SoLLeR глава 8

Виктор Пашинский
МЕРТВАЯ ДЕРЕВНЯ
Тропинка оказалась на удивление короткой. Уже спустя несколько сотен ступенек, Арзаракс вышел на каменистое плато, скрывавшееся в причудливом изгибе скал. Ущелье резко сужалось, а в самом узком месте дорога была перекрыта массивными деревянными вратами, сделанными из толстых бревен с остро заточенными верхушками. Ворота были сколочены на совесть, словно мастер строил на века, они непосредственно примыкали к каменной стене ущелья, и очевидно, когда-то выдержали не одну осаду. Вот только века эти давно уже прошли. Без должного присмотра ворота перекосились, между створками появилась щель, в которую мог бы протиснуться взрослый мужчина. Стальная оковка давно проржавела насквозь. Рыцарь смерти без сожаления смотрел на это запустение. Он прошел между сомкнутыми створками, которые необратимо навевали какое-то тревожное чувство, словно были и не воротами вовсе, а вратами в какой-то другой мир, не лучше и не хуже, просто другой. Богатая была деревенька. Вместо покосившихся домиков, которые можно было увидеть практически в любом уголке мира, вдоль единственной улицы стояли большие двухэтажные дома из цельных колод, большинство с каменными фундаментами, а некоторые даже полностью выложенные из больших цельных глыб.
-- Недурненькое наследство оставил Ричтеру отец – губы скривила злорадная усмешка, а тихий голос разнесся на удивление далеко.
-- Господин, это не доброе место. Не стоит оставаться тут к ночи, надо бы поспешить – каким-то шелестящим и глухим шепотом то ли проговорил, то ли пробормотал Манки.
Арзаракс не чувствовал совершенно никакой угрозы, но миньону доверял. Наверно действительно не стоит здесь задерживаться. Ускорив шаг, он быстро пошел по длинной и извилистой главной улице.
Улочка упиралась в еще одни врата. Эти были уже каменными с двумя сторожевыми башенками по бокам и деревянным подвесным мостом. За прошедшие годы цепи проржавели, одна и вовсе разорвалась, мост висел не вертикально, а под каким-то перекошенным углом. Подойдя к краю, Арзаракс заглянул вниз. На губах появилась все та же злорадная усмешка. Ров давно осыпался и не достигал человеку даже до пояса. На дне плескался то ли совсем уж жалкий ручеек, то ли средних размеров лужица застоявшейся воды. Пересечь ров было не сложнее, чем рытвину на дороге. Железная цепь, сам Высший не знает сколько лет, удерживавшая подвесной мост преграждала дорогу. Тяжелый рунический клинок перерубил ее без труда. Мост рухнул. Громко ударившись о землю, толстые дубовые бревна, давно прогнившие насквозь, переломились пополам.
Дальше путь был свободен. Как ни странно, стальная кованая решетка была поднята, лишь угрожающе нависали над головой тяжелые заостренные зубья. И снова все та же бесконечная каменная тропинка плутала впереди.
***
Все имеет начало и конец. Так и трижды проклятая тропинка, начавшаяся еще перед наполненным скелетами туннелем, заканчивалась там, где и должна была. Над путниками нависала черная громадина гранитной башни. Тяжелые кованые врата распахнуты настежь. Арзаракс стоял и смотрел.
В голове носились неясные обрывки мыслей и клочки воспоминаний, припоминалось то, что он хотел бы давным-давно забыть. Он никуда не спешил. У него много времени. Он купил его достаточно. И заплатил сполна. Безумием. То, что он сделал, приказали вырезать из истории, забыть и не вспоминать. Его боялись. Он властвовал. Их империя занимала пол континента. Долгие годы он правил огнем и мечом. Лорд Мрака. Один из многих Рыцарей Смерти, рожденных не сражаться, а повелевать. Где они все теперь? Их имена позабыты. Мало осталось тех, кто помнит. Двое. Он и Ричтер.
Усмешка искривила губы и Арзаракс зашагал вперед. Тьма в проеме сгущалась, словно пытаясь не пустить. Из глубины башни раздавался нарастающий, словно приближающийся, устрашающий звон. Так будто гудит огромный бронзовый колокол. Вместе со звуком вырвался и порыв ветра, разметавший волосы на голове. Лицо обдало холодной волной. Усмешка словно сама по себе покинула губы. Он теперь казался каким-то сосредоточенным и напряженным. В душе зашевелилось какое-то напрочь позабытое чувство. Не боль и не отвращение, не ярость и не презрение. Страх. Тот всепоглощающий ужас, захлестывающий мальчишек, идущих в свой первый бой. Все длилось лишь мгновенье. Предостережение послано и принято.
Арзаракс зашагал вперед, чувствуя, как лицо снова приобретает обычное презрительное выражение. Тяжелые латные башмаки звонко ударялись о каменные плиты пола.


Если хоть кто-то прочитал, отписывайтесь