Его выволокли из ямы за верёвки, привязанные к ногам, протащили по каменным плитам в центре лагеря. Там уже стояла разношерстная толпа вооружённых пуштумов. На первый план выдвинулся всё тот же важный, отстранённо гордый вельможа в халате, расшитом серебряным и золотым бисером, увешанный дорогим оружием. Его белая чалма в рассветных лучах солнца окрасилась в розовый цвет.
-Ты нарушил правила. Ты – неблагодарная собака. Тебя кормили и поили, дали работу. Ты сбежал. Будешь сидеть на цепи. Больше не сбежишь– тебе отпилят ногу, - сказал он по–русски равнодушно и отрывисто.
И тут лейтенант увидел палача. Это был худой пуштум, одетый в серую короткую безрукавку поверх белой рубахи. Из-под грязной чалмы смотрели весёлые, безжалостные глаза. Он приближался к лейтенанту, держа в правой руке обыкновенную ножовку.
Второй пуштум, низко наклонившись и суетясь, дыша в лицо лейтенанту нечистым дыханием, связал его, как барана перед закланием.
Словно в дурном сне или кошмарном триллере, лейтенант увидел, как брызнула из-под пилы кровь, показалась сначала белая, потом окрасившаяся алым, кость. Он, казалось, даже не почувствовал боли – сознание отключилось так быстро, что его собственный крик не был услышан ухом.