Я - типичный Афоня. Хотя точнее будет сказать - Афоня типичная.
И это состояние внутреннего разгильдяйства и полнейшей несобранности является хроническим состоянием моей души.
А как известно, все хронические диагнозы не излечиваются. Они лишь регулярно пролечиваются. Наверное, именно поэтому со мной постоянно происходят различные курьёзные случаи и ситуации, которых с успехом избегают все другие более серьезные и собранные люди.
Мои друзья совершенно не удивляются всему тому, что со мной часто случается и происходит. Они-то уже ко всему привыкли.
Выслушивая мой рассказ про очередной, произошедший со мною, курьезный случай они лишь комично разводят руками:
- Ну, Маша - ты как всегда в своём репертуаре!
Мои друзья, безусловно, правы. А мой "репертуар" достаточно разнообразен.
Этот забавный случай произошел со мною много лет назад. Мне тогда было лет восемнадцать. Студентка. Третий курс колледжа.
Дело было зимой. Каждое утро, ровно в восемь часов, я выходила из дома и шла на троллейбусную остановку, которая находилась рядом с моим домом.
Обычно я доезжала до площади Мужества, а дальше три остановки на метро до площади Ленина. Финляндский вокзал. Затем снова поездка, но уже на другом троллейбусе. Весёленькая такая дорога получалась с двумя пересадками.
В то памятное утро я мёрзла на остановке в ожидании троллейбуса. И вот наконец-то подошёл троллейбус, но достаточно необычной формы. Он был двухвагонный, как вагоны трамвая. Да-да, не сдвоенный, соединённый посередине резиновой кишкой. Именно двухвагонный и каждый вагон был совершенно изолирован от своего другого брата-вагона.
Так получилось, что я села во второй вагон. Народу было очень много и всю дорогу я простояла, тесно зажатая между другими, раздраженными давкой и невыспавшимися людьми. Я успокаивала себя мыслью, что примерно так ощущают себя шпроты в консервной банке.
Бедняжки уложены валетом друг на друга и зажаты в ограниченном узком жестяном пространстве.
Было очень холодно.
Все окна троллейбуса были в диковинном морозном узоре. На них проступали очертания: прекрасных цветов, диковинных зверей, волшебных дворцов. При этом сквозь сами окна не видно было ничегошеньки.
Тогда остановки ещё не объявляли. Оставалось только подсчитывать их самой и догадываться, когда же мы доедем до площади.
Наконец-то мы до нее доехали.
Народ начинает массово выходить. Вместе со всеми могла выйти и я.
Вот тут следует отметить одну маленькую важную деталь.
Тринадцатый троллейбус, на котором я по утрам ездила, сперва останавливался там, где проспект Мориса Тореза плавно перетекал в саму площадь Мужества.
А затем плавно объезжая по кругу вышеупомянутую площадь, он останавливался около станции метро, носящей одноименное с площадью - название.
Итак, на чём я остановила свое повествование? Ах, да... весь народ вышел. Полностью.
Все, кроме меня.
Представьте себе, меня это ни капельки не насторожило. Напротив, я обрадовалась возможности проехать хоть одну остановку сидя.
Оставшись в вагоне совершенно одна, я удобно уселась на пустое сиденье. Положила на колени сумку. Улыбнулась самой себе и расслабилась.
Двери троллейбуса закрылись. Он поехал. Медленно объехал площадь. Затем подьехал к станции метро ... и не спеша проехав её, продолжил дальше свой путь. Ожидаемой остановки у метро не последовало.
Я перестала улыбаться. Следующая остановка - метро: "Политехническая".
- Ничего, - сказала я себе. - Выйду на Политехнической. Не страшно.
Как бы не так. Троллейбус и не подумал остановится. Я проехала и Политехническую.
И вот тут мне стало совсем не до смеха. Идиотская ситуация.
Я находилась во втором вагоне, где кроме меня никого больше не было. Водитель в первом.
Двери закрыты. Окна все в морозной росписи. Ничего не видно. Вагон весь вымерзший от стужи. И троллейбус продолжает куда-то медленно ехать.
Я забегала по вагону. Стучала кулаками в стекла. Даже кричала. Досадовала на саму себя из-за своей глупости.
Как я могла так нелепо облажаться?
Не скрою, я даже испугалась. От того, что не знала, куда меня везут? А еще я отчаянно нервничала, что я опаздываю на занятия. В этом я ни капли не сомневалась. И наплевать, что я - хорошая ученица. Что преподаватель простит.
Весь комизм и вся тупость происходящей ситуации одновременно забавляли и раздражали меня. Ну чем же я не Афоня?
Между тем троллейбус не спеша ехал дальше. Проехав Политехническую, он стал поворачивать и медленно заехал в троллейбусный парк, который располагался поблизости от станции метро.
Но вы ошибаетесь, если подумаете, что двери сразу же открылись. И мои злоключения на этом закончились.
Троллейбус остановился и стоял ещё минут десять на кольце, не открывая дверей.
Я продолжала бегать по вагону, стучать в окна. Кричать, что -то на подобие:
- Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я опаздываю!
Наверное, мои горячие молитвы услышало само небо. Потому что двери нехотя и лениво распахнулись и троллейбус смачно выплюнул меня наружу. Я скатилась по ступенькам и выпрыгнула на тротуар.
- Ура! Я спасена!
Затем последовал мой задыхающийся бег в сторону ближайшей станции метро. Нервный смех. Пылающие лихорадочным румянцем щёки. Опоздание на первый урок.
Я ворвалась в аудиторию за пять минут до звонка. Но все это случилось после и уже не стоит моего дальнейшего повествования.
Потому что потом жизнь вошла в привычное студенческое русло.
Каждодневное, рутинное, обыкновенное. Местами даже скучное. И так до следующего курьёзного случая.
А их в моей жизни было немало...