Василий записал стихи для Умы, затем осторожно сложил листок вдвое, тихонько, на цыпочках, пошел в комнату и положил листок под руку сладко спящей девушки. На мгновение задержав свой взгляд на лице с тонкими бровями вразлет и по-детски пухлыми губами, так же тихо вышел.
Он терпеливо ждал, когда Мария Ивановна уйдет на обход и снова пошёл в комнату к девушке. Она стояла у окна и смотрела вдаль, не оборачиваясь. Вася подошел и обнял её за плечи. Ума отстранилась от него и вышла. Вася последовал за ней, всё время пытаясь поймать её взгляд. Наконец, она соизволила на него взглянуть, и он уловил раздражение девушки. Вася спокойно развернулся, пошел в кабинет врача, начал мерить пол шагами, и вдруг заметил смятый листок бумаги, лежавший на полу возле мусорной корзины. Он поднял смятый лист. Глаза выхватили знакомые строчки его стихов, посвященных Уме.
Вася один летел к реке. На берегу, смахнув с глаз слезу, разжал кулак и выпустил в воду листок бумаги со стихами. Течение реки подхватило его, сначала вяло, затем быстрее и быстрее начало крутить, вынесло кусок тетрадного листка на стремнину , через мгновение он скрылся из глаз. Листок исчез, а что делать с разочарованием, Василёк не знал. Сел на песок и принялся отрешенно смотреть на воду.
Прошло много времени, и солнце начало опускаться к горизонту. Василий встал, решительно зашагал в особняк. С каждой минутой он убыстрял шаг, пока не побежал.
Когда он влетел в кабинет к Марии Ивановне, она подняла взгляд , очень внимательно посмотрела на юношу, который был похож на взъерошенного воробья.
Мария Ивановна:
- Если ты так спешил к ней, то её нет. Уехала... час назад.
Вася:
- А что случилось?
Мария Ивановна:
- Закапризничала, позвонила отцу и потребовала забрать её домой.
Василий принял известие внешне безразлично, пошел к себе в комнату и упал на свою кровать, закинул руки за голову, перевернулся, вздернув подушку. На пол свалилась записка. Он схватил листок, дрожащими руками развернул и прочитал: ” Вася!Не корчи из себя гения. Ты - такой же, как все мужики”.
Коридоры...коридоры... вот, наконец, умывальник для персонала. Дверь оказалась открытой. На глаза попалась опасная бритва санитара Степана. Бритвой по венам... и руку в воду под кран. Как завороженный он наблюдал за кровью, которая придавала воде розовый оттенок с разводами красного.
- Что же ты, хлопец, творишь, - услышал Василий за спиной, и уже в следующее мгновенье Степан навалился на Василия всем своим грузным телом.
Юноша отбивался, как мог, рычал, но весовые категории были не равны, и через несколько секунд Вася был подмят, санитар ловко накладывал ему на руку жгут из вафельного полотенца. Затем санитар, взвалив юношу к себе на спину, поволок его наверх, в кабинет врача.
Мария Ивановна глянула на вошедших и обомлела, увидев кровь, она бросилась в ноги к мальчику, Вася зарыдал:
- Пусть мне кто-нибудь объяснит : зачем жить на этом свете...?!
Мария Ивановна:
- Василек, прости меня. Хотела, чтоб тебе повеселее было, а оно - вон как вышло...
( Осмотрев внимательно раны, она крикнула Степану, хотя тот был рядом)
Немедленно вызови санитарную машину!
Когда тряслись по проселочной дороге в автомобиле, Мария Ивановна, сидя рядом с бледным Васей, пыталась найти те слова, которые дали бы ему в этот момент хоть какое-то успокоение.
Мария Ивановна:
- Послушай меня. Тебе трудно сейчас,я понимаю, ты ищешь взаимности у мира - и не находишь. Но поверь, многие вещи со временем увидишь по-другому. Главное - у тебя есть душа.
Вася:
Вы это серьезно, мама?
Мария Ивановна(вздрогнула, это было в первые):
- Да, сын...Рвать тельняшку на груди, вены резать глупо, при этом надо всегда помнить, что ты не только себе делаешь больно, но и близким, а жизнь намного больше и даже порой интересней любви... Ты ещё ничего не видел!
Василия после переливания крови в районной больнице накачали успокоительными, он спал на кушетке. Мария Ивановна сидела рядом и была очень бледна.
" Вот мы с тобой совсем теперь родные, кровный мой сын”.
Так она и просидела у его постели до утра. Утром Вася открыл глаза и увидел врача Марию Ивановну, которую он в горячах назвал мамой, он прошептал: "Спасибо, Мария Ива... спасибо, мама”. И она разрыдалась. Василёк гладил рукой её посидевшие волосы, шептал: "Будет, будет...Не плачьте, мама. Ваш непутёвый сын возьмется за ум ”.
Через неделю Василий гулял самостоятельно по саду, на самом деле - под негласным надзором, который Мария Ивановна поручила Степану.
Степан стоял у окна на первом этаже и наблюдал за мальчиком.
Стая птиц налетела клевать черешню. Вася принялся гонять их, весело размахивая одной рукой. Вторая рука в бинтах была пока подвязана платком к шее. К Васе подошел мужчина среднего роста, лет сорока, в больничном халате и шлепанцах на босую ногу, он тоже начал, размахивая руками и подпрыгивая, помогал юноше криками "кыш”. Когда птичья стая слетела с деревьев и скрылась, отдышавшись, мужчина подошел вплотную к Васе.
Сумцов:
- Молодой человек, разрешите с вами познакомиться.
Вася (разглядывая нового пациента):
- Василий.
Сумцов:
- А я - Сумцов. Вы в курсе, мы с вами в какой-то степени коллеги? я тоже, знаете ли, начал сочинять. Предлагаю в порядке творческого обмена познакомиться.
Он протянул Васильку из-под халата тоненькую тетрадку. Вася взял и обещал в тот же день прочитать.
В нескольких шагах от них появился пациент Пыщенко, коренастый мужичок лет пятидесяти пяти с прямыми седыми волосами и водянистыми глазами алкоголика. На лице у него постоянно присутствовала презрительная ухмылка.
Пыщенко:
- Тоже мне, философ нашелся! Трактат он написал! От таких трактатов мухи дохнут, из них надо делать липучку.
Сумцов:
- Пришел, увидел, обхамил.
Пыщенко:
- Ой, ой, ой...
Из-за деревьев вышел санитар Степан и встал между ними. Увидев суровые глаза санитара и ремень в его руках, Пыщенко ретировался. Отойдя на приличное расстояние, он, всё же не выдержал.
Пыщенко:
- Поэтишка - петух ободранный!
Заметив, что Степан направляется в его сторону, Пыщенко удрал, как пацан.
Сумцов:
- Странный человек. (Васе) Вы его знаете?
Василий:
- Нет, он у нас совсем недавно. И, честно говоря, нет никакого желания узнавать его.
Сумцов:
- Странный человек.
Василий:
- Что вы хотите, душевнобольной.
Сумцов:
- Верно подмечено, молодой человек. Боль души - трагедия человечества.
Василий:
- Иногда и комедия.
Сумцов:
- Точно, трагедия в нашей жизни очень легко превращаются в комедию и наоборот.
Из открытого окна кабинета выглянула Мария Ивановна: "Василёк, пора на перевязку”.
Василий:
- Ну вот, опять...
Сумцов:
- Что поделаешь... Давайте завтра во время прогулки - опять на этом месте!
Василий.
- Я постараюсь.
Вечером, после лечебных процедур и ужина, Василий достал тетрадку, переданную ему философом, открыл и принялся читать. На первой странице крупными буквами выведено название " Манифест отверженной совести ".
Пришла Мария Ивановна.
Василий:
- А что Сумцов, правда, философ?
Мария Ивановна:
- Он работал преподавателем научного коммунизма в институте.
Василий:
- Значит, мужик умный...а чего он здесь?
Мария Ивановна:
- Василёк, мои пациенты - не равно дураки. Ты забыл...Но не советую увлекаться общением с ним. Сумцов - алкоголик, резонёр( Вася удивленно посмотрел)... потом поймёшь.
Врач ушла, а Василий нашел на книжной полке томик словаря и прочел вслух - " резонёр, резонёрство”(Резонёрство — один из видов нарушений мышления, характеризующийся пустым, бесплодным многословием, рассуждениями с отсутствием конкретных идей и целенаправлености мыслительного процесса".
На следующий день во время прогулки, Василёк снова встретился с новым знакомым в саду.
Вася(вежливо):
- Я прочитал вашу вещь, мне она очень понравилась.
( возвращает тетрадку Сумцову, тот был явно польщен, улыбался)
Сумцов:
- А мне бы очень хотелось послушать ваши стихи.
Василий:
- Какие? Лирику или гражданские.
Сумцов:
- Да любые, какие вы находите нужным.
Василий(придумывает на ходу):
Ну, тогда вот эти:
Мы посещаем странную обитель,
Названье коей кратко - Жизнь,
Где повсеместно каждый
есть проситель.
Но в море жизни бог
не зрит молекул,
А гонит волны
иль дарует штиль...
Сумцов:
- Сколько вам лет, молодой человек.
Вася:
- Шестнадцать, а что?
Сумцов:
- Хочется сказать, что талантливый человек всегда созревает раньше остальных. Но я знаю примеры, когда талант созревал и к сорока, и даже позже... Как это у вас : "поименованную кратко - жизнь”- очень выразительно, и "но в море жизни бог не зрит молекул, а гонит волны иль дарует штиль...” - тоже замечательно. Здесь в двух строчках выражена, пожалуй, целая философская концепция. Вот за это я люблю поэзию, а вовсе не за созвучие, знаете ли...
Василий:
- Ну что Вы, рифма тоже очень важна. Поэзию можно в чём-то сравнивать с музыкой.
Сумцов:
- Вы любите музыку?
Василий:
- Очень люблю.
Сумцов:
- Но вначале, согласитесь, должна быть мысль.
Василий:
- И получится Брюсов, сухой и трудно перевариваемый. Что касается меня, то сначала чувствую образ, а потом уже вижу сам образ.
Сумцов:
- Тогда выходит, что и поэзия, и философия берут начало из одного источника. И это объединяет поэзию, философию и жизнь.
Василий:
- Жалко, Пыщенко не слышит.
Сумцов:
- Молодой человек, зачем же к такому разговору привлекать Пыщенко? Давайте о жизни. Можно на ты?
Василий:
- Конечно...А что жизнь?
Сумцов:
Жизнь уходит,остаются воспоминания... А дальше стоит вспомнить Экклезиаста. Помните такого?
(Философа такого уровня Василий пока не знал и промолчал)
Вот в своём трактате я пишу, парадокс состоит в том, что следы духовной культуры, сохраняются часто дольше в истории цивилизаций, чем объекты индустрии. Часто от последних остаются поколениям только руины или следы техногенных катастроф. А какая-нибудь чахлая страничка из древневосточной поэзии пережила уже несколько тысячелетий, и ещё переживет.
Вася:
Я это уловил.
Сумцов:
А теперь представь, рушились города и цивилизации, приходили и уходили целые народы. Вот вам достойная тема для настоящего художника! Хочешь кистью, хочешь словом.
Василёк ( решил деликатно закончить разговор):
- Ой, простите, забыл, у меня же процедуры...
Он встал и направился в корпус.
Возвращаясь с прогулки, Вася услышал в кабинете главврача голос Пыщенко. Тот громко требовал от Марии Ивановны отчета за назначенное лечение.
Вася вошел в кабинет.
Пыщенко( увидев юношу, переключился):
- Развели тут, понимаешь, будуары. Мальчиков при себе держат! Надо ещё разобраться, что вы здесь с ним вытворяете.
Вася не выдержал, подскочил к Пыщенко и отвесил ему здоровой рукой оплеуху. Левая щека и ухо Пыщенко запылали, он попятился к двери.
Пыщенко(уходя):
- Так и напишу в жалобе: занимаются рукоприкладством по отношению к пациентам.
Мария Ивановна:
- Василёк, ведь это же больной.
Василий:
- Больной, больной... гадит, как здоровый.
Мария Ивановна:
- Я бы ему ещё не так дала. Ну, замучил всех! Так ведь не положено.
Вошла больная Пилина и, косясь на медсестру Веру, которая искала в шкафу нужный документ стала жаловаться, что ей не дают нужных таблеток, а вместо лекарств шприцом колют воду, поэтому она всё время болеет.
Пилина:
- Где мои личные лекарства? я привезла с собой в больницу целую сумку лекарств, и где они?
Мария Ивановна (вопросительно поглядела на Веру):
Вера!Кто принимал пациентку?
Вера:
- Я её принимала, когда вы возили Василька в хирургию. При ней была хозяйственная сумка, набитая лекарствами. Не положено же!Я её спрятала в кладовую, под замок. Чего там только нет... пилюли двадцатилетней давности.
Мария Ивановна:
Что за какой-то музей фармацевтики.
Вера:
Я не решилась выбросить. Всё-таки, частная собственность пациента.
Мария Ивановна ( Пилиной):
- В виде исключению, мы сделаем лично для вас копию назначения, и вы будете в курсе, правильно ли оно выполняется. Хорошо? И лекарства ваши никуда не денутся, мы их сохраним в целости. Сейчас успокойтесь и поверьте нам, что мы также заинтересованы в вашем здоровье.
Пилина:
- С чего бы это?
Мария Ивановна:
- А вы подумайте. Ведь со здоровым человеком нам гораздо меньше забот и работы. Верно ведь?
Пилина:
- Вы только не забудьте сделать опись моих лекарств, цены сейчас в аптеках - сами знаете.
Пилина гордо покинула кабинет.
Василёк улыбнулся, а Мария Ивановна принялась делать ему перевязку, отвлекая его тут же разговором от воспоминаний о девушке, которую он назвал Ума.
Вася( неожиданно для неё ):
-Есть в больнице Ветхий Завет?
Мария Ивановна:
- Ты заинтересовался религией?
- Пока только Эк-кле-зиастом.( помолчав, добавил)
А религия отличается от веры?
Мария Ивановна:
- Я тебе отвечу, как врач. Религия - социально значима. Вера в добро - неотъемлема для всякой полноценной психики. Без религии и церкви человек может прожить, без веры - нет. Вопрос в том, во что верит человек.
Вася:
- Ну да, в Христа сейчас многие верят, что толку! Меня вон сын попа дразнит блаженным.
- А ты не обращай внимания, он и перестанет обзываться. Вера в Христа - не худшая вера. Проблема в другом. Гордыню люди так и не могут усмерить. Батюшка мой часто говорил, гордость и гордыня это разные вещи. За тебя вот очень переживаю, достанется ...ох , достанётся в жизни, уж больно ты одержим , в суждениях прям.
Вася:
-А многие верят на самом деле только в "золотого божка" и служат ему , чтобы не бедствовать...а до других им разве есть дело...
- Да, Василёк...Отсюда и беды в нашей жизни. А Ветхий Завет я для тебя обязательно возьму у отца Мифодия в Триполье.
Вот так день за днем даже после разных случаев жизнь в психиатрической больнице понемногу возвращалась на круги своя. В отличие от внешнего мира, она была более управляема благодаря стараниям Марии Ивановны и беззаветной помощи медперсонала...
(продолжение следует)