Везучий
В Советском Консульстве в Адис-Абебе как это доподлинно известно был консул, это там самый главный, так вот при нем еще был советник по экономике. Но не это главное, а главное то, что у него в хозяйстве был склад. Однажды, меня как заместителя начальника партии, вызвали к Консулу, по какому-то неотложному делу, по какому не объяснили. Я покинул наш лагерь с первыми лучами солнца, а стояли мы тогда в самом что ни на есть центре Абиссинских гор, и это очень далеко от Эфиопской столицы. Сначала спускался в долину к единственной проходящей там дороге пешком, часа четыре не меньше. Потом шел вдоль этой дороги так же пешком, потому что рейсовый автобус в тот день почему-то так и не пришел. Уже ближе к вечеру меня подобрала машина миссии ООН, на ней я доехал до ближайшего аэродрома и там ждал трое суток ближайший самолет на Адис-Абебу. Жил я в палатке миссии ООН, меня приютили турки. И наконец, в аэропорту Адис-Абебы я прождал еще полдня, потому как распоряжением того же консула передвижение наших граждан по одному в Эфиопии строго запрещалось, о чем представитель аэрофлота в аэропорту мне вежливо напомнил, и порекомендовал запросить транспорт из консульства, что бы за мной заехали и забрали. А дозвонился в консульство не сразу, долго объяснял кто я такой и зачем приехал (сказать почести, зачем меня вызвали я не знал, но придумал что-то веское). Наконец подошел к телефону советник по экономике и сообщил мне, что это он меня вызвал, и что он меня ждет, но не в здании консульства а на складе, который находится на другом конце города. Он так же уверил меня что высылает за мной машину. Итак я ждал пол дня, никто так за мной и не приехал. Я попытался перезвонить в консульство, но тщетно, рабочий день к тому времени уже закончился. Представителя аэрофлота я тоже не нашел, дверь его бюро была закрыта. Пришлось нарушить приказ и выйти в город одному. На выходе меня остановил военный в форме миротворцев ООН и порекомендовал взять такси, и ни в коем случае не идти пешком. На это я ответил, что у меня мало денег для такси, тут я слукавил, просто не хотелось тратить свои кровные по казённой нужде, вызвали так пускай обеспечивают. Военный поинтересовался, куда мне. Я объяснил, что в советское консульство.
- А ты русский! Вечно у вас русских нет денег! Жди здесь! (моих знаний английского оказалось достаточно, чтобы с ним объясняться)
Через минуту не больше ко мне подъехала машина такси, неопределенной марки, неопределенного цвета, раритетного вида. Из нее вышел военный и сообщил мне, что водитель такси отвезет меня до русского консульства бесплатно, ему по дороге!
Водитель чернокожий с европейскими чертами лица, по нашим меркам – красавчик, и как все водители такси улыбчивый и чрезвычайно разговорчивый, слава богу я не понимал ни слова из того, что он вещал мне на протяжении получаса, это время которое прошло от моей посадки в такси до его слов: «Прего, амбасада ди руссия»
Я вылез из машины еще толком не поняв где мне искать здание консульства. Бросил на ходу водителю: «Грация, чао!»
И захлопнул за собой дверцу машины. Сразу же взревел мотор и меня накрыло с головой облако горячей пыли. Я вдохнул зачем-то в этот момент открытым ртом, и зашелся кашлем. Когда пыль улеглась, я откашлялся и приступил к поискам нужного мне дома, к своему удивлению обнаружил его тут же рядом. Мысленно поблагодарил водителя такси, за его любезность и направился к двери, рядом с которой блестела большая латунная табличка анонсирующая, что в этом здании располагается. Советское Консульство. Дверь естественно была заперта. Я позвонил, благо, вход был оборудован электро-звонком. Мне долго никто не открывал, но я проявил настойчивость, да и мне попросту было негде ночевать, а ночь приближалась. Наконец за дверью что-то загремело, и она приоткрылась. Дорогу мне преградил высокий и очень грузный привратник лет тридцати пяти.
-что нужно? – спросил он довольно грубо смерив меня надменным взглядом с ног до головы.
- Я прибыл по срочному вызову Консула, вот копия телефонограммы, - ответил я как только мог дружелюбно, и при этом протянул охраннику свой «серпастый-молоткастый» паспорт и клочок бумаги на котором был отпечатан текст телефонограммы стояла подпись и печать начальника экспедиции. Этот верзила даже не взял у меня документы, а только сказал, что бы я приходил завтра утром к восьми и захлопнул перед моим носом дверь. Меня, признаюсь, такое поведение соотечественника ввело в стопор. Ну и ну думаю, вот так земляк! И стал быстро соображать, что же мне дальше делать. Провести ночь под открытым небом, хорошенькая же это была для меня перспектива! Неприятная, но не пугающая. Вопрос был в принципе! Вот если бы я по своей инициативе тащился черт знает куда, вот тогда бы , да ! Тогда бы я невозмутимо прикорнул бы прямо здесь на пороге консульства у двери и не задавал бы лишних вопросов. А тут? Я же здесь по казенной надобности! Вызван и при том срочно! На этот раз не стал звонить а забарабанил в дверь.
На этот раз привратник открывать не стал он разговаривал со мной через дверь:
- А ну прекрати стучать или я полицию вызову!
- Да вызывай, тебе же и влетит завтра, когда узнают что ты меня не впустил! Во первых я вызван самим Консулом, потом есть его же распоряжение о том, что граждане СССР не могут передвигаться по городу по одному! Эй ты меня слышишь?
Но ответа так и не последовало. Я стукнул еще пару раз ногой в дверь, вздохнул и сел здесь же на порог. Следующие десять минут прошли в абсолютной тишине. Потом подъехал джип, остановился в пяти метрах от меня, из него вышел темнокожий жандарм, судя по форме и расшитой серебром фуражке – офицер.
- Вы русский, - обратился он ко мне на русском языке с сильным акцентом. Похоже что мое удивления слишком явно было выражено на моем лице. Офицер улыбнулся и объяснил мне, что четыре года учился в академии в Москве. В этот момент дверь консульства открылась и из нее вышел все тот же охранник. Он сразу же обратился к жандарму по-русски: « Вот пьяный буянит! Прошу задержать его»
- Покажите мне Ваш паспорт!- обратился ко мне жандарм. Я молча вытащил из кармана документ протянул его офицеру, тот взял его открыл, полистал и вернул мне. Потом обратился к охраннику: « Он не пьян, ведет себя спокойно и паспорт у него в порядке. Нет оснований для задержания!»
- Это он только сейчас успокоился а о этого барабанил в дверь!
- Я надеюсь, что понятно сказаль, нет оснований для задержания!,- спокойно повторил офицер, на этот раз с очень сильным акцентом, повернулся на каблуках и пошел к джипу.
- Ну, что впустишь меня, мне ночевать негде!
- А мне…,- тут привратник разразился такой черной бранью, что я краснею даже вспоминая его слова. Окончив свою многосложную тираду он снова захлопнул дверь перед моим носом.
- Эй русский, - услышал я голос жандармского офицера у меня за спиной и тут же повернулся. Эфиоп стоял рядом со своим джипом и улыбался.
- не трудись, не пустят! Ты не первый здесь такой, они своих не пускают, пойдем, здесь рядом есть гостиница я тебе помогу там устроится!
Кто же отказывается о хорошего предложения? Ну и я конечно же пошел. Гостиница действительно оказалась рядом, буквально в пятидесяти шагах от консульства. Офицер меня провел внутрь, о чем-то на своем языке говорил с портье, взял у него ключ, и протянул этот ключ мне. А потом неожиданно предложил мне выпить:
- Знаешь, давно я не сидел в хорошей компании! Угощаю, далеко ехать не придется бар здесь же в гостинице!
Я кивнул головой в знак согласия, и потом мне сейчас это действительно было нужно, учитывая все мои мытарства за последние четыре дня, что я провел в дороге.
Мы устроились в небольшом плохо освещенном помещении бара. Я сел за столик, что стоял в углу. Кроме нас в баре никого не было. За стойкой бара тоже никого не было и офицер сам, по хозяйски залез в один из шкафчиков достал от туда два стакана, открыл холодильник, достал бутылку водки «Смирнофф» и подсел за столик рядом со мной.
- Закуску сейчас принесет портье в баре её нет, - сказал офицер откупоривая бутылку. Потом он налил водку в стаканы, на глазок, грамм по сто, сто пятьдесят и поставил бутылку в центре стола.
- Ну, как говорят на Руси – За знакомство!,- мы чокнулись и выпили. Он поставил свой стакан и протянув мне правую руку для рукопожатия произнес: « Зиновий, не удивляйся, я православный христианин, в Эфиопии много православный!»
Я то же выпил, поставил свой стакан, пожал жандарму руку и произнес: - Борис, не удивляйся я конечно же русский, но атеист, в России сейчас почти все атеисты!»
- Знаю, от того-то вы как волки по отношению друг к другу! Единственный народ, где всякий ненавидит своего соплеменника хуже врага!
- Это ты про охранника?
- Нет я вообще, я же жил в России, - тут он горько усмехнулся, - извини в Советском Союзе!
- Ну и что же ты там видел?
- Всякое! Давай еще выпьем!
- Давай!
На этот раз я разливал водку по стаканам. Зиновий откинулся на спинку стула и погрузился в свои мысли. Я поднял свой стакан, он встрепенулся, тоже взял стакан, мы снова чокнулись и выпили водку залпом. Потом мы говорили обо все в целом и ни о чем в частности. Он вспоминал Россию, православные русские храмы, говорил, что в душе стал русским и не может уже поменять себя. Я рассказывал ему о себе. Разошлись под утро, выпили много, но не хмелели, в хорошей компании всегда так, и водка пьется как вода, и разговор льется как водка. И души становятся открытыми и мягкими, лепи из них чего хочешь!
В восемь утра я стоял у дверей консульства. Мне открыл другой охранник, принял у меня документы и велел ждать на улице, потом закрыл дверь, прошло пол часа не меньше, я уже думал, что про меня опять забыли, но тут дверь открылась, и меня позвали войти внутрь. Охранник буркнул себе под нос: «иди за мной» и Пошел вперед, в глубь здания, я последовал за ним. Он вел меня бесконечными коридорами, наконец остановился.
- Тебе туда,- опять буркнул он себе под нос и указал на дверь в конце длинного коридора, а сам протиснулся между мной и стеной и пошел назад. Я пошел прямиком к двери, и на ходу сделал предположение, что и эта дверь тоже заперта. Это как визитная карточка чиновничества в нашем отечестве, двери для людей везде заперты. Подошел, взялся за ручку, открыта, удивился, вошел.
- А стучать, что уже не надо?
Этим вопросом встретил меня лысоватый щуплый человек, средних лет. Одет он был в футболку с короткими рукавами и потертые джинсы. Я представился. Он показал мне рукой на свой стол, там лежали мой паспорт и телефонограмма.
- А это ты!, - вот странно почему эти люди обращаются ко мне на ты, несмотря на то, что мы совершенно не знакомы. Где их воспитывали? Вот эфиоп, как то ни странно, даже после того как мы с ним пили всю ночь, все равно обращался ко мне на «Вы». Да уж, этот мир полон парадоксов! Тип в джинсах, и был советником по экономике. Он открыл ящик своего стола, достал от туда тонкую папку, и снова обратился ко мне: « Бери свои документы и иди за мной!»
Удивительные типы эти чиновники, интересно из кого выделывают их породу. Они вроде бы и похожи внешне на людей, но нет не люди – бездушные машины, которым на все наплевать, вот есть буква предписания или свод правил, а там хоть ты в лепешку расшибись хоть сдохни, а он ради тебя и пальцем не пошевелит.
Мы вышли во двор консульства, там нас ждала машина, старенький Ситроен, но водитель был молод. Я не стал рассказывать чиновнику о своих мытарствах. Достаточно было один раз взглянуть в его глаза и прочитать в них полное безразличие ко всему, что лично его не касается, что бы понять его душу.
Машина завелась, мы влезли в нее, я сел рядом с водителем, повинуясь жесту советника, он на заднее сиденье. Машина тронулась, выехала на улицу и двинулась в неопределенном направлении, по извилистым узким улицам. Через час тряской езды и глотания пыли мы подъехали к глухому забору с высокими железными воротами. Водитель остановил машину перед воротами, сам вышел, громко позвал кого-то по имени.
Прошло еще минут пять и ворота со скрипом открылись. За ними обнаружился просторный двор, одноэтажное глинобитное здание и большой полукруглый ангар, покрытый оцинкованными железными листами. Советник и я за ним направились в этот ангар. У приоткрытых ворот, которого нас ждал невысокий седой человек, в выгоревшей хлопчатобумажной робе.
Мы втроем прошли в ангар. Он был практически пустой внутри, от того казался гигантским, в центре его на полу кучей лежал какой-то хлам, к нему то и направился советник и я за ним.
- Три дня назад, при посадке разбился в аэропорту Джиды борт. Вот веи советских граждан, которые летели этим рейсом. – сказал глухо советник не поворачиваясь в мою сторону. – Там были сотрудники вашей экспедиции, список в папке, - и он не останавливаясь протянул мне папку, я ускорил шаг, догнал его, забрал папку.
Наконец мы подошли к куче хлама. Мое внимание сразу же привлек кейс смятый в комок. Изготовленный из алюминия, с наружным пластиковым покрытием, японский, гордость Володьки. Он его, по случаю, у японцев, в Конго, выменял на две бутылки «Столичной»! Кто к нему только не подкатывал, продай мол, а он ни в какую, и начальство подходило, хорошие деньги сулили, не продал. Вон оно как обернулось. А еще «Везучий». Это прозвище приклеилось к Володьке давно, и само, его не кто не выдумывал, и ведь действительно был он везучий. В какие только передряги ни попадал, с него все как с гуся вода.
Последний раз я с ним встречался в госпитале при миссии ООН в Адис-Абебе полгода назад. Он Малярию тогда подхватил. Их партия заболела почти поголовно. Очень многие умерли, остальные кроме Володьки имели осложнения той или иной степени тяжести, а этот выздоровел полностью, без последствий. Помню, пришел я тогда к нему в палату. Ну, думаю сейчас увижу посиневший полутруп распластанный на кровати. Какое, как огурчик! Только у него к спине была пластиковая бутыль привязана, и от бутыли трубка к вене. Требовалось постоянное переливание плазмы, но разве Володька на одном месте улежит, да не в жизнь! Он мне тогда говорит: « Боря не могу, я терпеть больше эту богадельню, ей-ей руки на себя наложу! Выручай, выпить хочу, аж в глазах темнеет!»
Ну я, знамо дело рванул в город. Тогда запретов ходить по одному не было. Но водки так и не нашел. Купил две бутылки джина, их мы и распили на двоих потихоньку в туалете, в кабинке. Все честь по чести, вместо стола у нас была крышка унитаза, на ней то я закусочку нам и нарезал. Скажу вам честно ну и гадость этот джин. Горький, противный, но полезный, они туда хину добавляют. Кто они, вы спросите! Черт его знает, кто, ну изготовители, стало быть!
А познакомились мы с ним очень давно и при очень интересных обстоятельствах. Я ему жизнь тогда спас. В Казахстане это было. Я возглавлял партию, которая вела гидрологическое описание местности, как всегда по заказу Министерства Обороны. Район был степной, сухой, нашими объектами исследования, были мелкие незначительные водоемы, а главным образом колодцы. И готовили мы материалы для составления гидрологических карт для военных, на случай войны.
В моем распоряжении была машина. Полезная штука машина я вам скажу! Мы с ее помощью охотились на сайгаков, короче сбивали их. Мясо, понятно - в пищу, а излишки нашего производства или добычи мяса, как это там, у Карла Маркса, шли в меновую торговлю. В сотне верст он нас протекали две речушки: Большой Узень и Малый Узень. Так себе речки, вытекают не от куда и никуда не впадают, берут начало в степи и в степи теряются. Мы возили мясо туда рыбакам, и было всем хорошо: рыбаки были с мясом, а мы с рыбой!
Во как то раз я вел работы в районе Мук-су. Там был небольшой аул и в радиусе семи километров от него три колодца. Два мы обследовали с утра, а третий решили оставить на завтра. Но что-то меня туда погнало. Взял я двустволку так на всякий случай, в колодцах местных голуби от зноя прячутся, у них там что-то типа гнезд, и птенцов там же выводят. Вот думая, голубей себе настреляю, будет мне на завтрак блюдо «Де-воляй»! Шел быстро, и ветерок дул мне в спину, и день был солнечный, но не жаркий. И степь широка вокруг. Солнце светит, небо синее и высокое над головой, ветерок летит по степи и гонит вдаль волны ковыля – красота! Подхожу к колодцу, снимаю двустволку с плеча, стрелять надо сразу, а то потом птица фьють и улетит и ищи ветра в поле. Заглядываю в колодец. Что за чертовщина – нет голубей. Да быть того не может! Я же сам был здесь неделю назад проездом, винтовки у меня с собой не было, только наклонился посмотреть, есть ли вода, как они, глуби от туда гурьбой в мгновение ока, да еще с громким хлопаньем крыльями вылетели, будто взрыв произошел! А тут ни единой птицы. Присматриваюсь получше, вижу над поверхностью воды в колодце – человеческая голова. Я перегнулся через стенку колодца, чтобы лучше разглядеть увиденное. И тут мы встретились глазами. В его взгляде я прочитал смерть и отчаяние.
- Не дрейфь, паря! Сейчас я тебя вытащу! – крикнул я ему, и сам испугался своего голоса, в колодце он прозвучал гулко и как-то демонически. Человек в колодце открыл рот, хотел, что-то сказать, но не смог, только губами пошевелил, но не издал ни звука.
- Сможешь схватиться руками за ведро?- спросил я его, уж очень не хотелось мне спускаться в колодец. Он утвердительно кивнул мне в ответ головой. Я отцепил ведро, что висело на козловой конструкции, которую венчало отполированное руками бревно, а на бревне кольцами был намотан трос, одним концом закрепленный на этом бревне а другим на дужке ведра. Взвесил это ведро на руке, на глаз оценил прочность троса.
– Пожалуй, вес тела этого бедняги выдержит, - подумал я про себя, бросил ведро в колодец и слегка крутанул бревно, на котором крепился трос, удерживающий ведро. Ведро с характерным шумом полетело вниз, вытягивая трос, а я ладонью стал притормаживать вращение бревна и остановил его как раз в тот момент, когда ведро уже было рядом с поверхностью воды. Оно чуть было не ударило в лоб парню в колодце. Тот даже не шелохнулся. Я аккуратно еще чуть-чуть приспустил ведро и крикнул: «Цепляйся, как можешь!» И он залез локтями в ведро, а кистями рук ухватился за трос над дужкой ведра. Убедившись, что парень держится, я начал крутить ручку, закрепленную на бревне, приводя его во вращение, трос наматывался на бревно ведро с человеком поднималось наверх. Мне пришлось упереться изо всех сил, чтобы не выпустить ручку, парень оказался тяжеловатым. Я был через чур увлечен своей работой, и не заметил, как поднял ведро. А парень не выдержал напряжение и в последний момент перехватил одной рукой повыше. Эта-то рука и попала между тросом и бревном. Что-то хрустнуло, а малый обрел дар речи и заревел как раненый медведь, сдабривая свой рев ругательствами. А еще, он отпустил трос и полетел обратно в колодец. Он слишком резко разгрузил ведро, а я слишком много прикладывал усилий для его подъема. В результате, когда он отцепился, стальная ручка с помощью, которой я вращал бревно неожиданно резко пошла вверх и я получил нокаутирующий удар в челюсть. Я не упал, но в глазах у меня потемнело, а в голове зазвенело, поэтому грохота падения того парня я не слышал. Повторил я попытку спасения пострадавшего, после того, как пришел в себя. На этот раз, мы не справились с моментом, когда он должен был перелезть с ведра на стенку колодца. Он успел зацепиться одной рукой, за глинобитный край этой стенки, но как только попытался перенести вторую руку, отпустив трос – опять сорвался вниз. А я в это время изо всех моих сил держал ручку бревна и никак не мог ему помочь. Раздался душераздирающий крик и Володька, а это был он, полетел с грохотом вниз. Через мгновение я услышал всплеск воды, это он приводнился. Потом из глубины колодца раздался жалобный стон. Перегибаюсь через стенку колодца, смотрю вниз, и опять вижу Володькины глаза, а в них такая тоска смертная. А он смотрит на меня снизу вверх как на господа бога и губами шевелит. Я-то сначала подумал,- молится парень, по себе отходную читает не иначе. Да вот только не знаю, почему я попробовал повторить движение его губ и получилось у меня, нечто жизнеутверждающее: «Выпить есть?»
« Ну и парень, что за сила духа!»: подумалось мне тогда. А у самого паника, я же понимал, что в одиночку мне его не вытащить! Остается только бежать за помощью, а это семь верст в один конец. Придется тебе парень потерпеть! Это я про себя сказал, озвучивать не стал, зачем расстраивать хорошего человека. И тут, о чудо, слышу шум машины у себя за спиной! Это ребята приехали, забеспокоились, что меня слишком долго нет.
- Ну ты «Везучий»!- крикнул я тогда Володьке в колодец, так это прозвище к нему с тех пор и прилипло. Втроем, да еще на машинной тяге, мы его быстро достали. Оказалось, что он охотился за голубями, но неудачно. Птиц он вспугнул, но не сдавался, решил, достать яйца, полез в колодец, в поисках гнезд, а стенки там скользкие, вот он и провалился. Простоял он в колодце около двух суток, ноги руки у него занемели, буквально все мышцы тела сводила судорога. И вдобавок ко всему при падении после второй попытки подъема, он сломал себе запястье левой руки.
В дальнейшем мы часто встречались в разных уголках нашей необъятной Родины. И скажу так, сколько я его помню, судьба постоянно устраивала ему смертельные испытания и он постоянно подтверждал свое высокое звание – «Везучий»! Однажды, мы столкнулись в одном из Аулов недалеко от Заравшана. Я, вместе с ребятами из своей партии приехал туда, когда уже темнела. Мы с трудом нашли дом, где располагалась наша «камералка» - небольшая глинобитная халупа на краю населенного пункта. Подхожу к двери, почти на ощупь, стучу, а мне в ответ из за двери звучит знакомый голос: «Антрэ!»
Открывается настежь дверь, и в дверном проему, в сиянии электрического света, как дух святой, стоит Володька. Мы тогда всю ночь глаз не сомкнули, болтали о том, о сем, так рады были друг друга видеть. А на следующий день предстояло свернуть экспедицию. Нас погрузили на четыре грузовика и отправили в Душанбе, через Варзобский перевал.
Все было хорошо, да вот только во время спуска с перевала, на серпантине, случилась у нас авария. Володя ехал на первой машине в кабине с водителем, машина та была загружена оборудованием. А мы ехали на следующей машине «С ветерком», то есть в кузове, и было нас человек пятнадцать. Как водят таджикские водители, всем известно
и как выглядят горные таджикские дороги, тоже. Одну деталь я все же позволю себе заметить: там, на краю дорог, нет обочин, и на самом обрезе, где дорога резко граничит с пропастью стоят туры – маленькие пирамидки, сложенные из плоских круглых камней, внизу самый большой, а чем выше, тем меньше. Так вот, порой, машины колесами сбивают эти туры, а что это означает, вы сами понимаете. В следующий момент колесо машины зависает над пропастью. Но таджикские водители в своем большинстве, за некоторым незначительным исключением, настоящие ассы, и справляются с такими ситуациями. К своему несчастью, в тот раз, Володька оказался в кабине машины, которую вел водитель, относящийся к этому самому незначительному исключению. Наша колонна выехала на открытый участок дороги, она там лежала такой большой плавной дугой. И поскольку этот участок хорошо просматривался с начала до конца, этот факт послужил провокацией для водителя первой машины, и он прибавил газа. И практически сразу не справился с управлением. Машина сначала зависла одним колесом над пропастью, потом её кинуло через дорогу, на скалу. После сильно удара машину развернуло поперек дороги. Пару десятков метров она скользила юзом, потом начала переворачиваться. Один кульбит, второй, кабина уже была смята до уровня бортов, а обе дверцы оторваны. Наш водитель плавно затормозил, и поэтому у нас появилась возможность спокойно созерцать все происходящее и не пропустить ни одной детали. На третьем кульбите Володьку выкинула из кабины центробежная сила. И он упал так, что вращающаяся машина падала на него, еще мгновение и от «Везучего» осталось бы только мокрое место. И тут Володька показал, на что он способен. На четвереньках (после падения он оказался в такой позе) с огромной скоростью отполз в сторону. Машина прокрутилась по тому месту, где он до этого находился и свалилась в пропасть.
- Вот «Везучий»,- вырвалось у нас у всех почти одновременно. Мы один за другим выскочили из кузова нашей машины и бросились к Володьке. Тот сидел на дороге вытянув ноги и улыбался. Представьте, у него не было ни царапины, вот уж воистину «Везучий», так «Везучий! Потом мы поспешили к обрыву в котором исчезла машина. Склон там оказался довольно пологим, метром через сто лежала машина вверх колесами. И… чуть ниже дороги … сидел водитель, лицо в крови, но живой.
Что же теперь? Я стоял и смотрел на искореженный Вовкин кейс, и говорил себе: «Этого не может быть, он же везучий!»
- Где забирать труп? – этот вопрос я уже задал вслух, он был адресован советнику по экономике.
- Чей труп? – изумился советник.
Я показал ему рукой на искореженный кейс. Сил сказать « Труп Владимира П.» у меня не хватило, он не мог погибнуть, это противоречило его карме.
- Да там было много трупов.- как-то безадресно, с нотками равнодушия произнес советник, - Но два человека выжили!
Меня парализовало, от этого известия. Нет, сначала прострелило как молнией, и лишь потом парализовало. Сами понимаете, произошло крушение самолета, и что бы при этом кто-то выжил. А советник видимо решил меня окончательно добить и произнес следующее:
« Так вот, хозяин этого кейса – один из выживших! У него есть травмы, насколько тяжелые, не знаю, но он жив и жизни его угрозы нет »
- Вот «Везучий!,- вырвалось у меня непроизвольно, даже временный «паралич» не помешал мне это произнести.
- Что? Его отправили вчера, рейсом Аэрофлота в Москву,- сказал, зевнув, советник. Меня не слушал, и казалось, говорил сам себе, что впрочем, для таких как он, весьма характерно.
Через месяц, я был в Москве. Использовал свой отпуск за тот год, под тем предлогом, что давно не видел семью, и меня, наш сердобольный начальник экспедиции отпустил. И я, конечно же, навестил нашего болящего Володьку, он лежал в хирургическом отделении больницы на «Каширке». Долечивали ему его компрессионный перелом позвоночника, если уж быть совсем точным, у него была лишь небольшая трещина в одном из позвонков.
Помню, зашел я к нему в палату (а перед этим я представлял его лежащим в гипсе, на растяжках, в полусознательном состоянии), а он сидел на стуле около кровати другого больного и, что-то там ему увлеченно рассказывал. Увидел меня, заулыбался, подскочил ко мне, сгреб в охапку и тискал минут пять не меньше, потом так, конфедициально, Шепнул мне на ухо: «Надо твой приезд обмыть!»
Я ему в ответ: «У меня времени полчаса есть, до магазина и обратно не успею»
- Зачем в магазин? У меня все в комплекте,- тут он взял меня под руку и потащил к своей кровати. Усадил прямо на кровать, сам сел рядом. Открыл тумбочку, с чувством собственного достоинства достал из нее початую бутылку армянского коньяка «Три звездочки» и полбатона белого хлеба нарезного (за восемнадцать копеек - батон). Протягивает мне бутылку:
- Давай, из горла, стаканов нет!
Ну, кто же от коньяка отказывается? Я крышечку открутил и глотнул «от души»! Передал бутылку Володьке, от закуски отказался.
- Ты, того, расскажи про свою авиакатастрофу?- говорю ему.
- И покороче, времени в обрез, мне сегодня еще в институт надо попасть с отчетами!
Володька, глотнул коньяку, спрятал бутылку в тумбочку и повернулся ко мне лицом. Рассказ его поразил меня до глубины души, и поэтому постараюсь пересказать его сейчас, не пропустив ни одной детали.
Он летел из Гамбелы в Джиду а этот город находится на абиссинском нагорье. И все вроде бы было хорошо, и рейс проходил в штатном режиме, и соседку у него была замечательная – молодая симпатичная француженка. А Володька в школе и потом в институте учил французский, не то чтобы он его выучил, но так, объясниться мог, покозырять им при любой возможности очень любил! И уже долетели они, и самолет пошел на посадку, и француженка много обещающе ему улыбается и щебечет без умолку по-французски. Да только, вот незадача, при приземлении, летчик взял чуть ниже, чем надо и…Самолет ударился в скалу, что торчала перед посадочной полосой из земли и её следовало бы пролететь, а потом приземляться. Но, летчик почему-то в тот раз «приземлил» самолет прямо на нее. Тут Володька, замолчал, достал бутылку коньяка открыл, глотнул из нее, подождал пока алкоголь подействует и лишь затем продолжил:
«Летим, удар! Вижу, как в замедленном кино, самолет на моих глазах разваливается! А меня выкинуло куда-то вверх. Лечу, кувыркаюсь в воздухе, ни черта понять не могу, что происходит! Тут еще один удар, это я уже сам, без самолета, «приземлился»!» Тут Володька еще раз приложился к бутылке.
- Открываю глаза! Ты только представь себе! Лежу на поляне рядом с посадочной полосой, вокруг меня дымящиеся обломки самолета! Голова кружится! С большим трудом поднимаюсь на ноги, но не смог сделать и десятка шагов упал, потерял сознание.
Прихожу в себя, а рядом, на колесе сидит француженка, та самая, моя соседка и красит губы, да еще чего-то там напевает, а я пошевелится от боли не могу! А ты говоришь «Везучий»! Это я-то «Везучий»? Видишь? Еще везучее бывают!