы по глупости полезли не в свое дело, вот мой адрес…”
Я сверил, они совпали, так же, как и Гошкина фамилия.
“Деньги нам срочно понадобились, вернее, Сашку, он до них жадный, вот бес и попутал, а вы на нас н; ;;;;;;; ; ;;;;;;;?” – ;;;;;; ;;;;; ;; ;;;;;;;.
“Мы не заявляем, мы мочим, уяснил?”
“Уяснил, а что с Сашком вы сделаете?”
“Учить будем духарика, деньги всем нужны, без них никуда, на первый раз вам пофартило… Но если еще попадетесь… Запомните… Вы меченые!”
“Нет, нет, нет… Вы только с Сашком не очень…”
“Ну, лады, а твой Сашок стучит на тебя получше дятла, оказывается, он всего лишь овечка невинная, ты, Гошка, его с пути праведного сбил?”
“Что! Да я… Да он…”
“Сами разбирайтесь”, - я выключил телефон. Плоды крупной ссоры между дружками посеяны, что, в конечном итоге, приведет к развалу криминального союза, как можно предполагать.
“А теперь поговорим, птенчик, - обратился к поникшему шантажисту. – Где негативы?”
“В холодильнике”.
Я вытащил из морозильника кубик льда с замороженной в нем крохотной цинковой капсулой. Внутри нее находилось несколько туго свернутых негативов.
“Где еще?”
“Нету больше”.
“Тогда раздевайся”.
“Зачем? Для чего?”
“Разденься сначала, потом поймешь”, - я снова включил паяльник.
“А она?” – дрожа, как на морозе, Сашок протянул руку в сторону Оли.
“На нее не обращай внимания, я не люблю долго ждать”.
Маменькин сыночек неуклюже разделся до трусов и замер, как статуя:
“Этого достаточно?”
“Все снимай”.
Но он заупрямился, крепко обхватив резинки пятнистых семейных трусов двумя руками, и отрицательно мотал головой.
“Возни тут с тобой”, - резко толкнул на ;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;, ;;;;;; ;;;; ;; ;;;;.
Оля помогала мне, ловко сдернув с него трусы и звонко ш;;;;;; ;;;;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;: “;;;;;;;; ;;;;;;;;;!”
Я тщательно проверял всю одежду и, как и предполагал, нашел негативы в маленьком пластиковом мешочке. Он; ;;;; ;;;;;;;;; ;;;;; ; ;;;;; ;;;;;;.
“Старый фраерский трюк, - пожурил Сашк;, ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;;. - ;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;?”
“Я их не коллекционирую”, - прозвучал наглый ответ.
“Дорогая, разверни его спиной ко мне, - приказал я девушке, снова натягивая хирургические перчатки, - и держи покрепче”.
“Не надо! – сдался Сашок окончательно. – Они спрятаны не в доме”.
“Разумно, - похвалил его за сообразительность. – Держи очки, одевайся и веди к ним”.
Молодой преступник прекратил упорное и бессмысленное сопротивление и указал нам дорогу, куда мы приехали опять же на такси, прихватив все его шпионское оборудование.
После остановки где-то в дальнем закоулке города еще довольно долго плутали в густом тропическом лесу, пока не вышли к пустынному каменистому берегу моря.
Под огромным камнем жуликоватый студент откопал небольшую жестяную коробку из-под леденцов. Там хранилось еще несколько негативов, вложенные в плотный ко;;;;;.
“А остальное где?” – я оставался непреклонен.
“Клянусь! – захныкал Сашка. – Это последние, правду говорю!”
“Сейчас узнаем”, - в моей руке, как у фокусника, внезапно оказались огромные з;;;;;;; ;;;;;;;.
Проверил их на крепость, зажав между острыми зубьями толстую ветку. Громко хрустнув, она разломилась на две половинки.
“С какого пальца начнем?”
Парень чуть не потерял сознание от дикого страха. От напускной наглости не осталось и следа.
Повалившись к ногам Олечки, он протяжно заскулил, как затравленный зверек, обращаясь к ней за помощью:
“Девушка, девушка! Скажите ему! Клянусь чем хотите, нет у меня больше! Все отдал!”
“Ладно, - наконец уступил. – Может быть, и так, но смотри, если фотки где-то появятся…”
Другая ветка захрустела и отскочила из кусачек в две противоположные стороны. Затем я сунул в руки упирающегося студента-злодея всю его аппаратуру:
“Кидай в воду!”
“Но это же дорогие вещи!” – слезно стал он просить меня о снисхождении.
“Кидай, говорю, иначе сам сейчас искупаешься, только закидывай все подальше, а то поплывешь за ними, достанешь и снова кинешь”.
“А я не умею плавать!”
“Не беда, захочешь жить – научишься”.
Подзорная труба, треножник, фотоаппараты, проявители и даже мобильный телефончик по;;;;;; ; ;;;;;, ;;;;;;; ; ;;;;;;;;; ;;;;;;; ;; ;;;;.
Мы не отпускали притих;;;; ;;;; ;; ;;;;;; ;;;;;;. ;;;;;;;;; ; ;;; ;;;;;;, ;;;;;;; ; ;;;;;;, ;;;;;;;;; ; ;;;;;;;; ; ;;; ;;;;;, ;;;; ;; ;; ;;;;;;; ;;;;;; ; ;;;-;;;;.
Из его конфискованных средств выдал ему пятьдесят долларов, чтобы смог добраться до своего студенческого общежития. В том, что Сашку в будущем уготовано место в тюрьме, я не сомневался.
Вряд ;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;-;;;; ;;;;;;;;;;; ; ;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;.
С об;;;;;;;;; ;; ; ;;;; ;;;;;;;;;, ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;;, ;;;;;;; ; ;;;;;;; ;;;;.
Оля все никак не могла успокоиться, заново переживая все события за прошед;;; ;;;;;;;;; ;;;;.
Мне тоже было неспокойно на душе, хотя остался доволен результатом.
Действовать за гранью закона в чужой стране, все равно что ходить по лезвию бритвы в надежде не оступиться. С трудом, но это, как полагаю, удалось.
Прошло два дня, в течение которых мы немного расслабились, загорали, купались, и нич;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;, ;; ;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;. ;;;;;; ;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;; ; ;;; ;;;; ;;;;;; ;;;;;;; ;, ;;;;;, ;;; ;; ;;;;;; ;;;;; ;; ;;;;;;;;, ;;;;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ; ;;;;;;;;;;;; ; ;;;;;;;.
И вот – тишина.
Пришлось обратиться к знакомому теннисистке официанту и попросить его передать Алену нашу озабоченность.
Через день девушка, наконец, позвонила и назначила время встречи.
Когда мы увиделись, то по хмурому лицу спортсменки мгновенно поняли, что сбылись самые худшие наши предположения. Предстоял неприятный разговор.
“Очень вам благодарна за все, - промямлила Алена, - но у меня сейчас финансовые затруднения и, кроме того, согласитесь, что вы слишком много запросили, нельзя ли как-то договориться за меньшую сумму? Например, двадцать пять тысяч, а за все дополнительные расходы я добавлю еще пять. Всего тридцать. Думаю, это справедливо”.
“Алена, - осторожно пытался ее переубедить, - мы избавили тебя с Максимом от серьезных неприятностей, ты должна была обо всех проблемах с финансами предупредить заранее, а не заявлять сейчас, что передумала, мы хотим получить то, о чем договорились, не меньше”.
“Спасибо большое, но…”, - на красивом лице девушки проступили признаки крайнего нежелания расставаться с честно заработанными нами деньгами.
“Спасибо в карман не положишь, в стакан не нальешь, - возмутилась Олечка, вспыхнув, как огонь. – После драки кулаками не машут! Обещала заплатить, значит, плати! ; ;;;;;;;;; ; ;;;;;;; ;;;;;;; – ;;; ;; ;;;;;; ;;;;;;, ; ;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;! ;;;; ;;;;;, ;;; ;;;;; ;;;. ;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;; ;; ;;;;;;;, ;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;; ; ;;;;;;; ;;;;;;;;;, ;;; ; ;;;;; ;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;;;;;;?”
“У меня расходы большие, - потупив глазки, доказывала теннисистка и принялась подсчитывать. – Пятьдесят процентов на грабительские налоги, пятнадцать кровососам-адвокатам и ненасытным агентам, да еще врачам-рвачам, тренерам, переезды, гостиницы… Этому дай, тому дай… Да я совсем нищая!
Ну, хотите тридцать пять?”
Так мы спорили, пока Алена не дошла до сорока пяти тысяч, но больше этой суммы она не хотела подниматься. На это предложение, конечно, ответили отказом, требуя положенную сумму спол;;. ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;; ;;;; ;;;;;;, ;;;;;;;; ;; ;;;;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;.
Никогда не приходилось видеть Олечку в таком безудержном гневе.
“Давай пригрозим этой обманщице, - убеждала она меня, - у нас же остались все фотографии и негативы”.
“Тогда окажемся в роли шантажистов, которых и ловить не нужно, сами в мышеловку бегут, - настаивал на своей правоте, - да и не в Алене дело. Неужели непонятно, что Максим за ее спиной руководит, это ему платить не хочется”.
“Так пойдем завтра к нему и переговорим”, - согласилась моя коллега.
На том и порешили.
Отправившись утром на пляж около домика спортсменов, мы дождались, пока оттуда не вышел Максим. Он был один и одетый только в шорты, принялся бегать взад-вп;;;;, ;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;; ;;;;;; ;;;;;.
“Максим”, - подозвали его, подойдя поближе.
Баскетболист остановился, глубоко вдыхая морской воздух, и ничуть не удивился, очевидно, ожидая этой встречи.
“Знаю, знаю, кто вы, - не дал он нам возможности представиться. – Алена все рассказывает, я надеюсь, вы сегодня с ней обо всем окончательно договоритесь”.
“Не надейтесь, Максим, - выступила вперед Оля. – Мы хотим разговаривать именно с вами, а не с вашей девочкой на побегушках. Она еще девчонка, а вы выглядите как взрослый человек”.
“Я повторяю, - невозмутимо отрезал Максим, - по поводу компенсации за работу разбирайтесь с Аленой. Она достаточно взрослая, и вы же с ней договаривались, а не со мной, я бы никогда не согласился на такую крупную сумму. Аленка просто была взволнована и быстро не сообразила”.
“Зато вы, надеюсь, мгновенно соображаете, а с Аленой мы уже разобрались, - заверила его Оля и перешла в стремительную атаку. – А теперь она будет разбираться с вами”.
“Что вы имеете в виду?” – насторожился спортсмен.
“Алису, - медленно выговорила Олечка и продолжала наносить нокаутирующие удары, - а с вами разберется ее жених, узнав, что его проказница-невеста находилась в более теплых местах, чем Сибирь, и в более жарких объятиях, вы же знаете, кто он такой, не правда ли? Вот и он узнает заодно с Аленой, какие гастроли она откалывала в вашей постели!”
“Так, - обмер от неожиданности молодой мужчина, - вы тут время, я смотрю, даром не теряли, все выведали… А как насчет обещанной конфиденциальности?”
“А как насчет обещанных денег? – возразила моя помощница и торжественно провозгласила: - Только уже не сто тысяч, а сто пятьдесят!”
“Оля!” – попробовал привести ее в чувство, но она распалялась все больше, начала кричать на весь пляж, грозно размахивая кулачками перед носом потускневшего Максима.
“Пусть платит! Мы рисковали своей жизнью, выслеживая злостных преступников, пеклись на солнце днем, не спали по ночам, и меня чуть не изнасиловал Славочка!”
“Какой еще Славочка? – поразился баскетболист. – А это еще кто?”
“Как, вы не знаете? – ехидно заметила Олечка. – Да будет вам известно, любовник Инги, да еще какой пылкий!”
“Она же одна приехала, ради меня… Я навещал ее в номере, там мужским духом не пахло”.
“А в какой гостинице? Случайно не в “Изумрудном побережье”?”
“Ну да”.
“А мужской дух, из костей и плоти, такой, знаете ли, жирной плоти, обитал в ее постели в “Розовой же;;;;;;;”. ;;; ;;;! ;;;;;, ;;;;; ;;;;;;, ;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;;;…”
“Вот это новости, - в недоумении развел руками Максим. – Ну, Ингочка…”
“А еще большие будут новости, - Оля помахала пачкой дискредитирующих фотографий, - когда весь мир начнет любоваться на такую неземную страсть! Стоит только раскрыть мой большой рот. Да я аукцион устрою! Кто больше даст, тому и продам, мелочиться не буду. А подсчитайте-ка, миленький мальчик, во сколько вам обойдется скандал и жадные адвокаты. В тюрьме будете в баскетбол играть!”
“Не переживайте так, мы обо всем договоримся, - пошел на попятную Максим, прижатый к стене, вернее, к морю. – Я сегодня приду с Аленой…”
“Сейчас!”
“Хорошо, предлагаю шестьдесят пять”.
“Сто пятьдесят!”
“Девяносто”.
“Сто сорок”
“Сто”.
“Сто тридцать”
“Сто десять”
“Сто двадцать пять – моя последняя цена”.
“Договорились”.
Максим быстро переоделся, взял с собой паспорт и часа через два в знакомом нам международном банке перевел обещанную сумму, которую тут же передал из рук в руки.
Он выразил понимание, поблагодарил за помощь, и мы по-приятельски расстались.
Оля с гордостью несла в своей сумочке новенькие, хрустящие, пахнущие свежей краской стодолларовые купюры и не могла нарадоваться жизни.
Я подыгрывал ей, восхищаясь умом, сообразительностью, а главное, острому язычку, позволив делать с деньгами, что захочет. В конце концов, она заслужила их.
Оля по-товарищески поделилась. Сто тысяч пошли в общую кассу, а на оставшуюся сумму еще две недели провели на Бермудах, переселившись в роскошный первоклассный отель. Моя красавица прибарахлилась так, что я еле дотащил тяжеленные сумки до аэропорта.
Покинув солнечный остров с его таинственным треугольником, самолет быстро доставил нас в Америку, где уже поджидали новые приключения, о которых пока не подозревали.