Страшнее похоронки. Отголоски войны

 
 
У казённой бумаги казённый маршрут.
Как известно, бумага всё стерпит.
Вам казённое слово с бумагой пришлют
В немудрённом казённом конверте.

Вот осьмушку листка подписал военком -
Жизнь повисла на ниточке тонкой,
Потому что война уготовит тайком,
Прозапас на солдат похоронки.

А в казённом загашнике есть у войны
Пострашнее известий о павших.
Эти строки зловещим укором полны -
О солдатах, без вести пропавших.

Но больнее всего, что доносят до нас,
Когда шрамы давнишнего горя
Рвёт, неведомо где залежалый Указ,
Про награду, что ищет Героя!

Как бы в пору ему подоспел тот Указ,
Когда мыкался бедами вживе!
Но держали казённый листок прозапас,
Зпоздалым признанием. Лживым.

Да, маршруты казённых бумаг непросты,
Не сравнятся со скоростью пули...

Неказённая Совесть обходит посты,
Где казнённые души уснули.

 х   х   х

Рядовому Великой Победы

Наградные бумаги не пишут в бою,
И в герои там рвутся едва ли -
Грохот боя позднее в салюты сольют,
В перезвон орденов и медалей.

Есть негласный закон, он не вписан в Устав:
Смерть солдата выводит из боя;
Если кланяться пулям в боях ты устал,
Можешь враз распрощаться с судьбою.

Только что с того толку, что сдуру пропал,
Что рванулся вперёд без оглядки?
Что момент для броска не вполне просчитал,
И - подрезан, как овощ на грядке?

Пусть тебя не отметит приказом нарком,
Пусть комбат не помянет негромко,
Ты своим не последним, неглупым рывком
Обманул и теперь "похоронку".

А награды - про них маракуют в штабах:
Кто заметен, того и отметят...
Ты не звёзды - Победу пронёс на плечах.
Выжил сам. И продолжился в детях.

Не бывает войны без тяжёлых потерь,
Но бои без награды - бывают.
Поимённо погибших помянем теперь.
Им наградой - бессмертная память!

х  х  х

Пока не гаркнул ротный матом

Под перекрестным артогнем,
А с флангов косят пулеметы, -
Мальчишек, вросших в чернозём,
Поднять не может наш комроты.

Все перепробовал слова
Призывов пламенных и святых,
Но каждый землю целовал,
Пока не гаркнул ротный матом.

Не жажда славы и наград
Бойцов в атаку поднимала,
А был приказ: - Нельзя назад
Перед угрозой трибунала! –

Двойной огонь сечёт ребят:
По фронту немец наседает,
А с тыла бъёт заградотряд
Энкаведешных вертухаев...

На старой кинопленке прёт
Среди разрывов наша рота.
И каждый перекошен рот,
И не понять – кричали что там.

Потом артистов тыловых
Кино озвучивать заставили:
- Вперёд! Не выдайте, орлы!
За Родину! За Сталина!

х   х   х

Первый боевой вылет

Отревелись мотором прострелы крыла -
На форсаж не хватило заправки.
Подо мною земля разнотравьем цвела
И тянула свалиться на травку.

От её притяженья - сквозняк до костей.
Я его пригасил элероном.
Не садился, не падал - коряво летел,
И - на брюхо, под горку с уклоном.

Мой ведомый, как я, необстрелянный ас,
Растерялся и выпал из боя.
Я остался, как будто мишень напоказ,
Небо дымом коптя голубое...


Мне крыло замастырят умельцы полка,
Баки полно зальют керосином,
Костоправ надо мной поколдует слегка -
Покуражусь я в небушке синем!

Только я не скажу никогда, никому,
Что ты дрогнул и выпал из боя.
Краем глаза я видел в смердящем дыму,
Как глумились они над тобою...

Я теперь за двоих доживаю наш век.
Сочиняю торжественным слогом,
Чтоб на Страшном Суде оправдать твой побег,
И твой грех замолить перед Богом...

х   х   х

Как знать, что нам сказать могли бы
Солдаты страшной той войны,
Когда б не в братские могилы
Лихой судьбой погребены...
х   х   х

Нам судьбу наживульку Лукавый скроил,
Притворившись вождём и пророком.
Но от лёгкого взмаха божественных крыл
Наши швы расползлись ненароком.