Всегда так важны люди, которые живут «своим». Им ничего от вас не нужно, и вы по большому счету, а счет и правда гигантский, всего лишь гости, игруны из театра их жизни. Их крайне проблематично затронуть, но виной тому не их черствость, напротив, они крайне чувствительны, просто основная часть людей в попытках растрогать или просто коснуться других просто задалбывают собой. Переизбыток личности, о которой ты почти ничего не знаешь, вызывает опасение «а вдруг это только начало» и многие делают выбор в пользу не знать большего, правильный, кстати, выбор. Часть людей просто не видят меры в своем самолюбовании, изнеженный эгоизм в благоприятных условиях мутирует и повадками начинает напоминать рак... Его вырезают — он проростает вновь, но уже в другом месте, его губят облучением и вроде должен бы сдохнуть, но, в последний, дает метостазы в кровь пациента и, в результате, дохнет сам пациент. «Во всем нужна мера» — с одной стороны, и «Человек — мера всему» - с другой, но есть одно НО... именно Человек и именно с такой первой буквы. Вопрос больших и малых людей уже поднимался где-то ранее, оставим это классикам.
Поговорим о людях, как о маленьких мясных котлетках с жаждой счастья. Что есть счастье для человека?
Дом?
Наверное да, но всегда появится кто-то, кто скажет, что этот дом не его дом и отправит первого на поиски нового, а если это не произойдет, то человек сам задаст себе этот вопрос в один из одиноких и уединенных моментов.
Работа? Ну это просто смешно! Как может повинность, вызванная необходимостью, стать дорогой к счастью. Исключение — это люди-призвания, но они автоматически попадают в разряд счастливых и стало быть выпадают из сетки градаций «мясных котлеток».
Семья. Самое загадочное слово. Если верить детской песенке это мама, папа, и, включайте математику, пять я. За каждого рожденного ребенка государство выбает 250 000 рублей, в итоге сумма получается миллион с четвертью. Не очень много, учитывая, что это стоимость счастья, НО...это опять же не для всех.
Все малость перевернулось, в некоторых случаях до наоборот. В кино идут фильмы про, якобы, истории о жизни. Они и правда идут. Такие светлые и безоблачные, не касаясь грешной земли и не сильно взлетая к облакам, чтобы не стать фантастикой. Что получается? Опять реклама? Нас учать «любить то, о существовании чего мы раньше не подозревали»? Очень похоже.
Что у нас дальше? Любовь? Чистый продукт, настолько чистый, что в природе не окисляясь, в чистом виде, присутствует очень недолго, как натрий. «Слезы — вода» и при смешивании с данным металлом образуется щелочь — вещь едкая и часто бесполезная, используется в аккумуляторах, жаль не в душевных. В чистом виде существует в запаянных ретортах и клапанах старых отечественных грузовиков, при контакте с кожей жрет последнюю, при попадании в воду шипит и загорается. При консервировании ведет себя, как огурчики, долго хранится, при мысли о ней вызывает непроизвольное слюноотделение, но в открытом виде идет в салат, как закуска, а испортившись вызвает отравление, вплоть до галлюцинаций. О, как! Огурцы — наркотик.
Сейчас я окунусь в частность самого себя. Мои впечатления за эти праздничные дни.
Начну с утра, в которое не хотелось курить...пфффф.... Хорошее было утро. Кино, на один из бюджетых сеансов очередного блок-бастера. Завтрак в час дня и полный день впереди. Но звонки с волной работы ворвались и поменяли все планы. Никогда ничего не планируйте. Ни хрена не получится.
Один добрый человек из привиллегированных клиентов поручился за другого, непривиллегированного, а у меня никого нет. И нет сопротивления внутри работать в свой выходной. Гордыня — вот оно чем объясняется. Если человек обращается, возможно бессознательно, к тем самым нотам в твоей душе, которые всегда приятно трогать — вариант беспроигрышный. И я выехал сам. Сказать про предчувствие? Так не было его, только знаки. Милые намеки на то. Что стоит сменить шаблонный и короткий путь или быть крайне осторожным.
Я всегда думал, что если и «уберусь» то по крайней мере в гололед и зимой... Фиг. В ясную солнечную погоду на исходе отличного дня. По-порядку...
Маршурутка долго не ехала...(!)
Потом гнала, как умолишенная.
Солнце приятно пригревало. Потерянные пятнадцать минут ежесекундно напоминали о том, что следовало взять с собой плэйер или книгу.
Машина завелась так резво, словно заждалась этого мгновения... Не моя машина. Не та.
Путевой.
Шайба.
Звонок.
Дорога и пробка.
О! Соседи что-то курят... Смеются, несут охинею...хоррроший табачек.
Цеплялись долго. Места мало. Любопытные люди. Все такие незаметные, разве что, жгучая брунетка с голыми ногами в короткой юбченке и дедушка, с видом ветерана и странным благоговением на лице. Тяну. Опять тяну. Ставлю ровно. Объезжаю, разворачиваюсь, начинаю цеплять... Так нежно и робо, словно в первый раз. Как с первой девушкой в школе, хотя нет...вру...не было у меня девушки в школе. Особа, которую я «доставал» меня так точно бы не назвала. Как вообще с первой девушкой... В прочем, об этом лучше вообще не вспоминать... Как с первой девушкой, с которой у меня все хорошо получилось. А не просто «мне было хорошо, спасибо...». Вопрос «а тебе?» так и не возникал на протяжении долгого времени, пока я не понял, что нужно что-то не только мне... Я отвлекся. Зацепился. Выехал на дорогу, остановился, отдышался, проехал еще чуть-чуть, снова остановился, осмотрелся. Все в порядке. Потянулись горбатые километры. Фоновая музыка из динамиков, разговор о «ниочем», все, как обычно раньше, потом кольцо. Правый ряд и медленный заплыв вокруг города к Таллинке, где нужно было свернуть...
За съездом в сторону Киевского шоссе замечаю некую странность — 99 хочет остановится в районе третьего ряда, но его «хочет» не очень понимает едущий следом грузовик. Прерывистый, нарезанный кусочками АБС, визг тормозов. Удар. Я справа и пока вне опасности, хотя я уже в полной жопе. 99 стаскивает вправо и тут происходит нечто.
Мозг делится на две неравные части. Насмерть перепуганная рационоальная часть с криками «этого просто не может быть» и «как все быстро» убегает. Другая часть с спокойно разжимает онемевшие до белизны костяшки сознания из моих рук и тянет руль вправо, о чем-то матерясь попутно. Правая обочина, пол метра до отбойника... «все так, как я и предполагал»...удар. Словно в замедленной съемке летящий пластик и скрежещащий звук от соприкомновения двух цевиллизаций. Скорость падает, но так медленно. Остановка. Сотовый в руку. Дорога.
Из разорванного бака 99 вытекает бензин.
Мысли роятся. Что делать в первую очередь?
Вытащить людей? Нет.
Осмотреться. Они вылезут сами. Все живы, вылезут сами.
Потом мысль о бензине пересекается с мыслью о проводке. В руке оказывается ключ.
Говорю водителю, чтобы открыл капот, но он меня совсем не слышит.
Бегу за огнетушителем, кладу его на край платформы. Жду, чтобы если-что вытащить вторую машину, если что... Приходит сознание...
«Че было то?»
Понимает, что неплохо бы оказаться полезным, берет руки в руки, в руки ключ и осоединяет аккумулятор.
Звонит в ГАИ. Усаживает меня в кресло.
Ждем. Минут сорок. Мазом оттаскиваем от меня 99, потом мной оттаскиваем 99 к обочине и на пост.
Опять ждем. Уже дольше. Коллеге звонят, что-то спрашивают, мне — нет. Звоню сам, и всем пофиг. Маме нельзя...взрослый и у нее сердце, папе тоже...у него нервы и я — взрослый. Потом расскажу, когда эмоции отхлынут.
Отпускают. Начинаем ехать — странный потрескивающий звук, сознание рисует картину оборванной наполовину рулевой тяги. Та же скорость, что и до. Страха больше.
Отцепляюсь прямо на дороге потому, что на территорию не пускают.
Жам-жам ладошки, удач и творческих узбеков. Все, как обычно.
Дорога домой. Надо бы на базу, но желудок хочет именно домой...
Мам, я к вам сейчас приеду. Машину дотащил. Поеду утром. Ложитесь.
Хорошо, дверь будет открыта.
...ночь...широченная кровать и Чарли...
Доброе утро.
Доброе.
(мама) Максим, ты не хочешь папе рассказать, что с тобой было.
Фуф... В общем, папа, подбили меня вчера. Сейчас фотки покажу. Вот очки. Вот я ехал. Вот — не я. Тут удар. Это под меня. Я уходил. Места нехватило.
Не надо было ездить.
Знаешь, но это тоже моя работа.
Заявка.
Папа. Я парник...мы потом доделаем. Есть работа...
В общем я и один справлюсь.
Мам, я тут думал, откуда эта авария и понял...но если...?
Начинаю собираться, еще раз оглядываю машину, царапины, разбитый поворотник.
Так грустно.
Папе — руку. Маму обнимаю. Сижу в оранжевом, выписываю новый путевой, подходит и говорит самые обычные слова, какие раньше корябали на руле и продавали в виде наклеек:
«Помни, тебя ждут дома»
Я помню, папа, я помню..
Много дорог, много песен и много сигарет.
Меняю машину на свою. Что-то подсказывало, что стоит взять «че-потяжелее».
Завожу, десять минут и уши вспминают звук.
Десять километров и рука вспоминиает коробку.
Глаза и сердце все поняли сразу. Как же! Мягкое стрекотание топливных клапанов, бегающая змейка светодиодов экономичной зоны. Дорога тает. Даже жалко как-то. И вот он, красавец на боку.
Я немного прорежу кузов, чтобы зацепиться. Болгаркой.
Зачем болгаркой? У нас газ есть...
Зачем газ, когда я аккуратненько прорежу, а потом на место все приварите.
Два троса, две лебедки, три цепи. Вот он рецепт успеха, если когтями ты крепко вцепился в асфальт.
Пожать за это дюжину рук — уже награда, а за это еще и платят! И слова, которые так мечтает услышать каждый, пусть незаслуженно, пусть необъективно, но для тебя. Две награды за одно дело, даже три. Может это и есть призвание? Может в этом и есть счастье?
Дом, где тебя ждут.
Дороги, где ты еще ни разу не был.
Люди, которых ты больше никогда не увидишь.
Воздух, с запахом дорожной пыли и солнца...
И снова дороги.
Есть небольшой экскурс в день «до».
Его больше никуда не впихнуть и пусть он будет в конце...
Вот:
Серое утреннее небо не выдержало, рухнуло на дно огромного города и отозвалось на каждой его улочке и на каждом проспекте звуком свинцовой чушки падающий в кастрюльку, стоящую на костре. Тяжелая, расплавленная лень стала растекаться вокруг. Ленивые машины, медлительны светофоры, продавщицы в центре на Сенной и целый ворох воспоминаний о том, что было и о том, чего так и не смогло быть.
Красивые ботинки. Красивые одежды и один билет на поезд, на который ты так и не смог успеть... Потому что придуманные поезда не отходят от перрона придуманного вокзала, а если и отходят, то лишь в твой придуманный мир. Где придуманные тобой люди совершают придуманные тобой поступки, а уж это эгоизм и насилие или воображение. И ты будешь одинок, если выберешь жить там потому, что там лишь придуманный ты сможет дышать придуманным тобой воздухом. Там, придуманное не тобой, зло будет наказано добром, придуманной тобой карой. Наверное оттого так и бывает грустно иногда, от лиственного дыма твоей сгоревшей мечты. Ты будешь одинок, но счастлив...