Что такое «современная западная», – не марксистско-ленинская, не научная, – философия? Это: умершая, но намеренно, – умышленно, злоумышленно, – не похороненная своевременно донаучная философская традиция. Похоронили бы по-людски, она бы так и осталась в благодарной памяти земной цивилизации младенчеством, детством, отрочеством, юностью научной философии. Основанием собственной научной несостоятельности коих было вполне естественное: «не могу».
Но: «философия – это эпоха, схваченная мыслью» (Гегель). И вот та-то эпоха, которая венчала собой, – завершала, – предысторический этап развития человечества: капитализм; зрелая форма рабства, базирующаяся на внеличной, экономической зависимости, на редукции человека труда к товару среди товаров всех прочих: к пролетарию, вызвала, – продолжает в перманентном режиме вызывать, – «к жизни» столь же «жизнеспособное», как и сама самое, идеологическое образование: тонированную и тонируемую перманентно «под науку» «современную западную философию». Типичную объективированную видимость, превращенную форму духа, или, выражаясь в терминах постмодернизма: духовный симулякр.
«Философию», которую можно, – и нужно, – спокойно и уверенно свести, редуцировать к одному истерическому и отчаянному (впрочем, вполне искреннему) воплю: «не хочу!». «Не хочу, не желаю и не буду познавать и знать истинно, научно, на уровне сущности». Ибо в основании донаучной философской традиции – «ложь принципа» (Гегель). В основании же того, что принято называть «современная западная философия» – принцип лжи.
Так и таскает вот уж свыше полтораста лет: мертвая эпоха – мертвый дух. И – омертвляет все, что попадает в сферу его притяжения, его воздействия. Превращает развитие – в свитие.
«А вот философские мощи» (в смысле: философская немощь), «а кому философских мощей?!». «А вот: гвоздик от гробика, а вот пуговица от трусов, а, вот – спица от пятого колеса...»
Полтораста лет истовых и неистовых практик критики справа и произвольных (от: произвол) интерпретаций более чем двух-с-половиной-тысячелетней истории жизни философского духа, а затем и вовсе: взаимоинтерпретаций. Но: сколько ноль не умножай на ноль – будет ноль. Сколько бы в этом шабаше неспонтанного «философского» мифотворчества нулей не участвовало. Профессиональных и факультативных.
«... А вот подрумяненный Платон! А вот по-новому прочитанный Плотин! А кому неизвестного Декарта? А вот экстраверт Беркли. А вот сознательно замалчивавшийся (кем? большевиков же вроде еще не было) Кант, а вот оригинально истолкованный Шеллинг. А вот филантроп Мальтус…
А кому и вовсе беспородных: Ницше, Шопенгауэра, Фрейда, Бергсона? Совсем дешево отдаем...
А есть еще и откровенная полова философская, – по бросовой цене, а можете и даром брать: Шестов, Бердяев, Тулмин, Кун, Сартр, Камю, Хайдеггер, Фромм, Стросс, Фукуяма, Арендт, Хабермас, Гадамер, Гваттари, Делез, Деррида, Джеймисон, Бодрияр, Лакатос…».
До бесконечности. До дурной бесконечности, ибо у глупоты, включая и «философскую» – пределов нету. Словом, перефразируя того же Бодрияра: от симуляции философии – к философии как симуляции.
Мифы, – включительно и философские, – о мертвых весьма недурственно кормят живых: проходимцев и жуликов, вызывающих к жизни, транслирующих и ретранслирующих сей изначально, с момента рождения, очень дурно пахнущий продукт. Дурнопахнущую субстанцию. Ну, и, разумеется, продлевают агонию заказчиков неспонтанного мифотворчества.
А ведь добре же известно: чем дальше от истины, тем ближе к крови.