Рассвет кровавым месивом расползался по небу. Грома битвы не было слышно, но я прекрасно знала, что это ненадолго. Бой никогда не замолкает надолго. Война страдает вечной бессонницей, она не смыкает глаз ни на секунду, ее железные пальцы стискивают и стискивают нас, все крепче и крепче… Мы хрипим, стонем, умираем, но не сдаемся, хотя многие из нас уже задаются вопросом: «Зачем?» Ответа нет. Его не может быть, по крайней мере, сейчас. Все решится, когда эта грязная стерва наконец уснет навсегда. Но когда это случится, черт возьми, когда?!
Тишина необъяснимым образом давит на сердце. Похоже, я настолько привыкла к грохоту разрывающихся снарядов и свисту пуль над головой, что чувствую себя некомфортно, когда не слышу этой сумасшедшей какофонии звуков. Кажется, я схожу с ума. Мне не нужно было быть здесь, в самом пекле. Мое место в тылу, на каком-нибудь заводе или на швейной фабрике… Нет же, сбежала сюда. Землю свою защищать. Как будто без меня не справились бы! А, впрочем, сейчас каждая жизнь на огромном счету, и ведь в то же время мрем как мухи… Как отработанный материал, загниваем в грязи, в канавах, тонем в болотах… И никто про нас не помнит… Прах невесомой пылью разносится утренним ветром по всей земле, кости засыпает землей, на которой потом вырастает и тянется к небу зеленая травка… К самому небу, к солнцу… Если повезло, пошлют родным конвертик, мол, погиб в бою… Да только что толку, если все со временем забывается.
Красный рассвет… Красный, как свежая кровь… Я знаю, я достаточно крови успела увидеть в этой жизни. И так же немало успела ее пустить другим. Сначала было больно, хотелось бросить оружие и бежать, бежать куда угодно: домой, на небо, к дьяволу в преисподнюю... Но однажды начав убивать людей, уже не можешь остановиться. Я вытерпела. Через слезы, через боль (почему я до сих пор не разучилась ее чувствовать?!), через запретную (они ведь враги!) скорбь я училась убивать. Стрелять. Бить. Резать. Никому нет пощады. Не нужно было совать свои наглые морды к Нам. А раз сунулись – получайте. Вы это заслужили. А мы не заслужили вас.
Мы – красные. Красные как этот рассвет, красные, как кровь, как маковый цвет. Это – наш цвет, цвет крови, хотя наш народ никогда ни на кого не нападал. Только защищался.
Вы – зеленые и черные, с железными птицами на фуражках и черными крестами на знаменах.
А вместе мы – две великие силы, столкнувшиеся в равном бою. Кто из нас победит – вопрос времени. Неизвестно, на чьей стороне сейчас правда. Правд всегда как минимум две. Разойтись мирно уже не получится, мы как озлобленные псы сцепились, и разогнать нас может только ушат ледяной воды. Но никто не вмешается. Это как средневековые казни: толпа стоит и смотрит, палачи делают свое дело, но никто из толпы не выбежит и не поймает палача за руку… Все решит время…
…Время, время… Сколько сейчас времени? Шесть земных часов? Пять? Четыре? Я не знаю. Потеряла счет. Но, судя по всему, раз встает солнце, то около шести… Почему именно земных часов? Потому, что там, за гранью, будет другое исчисление. Эта грань далеко от земли. Я знаю, что скоро окажусь там. Не может же везти вечно…
Три раза я уклонялась от пуль стрелков. Два раза чуть не сгорела в огне. Два раза была ранена – и все ничего. Живу.
А может, и не живу. Может, бой идет уже в другом измерении? На всех уровнях мироздания? Может, я незаметно умерла, и теперь, где-то между адом и раем, воюю, воюю, воюю… Сколько воюю? Не знаю. Счет времени снова потерян.
Солнце за лесом поднялось выше. Я хочу идти к солнцу, хочу почувствовать на себе его лучи. Я так давно не чувствую тепла. Именно тепла, а не обжигающей, выматывающей жары. Просто проснуться утром, потому что первый луч солнца скользит по коже, но не жжет, а греет… И это тепло, медленно разливаясь по телу, достигает сердца. Достигает и растапливает тот лед, который успел накопиться за все то время, что я (и не только я, а все МЫ) корчусь в тисках войны.
Я каким-то шестым чувством знаю, что мне не дойти до конца. Знаю – и все. Смерть просто дает мне отсрочку. Издевается. Они с войной на пару издеваются. Как марионеток дергают нас за ниточки, а мы брыкаемся… И бьем, и бьем друг друга… А они глумятся, стервы. Глумятся, отмеряя каждому жизнь. Кто им дал такое право?
Мне немного жаль, что я не увижу, чем все закончится. Не увижу живой. Но зато мне хорошо будет видно с небес… А, впрочем, кто сказал, что я попаду на небеса? Может, в преисподней немного лучше. Только можно ли что-либо увидеть снизу? А!.. В любом случае, я постараюсь это увидеть, хоть и не смогу в этом всем поучаствовать… Жаль…
Солнце еще выше. Ну же, не томите… Что за странное молчание?! Где грохот? Где свист пуль?! Неужели я успела умереть ночью? Нет, вроде цела. Даже дырок на форме нет. Ненавижу эту форму, хотя, говорят, мне идут погоны…
Неспешно встать с импровизированной постели (с грязного тюфяка в углу бревенчатой, полуразрушенной избы), потянуться, разминая затекшее за ночь тело. Проследить взглядом за солнечным лучом, пробившимся сквозь ветхие ставни. И (спасибо, Господи!) услышать первый выстрел. Короткий, одинокий звук в утренней тишине.
Жива.
Проверяю, на месте ли оружие. На месте.
Темная сталь приятно холодит усталые руки. Крепче сжимаю ставший уже родным автомат.
Выстрелы идут очередью. Хорошо, значит, проснулись. Значит, бой повторится снова. Прекрасно!
Смотрю в окно на поднявшееся над темной полоской леса солнце. Яркое, слепящее. Сегодня я приду к тебе. Я так решила.
У меня темнеет в глазах, в руках появляется непонятный зуд. Кружится голова, в глазах появляются красные круги. И бешеное, безумное желание… Скорее, скорее, в огонь! В пекло!!! Разорвать в прах, расстрелять как можно больше! БОЛЬШЕ!!!
Слышно, как над домом пролетает и разрывается где-то неподалеку снаряд. Началось! Теперь точно началось…
Стреляют совсем близко. Все, кто остался в живых после вчерашнего, вскакивают, спешно готовят оружие. Некоторые выбегают прочь из дома.
Я тоже выбегаю. Незачем ждать, тем более, если хочется драться до потери пульса. Сердце, ледяное, замерзшее, начинает биться быстрее в предчувствии боя. Последнего боя. Ночью мне приснился сон, что этот бой станет последним. Приходится верить.
Мы бежим огромной массой, грязной, потрепанной, но необыкновенно единой. Вперед и вперед, дальше. Атака, атака, атака… Уже видна вдали темная полоса – они бегут навстречу нам с ружьями наизготовку. Первые выстрелы взвизгивают у наших ног, но никого не убивает. И мы бежим дальше, вскидывая собственное оружие и накрывая врага свинцовой волной пуль.
Чей-то резкий крик разносится по полю. Кричит кто-то из наших. Не ранен, нет. Просто яростный ор, переходящий в рык. Кто-то подхватывает… Еще и еще… И вот уже мы несемся вперед, громко крича, заставляя врагов ужаснуться. Но их не так-то легко испугать. Их оружие поблескивает на солнце грозно, суля смерть. Я слышу, как кто-то падает, сбитый с ног шальной пулей. Двое человек падают рядом. Меня пули минуют. По крайней мере, пока.
Зелено-черные и красные, сталкиваемся лоб в лоб. Бью кого-то прикладом по голове. Стреляю, режу, колю… Все так, как было уже десятки раз. Боли в сердце больше нет.
…Бой длится несколько часов. Все перемешалось. Свои и чужие, наши и враги. Но моя ярость не утихает. Солнце палит нещадно, идти вперед все труднее, потому что под ногами множество свежих трупов. Отработанный материал, мясо… Наступаю, продвигаюсь вперед. И стреляю, стреляю…
Солнечные лучи ранят белую кожу. Я плохо загораю. Я могу только сгорать на этом солнце, от которого не укрыться. Но я уже не хочу укрываться. Я поняла, почему мне суждено уйти именно сегодня. Потому что наступил предел. Сердце больше не болит, рука не дрожит, палец не соскальзывает с курка. В сердце – лишь ярость и бешеное желание положить Их как можно больше… Второй раз ведь воюем!! Через столько лет… Новое время, кажется, пора научиться разрешать все вопросы мирным путем – так нет же… Война – и точка. Кто решил? Кто-то, кто наверху. Не с нашей стороны.
Лица врагов искажены яростью. Не боюсь. Со стороны, наверное, выгляжу не лучше. Скорее даже наоборот – разъяренная девушка внушает куда больший страх.
В меня стреляют, но я по привычке уворачиваюсь от пуль. Не боюсь.
Вдали показались железные вражеские машины. Не помню, как называются. Техника в наше военное время развивается столь быстро, что невозможно запомнить названия новых машин смерти.
К ярости примешивается какое-то сумасшедшее ликование.
Какой-то зеленый сбивает меня с ног, но не стреляет и не бьет ножом, а пытается задавить. Изворачиваюсь, кусаюсь и царапаюсь, и вдруг на ощупь нахожу у себя на поясе старый кинжал – еще Древние, те самые, которые воевали в первый раз, пользовались такими, - и наношу удар. Он явно не ожидал. Холодный, твердый металл мягко входит в разгоряченную плоть. Его глаза расширяются, будто от удивления, и гаснут навсегда.
Сбрасываю с себя отяжелевшее тело. Но замечаю, что теперь – поздно. Они сомкнулись вокруг меня в зелено-черное кольцо. И сжимаются, сжимаются. Надежды нет… Ну и пусть!
Передергиваю затвор, лихорадочно жму на курок. Первая волна пуль кучно обрушивается на троих. Падают, как подкошенные. Но на их место тут же приходят другие. Странно то, что никто из них не стреляет. Улыбаются только кровожадно. Думают, что испугаюсь и брошу оружие, сдамся, а они меня растерзают…
- НЕЕ-ЕЕ-ЕТ!!!
Вторая очередь, третья. Свирепеют взгляды, крепче сжимаются ружья в запачканных грязью руках. Что, думаете, боюсь? А нате-ка, получите еще! Еще!! ЕЩЕ!!!!!
Патроны не бесконечны. Нет времени зарядить, нет времени найти новые. Вот и все.
Грустно улыбаюсь, слыша, как где-то вне пределов живого кольца кричат наши, желая спасти меня от неминуемой гибели. Мне это не нужно. Ведь ни те, ни другие не вспомнят моего имени. Я же хотела этого…
…
Зеленые волки радостно скалятся, сжимают кольцо туже. Теперь уже точно не уйти. Ну что ж, свою задачу я выполнила. Просто задачу, хотя надо ставить сверхзадачи – нас так учили. Я никогда не слушала учителей…
Пули, как мне кажется, вползают в мое тело очень медленно, продираясь сквозь ткани к самым костям, затем вылетают наружу.
Перед глазами все плывет, потом озаряется слепящим светом. Я вижу солнце – теперь я могу смотреть на него непрерывно, - грубый черный крест на зеленом фоне, и чье-то лицо, по-видимому, склонившееся надо мной. Свет гаснет.
Я – выше. Выше и выше. Солнце пронизывает меня своими лучами, заставляя чувствовать такое долгожданное тепло. Вижу себя – точнее, свое тело – сверху. Все тело истыкано пулями, по подбородку стекает кровь. Ну и что. Зато теперь я – свободна.
Чувствую прикосновение холодного ветерка к спине. Оборачиваюсь. Она смотрит на меня и ехидно усмехается красным, неумело размалеванным ртом. Стараюсь сделать шаг, но она делает шаг назад. И улыбается. Еще шаг вперед – и еще один ее шаг назад. И звонкий смех (тоже ее) режущий уши. Невозможно даже поднять руки, чтоб прикоснуться, ударить, ранить…
Она продолжает издеваться даже после того, как я ушла ОТТУДА.
Как же хочется плюнуть ей в морду…
9 мая, 2006г.