Выдающийся русский физиолог И. Павлов писал:
«Жизнь отчетливо указывает на две категории людей: художников и мыслителей. Между ними резкая разница. Одни — художники во всех их родах: писатели, музыканты, живописцы и т.д. — захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без всякого разъединения. Друние — мыслители — именно дробят ее и тем как бы умервщляют ее, делая из нее какой-то временный скелет, и затем только постепенно как бы снова собирают ее части и стараются их таким образом оживить, что вполне им все-таки не удается».
Павлов пришел к делению на художественный и мыслительный типы, наблюдая за детьми; именно у них он заметил художественный тип восприятия, без выделения деталей.
Деление на мыслителей и художников сейчас связывают с преимущественным участием левого или правого полушарий в психической деятельности человека.
Такое наблюдение сделал еще в 1864 г. английский невропатолог Х. Джексон.
За последние 30 лет накопились доказательства роли левого полушария в аналитическом мышлении, в котором главенствует речь и логика. Правое же полушарие доминирует в восприятии, когда требуется объединять одновременно или последовательно воспринимаемые элементы в нечто целое. (При этом речь не играет главной роли.) Функции правого полушария имеют отношение к восприятию музыкальных образов (объединение последовательности звуков в мелодию); левое же полушарие имеет прямое отношение к чтению нот.
Художественное мышление меньше боится пробелов в поступающей информации, ибо заполняет их воображением. Это мышление оперирует цельными образами и высшими ассоциациями, выражаясь в конце концов через конкретную деталь.
Известный психолог С. Рубинштейн считал, что мышление начинается там, где создалась проблемная ситуация. Но что такое проблемная ситуация? На этот вопрос отвечают так. Проблемная ситуация — это, в простейшем случае, ситуация, в которой есть выбор из двух или более возможностей (в более сложных случаях и возможности нужно искать, потому что их существование не всегда очевидно).
Если одно из всевозможных решений имеет явные преимущества и легко предпочитается всем другим, то такая проблема нетрудная. Если решения имеют равные или почти равные субъективные вероятности, то такая проблема сложна. С этой точки зрения самую трудную проблему решил буриданов осел. Недаром же он умер с голоду между двумя охапками сена, так и не решив, которую из двух выбрать.
Ситуация буриданова осла вошла в поговорку. Но на самом деле реальный осел все-таки не умрет с голоду и довольно быстро решит, не затрачивая больших усилий, в какую сторону двинуться. В мозгу есть специальный механизм, который позволяет и даже заставляет принимать решения в ситуациях на распутье, когда предстоит выбор. При этом и человек не всегда отдает себе отчет, почему он выбрал один вариант и отверг другой, почему предпочел одно решение другому.
То, что принято называть интуицией, или чутьем, есть по сути неосознанный опыт. Человек давно уже научился использовать свое подсознательное мышление.
В подсознании могут быть решены сложные задачи. При этом сам процесс обработки информации не осознается, а в сознание входит лишь результат, если он получен. А человеку иной раз кажется, что на него ниспослано озарение, что удачная мысль молниеносно пришла неведомо откуда, что кто-то иной, высший, водил его рукой, державшей перо.
Если ученый религиозен или склонен к мистике, то он воспринимает момент творческого озарения как общение с высшей силой. Например, философ Декарт верил, что на него снизошло божественное откровение, он пал на колени и стал молиться, когда ему пришла в голову идея аналитической геометрии.
А ведь были в истории и озарения анекдотические. Вот, к примеру, рассказ о подбитом глазе.
В начале века ХХ в. летчики ездили большей частью в поездах, а свои самолеты возили с собой в багажном вагоне.
На аэродром в те времена ходили как в цирк: посмотреть и повосторгаться.
Самолеты далеко не летали, они делали над аэродромом круг и сейчас же садились под аплодисменты публики.
Полеты считались удивительным делом, и почтенная публика нарасхват брала билеты, чтобы поглазеть на летчика-акробата.
Гастроли знаменитого русского авиатора С. И. Уточкина имели колоссальный успех. Авиатор торжественно вылезал из машины, принимал цветы, раскланивался с дамами, жал руки господам с усами и в брелоках, и, конечно, внимания не обращал на немого от восторга гимназиста, затерявшегося в толпе.
Фамилия гимназиста была Микулин.
Он не ел завтраков и копил гривенники на билет, чтобы не пропустить ни одного полета. Он во сне видел Уточкина. Вырезал его портреты из газет.
Он восторженно следил за Уточкиным. И если бы Уточкин сказал ему: «Микулин! Пойди за меня в огонь», — он пошел бы.
Однажды на аэродроме едва не случилось несчастье: в полете отказал мотор, и машина резко пошла вниз. У Микулина сжалось сердце. Толпа ахнула.
— Магнето сдало! — бросил на бегу механик.
Но летчик выровнял машину и счастливо сел на землю.
Публика, волнуясь, расходилась по домам.
Меньше всех расстроился Уточкин. Проклятое магнето постоянно сдавало, и отказы мотора были обычным делом.
Но Микулин был потрясен. Он был бледен, сердце его колотилось. Он шагал, не чувствуя ног, не видя ничего вокруг. Микулин представлял: вот они с Уточкиным летят не необычной машине... Гимназист Микулин изобрел чудесное магнето, которое не сдает. Он подносит его Уточкину при огромном стечении народа, и герой при всех трясет его руку, как тем господам.
Навстречу гимназисту раздалось пьяное мычание. Микулин отпрянул в сторону. Огромный верзила шатнулся из-за угла. Нетрезвая рожа склонилась к гимназисту. Один глаз был подбит и заплыл синяком, другой смотрел свирепо и весело.
И тогда Микулин побежал назад.
Он бежал не от страха. Внезапная мысль, пронзившая его, гнала со всех ног.
Вот она, площадь, извозчик, подъезд, освещенный огнями,— гостиница «Англетер».
— Где живет Уточкин? — спросил он швейцара.
Вверх по лестнице. Коридор. Номер.
Он приоткрыл дверь, задыхаясь.
Великий человек стоял перед ним.
— У людей по два глаза, — пролепетал гимназист, — подбей левый — правый будет смотреть...
Гимназист был как сумасшедший.
— Я никому не собираюсь подбивать глаз, — сказал Уточкин.
— Не то!.. — закричал гимназист. — Не то я хотел сказать! На вашей машине одно магнето... Поставьте два! Одно сдаст — другое будет работать!
Авиатор взял мальчугана за плечи и взглянул ему в глаза.
— Прекрасная мысль! — сказал он.
И Уточкин поставил на машину два магнето.
Полеты пошли успешнее. Уточкин ездил по городам и не забывал о гимназисте: после каждого полета высылал ему по почте премию — немалые деньги по тем временам: десять рублей.
Это была первая премия за изобретение в авиации будущего академика Микулина.
Так случайная встреча — лицо с синяком под глазом — дала идею изобретения.
Микулин даже пытался разыскать верзилу и дать ему денег, но, увы, не нашел.
Бывает и по-другому. Свойственное творческой личности повышенное стремление к самоутверждению может принимать неприятные и даже уродливые формы: ревнивое внимание к чужим успехам, зависть и враждебность к коллегам, обидная для окружающих манера излагать свои взгляды и соображения. На это жаловался даже такой выдающийся немецкий ученый, как Г. Гельмгольц, причем он подметил закономерность: «По усиливающейся грубости противников можно, в известной степени, судить о размерах собственного успеха».
Племянник первого авиатора мифического Дедала Тал изобрел пилу и показал ее учителю. Дедал объявил ему, что это не изобретение, а простое соединение лезвия ножа и копья. Затем завистливый Дедал, улучив момент, столкнул племянника в пропасть.
Покровительница изобретений богиня Минерва — так римляне называли Афину — не допустила гибели мальчика, превратив его в куропатку.
Преступление Дедала открылось, и он сбежал на остров Крит, где занялся сооружением лабиринта для царя Минотавра. Дедал присвоил себе честь изобретения пилы.