…тут решил был Папо собрание собрать, чтоб Партию организовать какую.
Всё шерсть по чешуе: Братухан под лучка нарезал, масла наподлил да на бумажки на столе, что буквы -то невидимые стали – что и не было. Как партию назвали - не припомнить.
- Ты сто же, Брато, - Папо говорит, - нам резолюции где брать-то заново?
Куганова товарища вот тоже спригласили – водки-т не налили. Так пока сидит, табаки в носе воздыхает и не жалуется. Хорошеет на глазах, да только нос коричвенный становится.
Царь де сам с лапшичкою в кустрюльке так присоедилсо, голос свой отдать народам хочет.
- Да не пошёл бы ты на на...ер! – Брато ему кличет, - ты еще здесь будешь выступать…
- Царю-то слово можно не сдавать, - всем Папо разумеет, - но голос поучитываем при раскладе мнениев-пельмениев.
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
Дяка и Кинг Витя срочно подоспели с банкой с огурцами – ток не ели сами.
- Вы такие огурцы откудова приносите всё? – Братверх спрашиват.
- Да там сбоку от стены у погреба дяхут какой-то подматрацы сушит, вынес нам попробствовать.
- Так сто ж он сушит? – Папо спрашиват, - Разве ж там дождь?
- Нет вам, Папо, - Кинг Витя отвечает, - В погребе намокло. Дяхут в погребе вторые месяцы живее всех живых, что бабо его выгнало с похмельем. Вот он огурцы-то за спасибы и сдаёт, чтоб ей, гадюке, не достались.
- А… - сказал тут понял Братскин.
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
- Давайте уже к делу партии! – всех Папо призывает, - вот мы послушаем Куганова-товарища. Он много ездил, часто припивал. По жизни человеко обстоятельный.
- А ну-ко, - говорит Кинг Витя, чтобы слушать-то.
Да Куганов наш – товарищ супостат табаков снадышался, что глаза навылоб и на свет не реагирует, хоть Браттен лампу к носу ему прямо представлял. Рукаме что-то сучит под столом, носкаме ноги чешет об одна другую, без сапожек пяткам-то спрохладно, а сказать не может. Отучился в академиях на прениях.
- Тогда я скажу, - решил уж Папо, - партию бы надо нам создать, чтоб флянцы откупоривать со смыслом, под дискуссию закусствовать, а не так просто. У нас тут место для дискуссии как раз вот. Потому что ты, Брат…
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
- Бра-а-ат, - Братто тутто отвечает.
- Ты, Брат, - Папо продолжает с пальцем к верху вверх, - стал пить-то спозаранку до засранку и всё просто так: без нас и закусства. Не радо!
Царь тут головой кивнул, но слова-то не дадено ему – молчит.
А Браттман огурцою хруст да флянец с подстола нашаривает. Найти уже не может, нету потому что.
На конец-то речи и Куганов – наш товарищ расчихался до навзрыд, сидеть упал и плачет. Надобно за новой флянцевой идти, а некому. При деле партии так все притихле: Папо протоколы маслом капаны на свет заляпаны в просмотре тычет, Браттон тезисы задумал – громко шепчет да повторы повторяет, Царю не пошлешь за флянцевой – ему-т не отпускают, а Куганов-то – товарищ так в одних носках и шел по городу в морозе.
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
Дяка «нет» сказала:
- Что же я пойду куда! Я вам не Скрупское.
А Кинг Витя даже не припил еще на глотку, так с чего идти да стынуть.
Ну, тут Папо – хитрый, в жисть не выйдет за ворота, а чего-то как пошел вприсядку от стола до коридорта!
- Вы мне только, - говорит спартийцам, - бабки-то сдавайте.
- Да с бабкаме и в дурака возьмет, - Браттрухнамэ завозмужалсо.
- А то как же? – Папо осерчал.
- Иначе, - Браттруд отвечает.
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
- Говори сто!
- Говорю!
- Ну?!
- А попа… по партийной линии!
Была за домом братским там такая вот линия партийная: сарайчег, пооббитый спортретами вождевичей с цитатями. И были там такие старые, что «Соц об», и «План по», и еще «ередЁв» и «подикороссам», и еще сам Куйбышев не знает что. Но то снаруже, а в нутре-то всем известно что – цветмет.
- Пока Царя в кладовке поприкроем, - Браттрекс предлагает в премиях, - ты из комнаты евошной утюга бери, они один х..р все перегорелые!
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
- Да многоль-гоголь утюгов-то?
- Так еще от бабушке две утюги отстались, а так там будет штуки пять.
Пошли всей партией смотреть, а там-то их всех восемь – в протоколе не сойдется только зря.
В мешок из-под картофельных картошек Папо с Братой поскидале восемь-всех, ну, как котятов в пролубе топить. Папо и понес тяжелое по лестницам где впереди, где сзаду позвебенил как бы бронепоезд лязгает по стрелкам.
- Это где ж вы поднабрали стольких? – на приёме там принёмщица кричит, что целый эшелон принёс да ржавый.
- Ты сто же, Брато, - хор по радио-то повторяет, - нам резолюции где брать-то за-но-во?
- Ты башляй, давай, – ей Папо отвечает, - а то дальше на другую путь состав отправлю!
- Раритеты, - дамо говорит, - Утюг вот фабрики имени Клебанцева.
- И сто ж? – Папо вопрошает.
- Так и я Клебанцева! – дамо воскрецает.
- Ну и я Клебанцев! – Папо говорит и добавляет наконец-то, - Есть такая Партия! Клебанцевых!..
17.04.11 sand song/izuver tales of people by Andy Staglean