Однажды от одного человека я услышала реплику: "Давайте рассуждать объективно. Все старики - отработанный материал, и их, как в древние времена, надо уничтожать, чтобы не занимали квартиры, места в больницах и в автобусах, не кричали на каждом углу о своих прошлых заслугах и не портили людям нервы заскоками и капризами! Общество должно состоять из тех, кто еще способен приносить пользу. Как в древности: есть от тебя польза племени - живи, стал бесполезной обузой - уходи".
Невольно в памяти, как в калейдоскопе, замелькали портреты тех, кого кто-то из нас легко и просто причисляет к "отработанному материалу"...
Светлой памяти моей соседки Людмилы Михайловны
В большой шумной высотке эту зловредную старуху все звали «Гитлер». И никак иначе – Гитлер и все! Нет, в глаза-то, конечно, к ней обращались только на «Вы» и «бабушка», но за глаза все поголовно, даже дети, именовали ее Гитлером. И люто при этом ненавидели, считая ее наказанием, посланным всему дому за какие-то грехи.
Бабулю, судя по всему, общественное мнение, как и народная любовь, не волновали вовсе: патологически аккуратная, она с маниакальной настойчивостью выносила свою борьбу с грязью за порог собственной квартиры и распространяла боевые действия за порядок на все девять этажей. В течение всего дня, то здесь, то там, раздавались ее гневные вопли – спокойно бабуля говорить категорически не хотела, и ее визги, действительно, очень напоминали знаменитые интонации Гитлера. Даже жестикулировала она порой почти, как фюрер. При этом, несмотря на интеллигентную внешность, старушка в выражениях не стеснялась и матерными своими загогулинами запросто могла привести в ступор любого зэка.
Помимо дневных бдений, бабуля, мучаясь бессонницей, частенько отправлялась в ночной обход по этажам, бесцеремонно оглашая своими криками спящий дом, если только обнаруживала какой-нибудь непорядок. Возмущение соседей, выскакивающих на лестничные площадки, похоже, приводили ее только в экстаз и усиливали ее активность. Но даже если ночь проходила спокойно, то днем вопли «Гитлера» были гарантированы. Повод старушка находила всегда – если был порядок на этажах, она отыскивала непорядок в подъезде. Если в подъезде все было хорошо, то уж во дворе она моментально обнаруживала тьму тьмущую вредителей всех возрастов.
Соседи пытались бороться со скандальной старухой. Особенно после случая, когда она кирпичом разбила лобовое стекло иномарки, водитель которой чем-то рассердил бабулю. Приехавшая по вызову милиция, видимо, поостереглась связываться с 87-летней гражданкой, и «Гитлер» распоясалась еще больше. Вечером того же дня она высыпала собранный во дворе мусор под дверь квартиры на третьем этаже, заявив, что лично видела, как соседские дети бросали этот мусор с балкона. А уже ночью вызвала наряд милиции в квартиру, где жил владелец злосчастной иномарки, сообщив дежурному, что слышала там шум страшной драки. Последнее время «Гитлер» пыталась воплотить в жизнь свой очередной замысел – запирать изнутри дверь в подъезд в 24:00. По ее мнению, после этого времени в дома приходят только воры.
Но однажды наступило утро, оглушившее проснувшийся дом гробовой тишиной. Соседи стали потихоньку собираться перед квартирой «Гитлера», подозрительно прислушиваясь и принюхиваясь. На стук никто за дверью привычно не выматерился, что укрепило в жильцах нехорошее предчувствие. Кто-то стал названивать в милицию, кто-то – в «Скорую помощь». Часа через два недовольный слесарь под руководством участкового вскрыл, наконец, замок, и представитель закона с несколькими обеспокоенными, но еще больше – любопытствующими, соседями, вошел в небольшую однокомнатную квартиру. «Гитлер» сидела за столом, уронив голову на сухонькие руки, зажавшие пожелтевшую фотографию.
Участковый разогнул ее, уже окоченевшие, пальцы и осторожно взял из них карточку: на фото, сурово поджав губы, глядела в объектив молодая женщина в военной форме. Соседи не сразу признали в ней свою соседку, впервые за долгие годы не реагирующую на непорядок в доме. На столе рядом с телом умершей лежала медицинская справка о тяжелейшем ранении головы, несколько выцветших фотографий и старые извещения-похоронки – на мужа, на отца, на братьев, на мать-военврача. А позднее соседи узнали, что во время оккупации их «Гитлер», оставшаяся в деревне с малолетними детьми на руках, укрывала у себя в подполе раненых красноармейцев. Кто-то из соседей донес на нее фашистам. И они, одного за другим, в наказание женщине и в назидание другим, прямо во дворе, заставив мать смотреть на казнь, расстреляли ее деток. Сначала вывели двухлетнюю Анютку, потом четырехлетнего Ванечку, а последним – семилетнего Олежку.
Саму хозяйку и трех красноармейцев увезли в районный центр, в гестапо. После жесточайших пыток и издевательств, ее отправили в лагерь, но по дороге их машина попала под бомбежку. «Гитлер» каким-то чудом выжила и оказалась в партизанском отряде, который впоследствии влился в части регулярной армии. Как она воевала, красноречиво говорили за нее многочисленные ордена и медали, с любовью начищенные и закрепленные на алом бархатном полотнище на стене… Рядом с ними была пришпилена бумажка с телефоном военкомата, по которому следовало позвонить в случае ее смерти. Родных у бабули не оказалось…