Она любила зиму. Зимой было холодно и можно было спрятать руки в перчатки.
И никто не видел, никто не смотрел, никто не усмехался, никто не высказывался.
Зимой можно носить свитера с длинными рукавами, и прятать в них руки даже там, где приходится снимать перчатки.
С ранней осени до поздней весны руки в перчатки, перчатки в рукава. А летом желание спрятаться от чужих взглядов, взглядов удивлённых и злых, взглядов любопытствующих и сочувствующих. Взглядов, нацеленных на её руки.
Один-два раза в месяц она приходила к тебе. Ты доставал кисточки и баночки, мурлыкал под нос какую то магическую песню и совершал не менее магические действия своими руками. Из-под них выходили диковинные орнаменты, завитушки, солнышки – узор оставался приблизительно тем же и неуловимо менялся с каждым разом. Потом ты поил её чаем, неизменно зелёным и, если у тебя было время, рассказывал забавные истории и описывал забавных людей. Люди у тебя получались образные и искренне смешные. Ей всегда было интересно, как бы ты описал её, но ты отшучивался и уходил от ответа. Потом вы прощались. И вот в эти дни не было никакой разницы, что скажут про её руки прохожие. А говорили они разное, чаще гадкое и неприятное. Почему-то, чем старше люди, тем более гадкие слова они находят. Смеяться над этим она так и не научилась. Зато научилась надевать маску безразличия.
На работе с руками проблем не было. Даже наоборот. Впервые она пришла к тебе покрывать руки завитушками именно по предложению начальства.
В связи с годом существования заведения с незамысловатым названием «Хна» была устроена тематическая менди-вечеринка. Ты сидел в углу и разрисовывал хной всех желающих. А они – бармены и официантки – щеголяли заранее расписанными руками и щиколотками.
Вопреки её надеждам после этого вечера ты ни разу не зашёл в «Хну», и через месяц она пришла к тебе сама, под предлогом обновить рисунок.
Расписанные хной руки бармена начальство легко занесло в свои расходы и походы к тебе не были обременительны для её девичьего кошелька. А девочки на работе пищали: «Какая же ты смелая. Мы бы не решились постоянно с этим ходить, хотя красиво!» Ха, смелая. Ну да, на работе она была смелая. Мешковатая юбка в пол, маечка на тоненьких бретельках и любой из 33 коктейлей за несколько секунд чуть ли не жонглируя бутылками. И руки, расписанные хной. И волосы, хной выкрашенные. И гневно прищуренные на каждую неугодную фразу слова. Королева заведения! Треть постоянных клиентов были в неё влюблены, треть её побаивалась… Леночка, её сменщица, была барменом-психологом. К ней приходили рассказывать, жаловаться и плакаться. К коктейлям Леночка тонкой нитью добавляла сочувствие и советы. А она, королева, могла себе позволить только бодрое «Ты хозяин своей жизни – измени всё так, как ты хочешь». И все верили, что у неё то всё именно так, как хочет она. Жаль, что «Королева Хны» тоже была просто маской. Непроизвольно, заходя в подсобку и переодеваясь, она натягивала на себя этот образ. И, уходя, оставляла его где то в пыли шкафов.
Приходя к тебе она тоже была такой: дерзкой, яркой, резкой и прекрасной. Ты любовался ей. Тебе было интересно, как она живёт и что делает. В дни, когда она должна была прийти, ты старался не записывать других клиентов, чтобы побольше поговорить с ней, хотя и говорил в основном ты. Она слушала и комментировала. Ты не был влюблён в неё. Ты любил её общество, не более. Но ты был рад ей, и она видела это. И надеялась, что когда-нибудь ваши встречи перерастут в нечто большее.
А потом, внезапно, ей всё надоело. Была весна и пора было в очереной раз готовиться к вступительным. В позапрошлом году она не вытянула историю. В прошлом было выучено всё и вся – но опять не прошла. Было подозрение, что именно из-за рук. Уж очень странно на неё смотрели. Но тогда она была на самом пике своего увлечения тобой. И отменить и без того редкие встречи не решилась. И пошла на экзамены с расписанными руками. Но за год ежемесячных встреч твои теплота и радушие так и остались в рамках сотрудничества, а она очень устала. Устала ненавидеть лето, устала слушать шипение вслед, устала объяснять любопытным подросткам чем менди отличается от тату, устала от своих масок, устала от пьяных ухажёров, устала от двусмысленных ухмылок, устала от работы до полуночи. Просто устала. И перестала расписывать руки.
Совершенно синхронно с ней, даже не догадываясь об этом, устал и ты. Устал, в первую очередь, от своей девушки. От её вечных командировок. Он шумных ночных клубов. От скандалов, последний из которых был по поводу недостаточного дорогого, по её мнению, подарка на 8 марта. От упрёков. От требований. Ты всегда был нерешителен и терпелив, но здесь терпения не хватило. И слова сами нашлись. И ты поставил точку. И стало легко.
А она тем временем смотрела на бледнеющие узоры на своих руках и заставляла себя думать не о тебе, а об учебниках. И поступила. И провела великолепный отпуск в Крыму. И совершенно случайно в поезде познакомилась с обаятельнейшей женщиной - режиссёром театра, которая через несколько месяцев пригласила её, неопытную студентку-первокурсницу театрального вуза, работать. Для начала, безусловно «кушать подано» и мизерные гонорары. Но это было так удобно совмещать с учёбой. И она уволилась из «Хны». И жизнь началась совсем другая.
А ты тем временем наслаждался своей новой жизнью. Своими спокойными вечерами и мелодичными утрами. Полупустым шкафом. Молчанием телефона. Спокойными посиделками с друзьями. Только прекратив эти долгие, с пятилетней историей, отношения, ты понял, насколько они тебя изматывали. И как давно, на самом деле, всё у вас закончилось.
В конце декабря у тебя всегда было много работы. Новогодняя ночь – прекрасный повод украсить своё тело небольшим рисунком. Символом наступающего года был дракон – куда приятнее, чем прошлогодние бесконечные котята и кролики. Тебе нравилось рисовать драконов. Заказов было много, дома по прежнему никто не ждал и ты работал до поздней ночи, до последнего клиента. А 31-го декабря вспомнил, что так и не договорился ни с кем из друзей о празднестве. И начал им звонить. И растерянно понял, что у всех этот праздник будет очень семейным и встречать Новый год тебе предстоит одному. И вот в этот момент растерянности к тебе в салон робко постучали. И заглянула хрупкая, невесомая на вид девушка. Совсем молоденькая. И очень смущённая. Она была такой бледной и нереально воздушной, что ты не удержался, и спросил, не новогодняя ли она фея, исполняющая желания. Чем ещё больше её смутил. Дрожащим голосом она спросила, нарисует ли он ей… нет, не дракона. А вот такие узоры. И из кармана под бормотание о том, что «я понимаю, что на фото не всё видно, но хотя бы приблизительно, если это возможно», извлеклась распечатанная на цветном принтере фотография огненно-рыжей девушки за барной стойкой с расписанными руками. Расписанными тобой руками. И ты поверил в новогодних фей. Потому что понял, кого хочешь увидеть в этот праздник Кого давно не видел и с кем давно не разговаривал. Удивительное чувство тоски по человеку, которого не встречал больше полугода и почти не вспоминал всё это время. Любимая из постоянных клиенток. Неожиданно переставшая приходить. Узоры именно с этих рук тебя просила повторить на своих новогодняя фея. И ты повторил. И какие могут быть деньги, это подарок последнему клиенту этого года.
А под бой курантов ты грустно смотрел на двух барменов Хны, разливающих отточенным танцем рук шампанское по бокалам. Прежние два образа. Пышнотелая уютная блондинка в белой блузке с рюшами и худощавая огненно-рыжая девушка с расписанными хной руками. Другими руками. Другая девушка. Та, которая нахлынула приятным воспоминанием, здесь больше не работала, и, конечно же, тебе не дали никаких её координат. Да и, собственно, дали бы, не звонить же с фразой «а куда это Вы пропали?»
А в Хне тебе неожиданно понравилось. Деревянная мебель, тихая музыка, вязанки лука на стенах. Очень уютно. Тебе было странно, что ты не заметил этого уюта в тот раз, когда впервые пришёл сюда подработать. Позже выяснилось, что здесь не только хорошо и уютно, но и прекрасно умеют проводить весёлые тематические праздники. И ты старался их не пропускать.
Усталый, но радостный ты пришёл на празднование третьего года жизни бара. Но пришёл поздно и свободных столиков не было. Ты чувствовал себя глупо, оглядываясь в дверях, и выкрик из компании пьяных девушек «Молодой человек, не стойте как истукан, подходите к нам, если хотите познакомиться» был неожидан и неприятен. Ты грубо, резко и не свойственно себе ответил: «С вами - не хочу» и споткнулся о спасительный островок смеющихся глаз. Знакомых глаз на незнакомом лице коротко стриженной блондинки, одиноко сидящей совсем недалеко от тебя.
«А вот с Вами – очень хочу познакомиться – вырвались из тебя слова – и не думайте, что я всегда такой смелый». Ты действительно не был смел. И не умел знакомиться. Но разговор завязался и потёк сам. И у тебя было чувство, что ты уже знаком с этой девушкой и разговаривал с ней когда то. Тебе был знаком этот голос, эти глаза, эта улыбка и эти жесты. Но ты не мог её вспомнить. А она усмехалась про себя, прекрасно понимая, как трудно её узнать. Ведь ты впервые видел её настоящей, не играющей чью то роль.
Быть собой, как это не парадоксально, её научили в театре. Такая простая истина, что играть надо только на сцене принялась не сразу, ведь многие роли в её жизни появлялись сами, как бы независимо от неё. Но она научилась. И стала собой. Нежной, мягкой, застенчивой. Боящейся пауков и умеющей сочувствовать и понимать. Слабой и беззащитной. Очень ранимой. Той собой, которую она всегда прятала в глубине. Очень похожей на распушившийся белым цветом одуванчик. Как внутренне похожей, так и внешне, особенно с тех пор, как отстригла рыжие пряди и её белокурые волосы начали коротко топорщиться в разные стороны.
Но ты не знал всего этого, и просто разговаривал с этой милой девушкой, которая пустила тебя за свой столик, и за полчаса общения вдруг стала для тебя чем то важным.
И ты так и не понял, почему она кажется тебе знакомой, пока ведущий торжественно не объявил, что сегодня все поклонники смогут увидеть их королеву, покинувшую их, но не забывшую. «Смогут увидеть, но не сразу смогут узнать» сказал ведущий и она, смущённо улыбнувшись, встала и пошла к стойке. А когда, закончив акробатические номера с бутылками, вернулась обратно, ты, заворожено глядя на неё, смог только сказать
- А я искал тебя.
- Плохо искал.
Это было правдой, но уже не имело значения. Потому что она тебе улыбалась.
Алёна Лебедева
май 2011