Когда я отвыкала от его губ, тысячи лет назад, - это можно было бы сравнить с попыткой построить новую Вселенную. Каждое воспоминание, мимолетное, оглушающее, было подобно вспышке, удару в самое сердце, в женскую сущность.
Он был у меня под кожей. Под моей кожей. В молекулах памяти.
Он вгрызался в мои нервные окончания.
Он был во мне, когда я спала, он лакал мои слезы , как воду из луж когда я бордствовала.
Я отвыкала от его губ, - от этого запаха, прикосновения, молчаливого стона-выдоха двух волнообразных линий, изогнутых, насмешливых, бесконечных.
Есть только один способ узнать формулу бесконечности. Восьмерка, узел, затянутый на выдохе - на губах любимого человека. Да как я пережила это тогда, как смогла я отвыкнуть от этих губ... как осмелилась жить дальше?
После бесконечности всегда становится легче. Падать, подниматься, плакать, смотреть в потолок. Жить становится легче как-то, мимолетней.
Когда я отвыкала...я улыбалась и была спокойна, и мама смотрела на меня и говорила, не надо так, только не так.
На потолке горели белым светом отблески.
И я отвыкала от этих губ , отвыкала навзрыд, сотни лет назад как будто, и он смотрел в мою улыбку и продолжал жить. Он смотрел темными, брусничными глазами в мое настоящее и .. он жил, - в каждом новом, незнакомом вздохе, в чистом, стремительном, - не имеющем ни малейшего смысла.
Я отвыкла от этих губ, изгиб которых в моей памяти, - словно вчера, - как только я закрою глаза, я вижу их, как наяву.
Их так много вокруг, этих теней, - и я боюсь, что с каждым новым разрывом в моей жизни не будет этого воспоминания .. о нем. Но он есть. И есть лица, как призраки и еще бесконечность.
Я покрываю губы губной помадой и в этот момент понимаю, насколько глубоко мне на все наплевать.
На все, кроме этого, - единственного воспоминания.