Сижу в гостях у тёти Фаи и слушаю её воспоминания, да и сама вспоминаю, что со мной было.
Пермской губернии, Кунгурского района наша деревня Талачик раньше была не такая большая как сейчас. Дома стояли, маленькими островками. В логу между Телёнковой и Уткиной горой стояли дома Уткиных. А рядом у другого лога у горы Телёнковой стояли дома Телёнковых. Спускаешься с Уткиной горы по полю, которое было собственностью тяти Лаврентия, начинаются дома деревни. С правой стороны в логу стоял дом Смирновых. – Костин лог (сейчас там наши покосы - мысленно добавила я). В сторону поселения Калинино напрямки возле ключа на пригорке был дом Шиловых. То место так и назвали Шиловский ключ. А по дороге к деревне Ивановка в логу жил Степан Уткин – Степановский лог прозвали. Летней порой частенько играли на полянке возле ворот у дороги. В ситцевых платьишках и в липовых лапоточках, что сплёл тятя. В Калинино раньше колхоза не было. Колхозы только начались, ехали туда на лошадях, запряженных в телегу, на сенокос как раз мимо нашего дома. За нашим двором ворота были. Тятин дом последний стоял, и дальше домов не было. Маленькие бегали ворота открывали. И нам копеечку кидали. Потом собирали. Приблизительно в тридцать седьмом году все стали переезжать в деревню. Фёдор Швецов рядом поселился, Мордвиновы, Уткины все переехали. Мама Мария Яковлевна с тятей Лаврентием Егоровичем иногда покупали в магазине полотно и шерсть белую «рамбулье». Из полотна шила платья мне и сёстрам, и рубашки сыну и мужу. А из шерсти вязала шаль, платочки и носки. Чтобы зимой всем было тепло. И зимой и летом маленькие, я с Полей и Тоней Козловой и другими девочками часто гуляли на улице, играли в разные игры. В РОЖДЕСТВО, встав с утра пораньше и одевшись потеплее, бежали втроём СЛАВИТЬ. В белом платьице, что сшила мама. В валенках, в тёплых штанах, пальто, а поверх надета тёплая шаль из белой шерсти. Старались самыми первыми поздравить с Рождеством Христовым. В первую очередь бежали к дому Фёдора Швецова. Его жена Саня всегда стряпала шаньги, ватрушки или разборники. Зайдя в избу, встав у порога, мы три девчушки (сёстры Фаина с Полей и Тоня Козлова, а в последующие годы и младшая сестра Галя) стали петь: «Христос рождается, славите. Христос на небеси, возноситеся. И пойте же люди яко вся земля, и воспойте люди, яко прославимся. Рождество твоё Христе Боже наш, воссияние в рождестве свет разума. В небе со звездой путешествуют. Наш Бог ради родися. Отроче, млада, прелестный бог. С праздником Рождеством Христовым». Пропев прославление, хозяйка Саня подавала шанежки или что-нибудь ещё, а хозяин Фёдор давал денежку. Поблагодарив, бежали в следующий дом с песней - СЛАВИЛИ. И в каждом доме нас встречали с радостью и подавали, кто что мог. ( Очень жаль, что сейчас эта традиция утрачена, и не только эта. И никто не ходит и не поёт песни ПРОСЛАВЛЕНИЕ. А ведь в иностранных фильмах показывают о своих традициях, которые берегут и передают из поколения в поколение.) Проходили дни, месяцы. Наступал праздник ПАСХА. И у всех было заведено, ранним утром развешивать узелки.( потайная милостина: по два яйца,по две луковицы и шаньги, кто что мог подать). Утром встаешь, а на двери два, три яичка в узелочке повешены. Соседки и мама Мария тоже ходила, вывешивала соседям узелки. Тётке Кате, Ольге Швецовой и кто поближе жил. К соседям христосоваться ходили. « Христос Воскресе. Воистину Воскресе», иногда «животворящий кресте господне» прочитывали. Ходили в церковь в деревню Блины - такие километры. Далеко, а обратно бежим девочки - сёстры, а запах – то какой на улице стоит. А там, в домах шаньги пекут.
Много времени прошло, много воды утекло. Мы выросли, разъехались. Во дворе у тяти появились два голубка. Мама просит тятю Лаврентия покормить кур. Он пшена кинет, а голуби к нему слетятся на руки на голову сядут, и воркуют. С рук едят. Мама Мария ругается, мол, только голубей и кормишь. - А он с улыбкой ей отвечает - Да ладно. Много ли они съедят, всем хватит. - Любил он всякую живность. Брат Василий уговорил переехать в Ивановку к себе поближе, примерно вначале шестидесятых годах. Не хотел тятя уезжать. А когда уехали, голуби улетели. Их никто потом не видел. А куда улетели? Бог их знает.
Некоторые люди помнят, что было с ними в три, а иногда и в два года. А сколько было лет мне Елене племяннице тёти Фаи, не помню, но помню один эпизод из своей маленькой жизни. Дом в Ивановке стоял на пригорке. Он и сейчас стоит. Вид из окна выходил на лог и поле. За полями едва виднелись верхушки леса. И вот однажды привезли к бабушке и дедушке меня правнучку Лену. Зеленоглазая девочка с русыми волосами, в валенках, в тёплой одежде. В один зимний, ясный день сидела на лавочке и смотрела в окно. По полю бежал большой лось, а за ним гнался волк. Увидев это я, показывая ручкой в окно, закричала.- Смотрите, смотрите. Там собака оленя гонит.
Почему собака? Почему олень? Наверное, накануне меня со старшей сестрой Олей водили в зоопарк, где видела оленя. Если с рогами значит олень. Так, наверное, думала я, маленькая Лена. Не помню, плакала или нет, наверное, плакала. Когда была у бабки Сани в Талачике, прадедушка Лаврентий тоже приходил в гости из деревни под названием Ивановка. Садился на кровать в большой комнате. Я подбегала и обнимала его. А он приговаривал: - А, лиса Патрикеевна пришла. – И обнимал своей худенькой рукой и рассказывал какие-нибудь истории. Эту историю бабушка тоже мне рассказывала, но когда уже дедушка умер в 1987году.
«История эта происходила в деревне Ивановка. Середина лета. Вокруг всё цветёт. Птицы поют, пчёлы жужжат, роятся. Из окна видать, какие высокие, густые травы на покосе. Небольшая изба в два окошка. Возле окна стоит стол, на нём стоит кувшин с молоком и свежеиспеченный хлеб, укутанный льняным полотенцем. Аромат этого хлеба наполнил всю комнату. С правой стороны стоит русская печь, а с другой стороны стоит кровать. На ней лежит дедушка Лаврентий. Он прошёл много войн, был контужен. И сейчас контузия взяла верх над здоровьем. Худой, с бородкой бледный, как полотно. Бабушка Марья вышла во двор накормить и напоить скотину. Вдруг он услышал тяжёлые шаги, кто – то поднимался по ступенькам крыльца. Со скрипом отрылись двери, и в избу вошла ОНА. Высокая женщина в балахоне с капюшоном и с косой в руках. Прошла до середины комнаты и остановилась. Дедушка повернул к ней голову и спросил:- За мной пришла? – А она, помолчав немного, ответила с хрипом в голосе: - Нет, ещё помаешься. – Повернулась и вышла из избы».
Порой хочется снова быть маленькой девочкой и услышать дедушкины слова. - А, Лиса Патрикеевна пришла. – И как ласково обнимет своей худенькой рукой.